Хранящая прах (СИ) - Богатова Властелина (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Голубые глаза, спокойные, как заводь, бархат волос и голоса окутывал его, касаясь самого сердца. И чужие руки оплетают ее, как веревки, сдавливая. Арьян вздрогнул и проснулся. Было уже сумрачно, копошился где-то в дверях Митко, приготавливая на вечер лучин. Арьян головой тряхнул, сбрасывая наваждение, да только сердце жгло хлеще от нетерпения.
Он поднялся, в гриднице, верно, все уже собрались, сидят без него. Проклятый недуг!
Умывшись прохладной водой, что принес отрок, Арьян отерся рушником и, подпоясавшись, спустился в дружинный двор. В оконцах длинной избы уж горели лучины. Арьян, пригибаясь под низкую притолоку, вошел в горницу, полную людьми да запахом мужского духа и браги. Сразу и тесно внутри стало. Мужчины повернули головы в сторону двери, приветствуя княжича кто кивком, а кто крепким пожатием руки. Судя по распитым бочонкам да густому душному воздуху, сидели тут они уже давно. Арьян опустился рядом с Векулой-десятником с одной стороны, с другой сел Данимир, от него по левому боку опустился и Мечеслав. Все уперли в княжичей горящие взгляды, хоть в пору сейчас в седла да на валганов идти.
— Вы верно знаете, что князь против этого похода, — начал Арьян, оглядывая каждого кметя.
Числом их оказалось с два десятка, и каждого княжич знал, и каждому доверял. Не мало, но и не много, чтобы одолеть врага. Взоры их только тверже сделались, не все поддерживали правду князя, хоть в том и признаться открыто не могли. Каждый готов защищать свои земли.
— Поэтому нам нужна помощь, на рассвете отправляемся в веси Излуча к друзьям нашим давним, верным к княжичам Ериславу и Заримиру. Враг у нас общий, домами объединиться нам нужно, а там как Боги велят и рассудят по справедливости.
Мужчины закивали, глаза их еще гуще пеленой ярости затянулись. Данимир подхватил кувшин, наполнил братину глубокую, массивную до краев брагой. И пошла она по кругу, скрепляя слова и помыслы, делая их одним единым замыслом и силой для всех. И никто теперь не мог остановить это: ни указ Вяжеслава, ни даже Радьяр. Воевода не показывался в эту ночь в гриднице, чтобы не наводить раздора лишнего. Коли отец не смог старшего княжича остановить, то ему и пытаться нечего. Хотя Арьян чуял, что, если б дал князь на то согласие, воевода первым в ряду был бы.
Как рассеялись по душной гриднице первые утренние лучи, вся братия вышла во двор. Собрались споро. Для воина много ли нужно? Главное — оружие наточенное, припасов кое-каких в дорогу да плащей от сырой погоды и ночного холода. Больше пришлось с палатками возиться, скручивая их в тюки да на седла водружая поклажей бренной. Едва край златоглавого кола показался из-за темно-изумрудного лесистого окоема, как кмети дружно поднялись в седла да покинули детинец. Князь Вяжеслав не вышел, как, впрочем, и думал Арьян, да и не было в том проку — держать сыновей подле себя отец все едино не сможет. А раздувать ссору не станет, дабы у народа да старост не вызвать лишнего беспокойства.
Поднимая пыль столбом, всадники минули еще малолюдный посад да в луг выехали, а там и до Ряжеского леса рукой подать. Ближе к обеду достигли частокола елового, углубляться в него не стали, в обход повернули, в сторону Излуча, куда ныне и пролегал путь дружины.
— До острога путь до полуночи, но если не станем на отдых, то к вечеру придем, — сказал Векула-десятник, поравнявшись с Арьяном.
Княжич глянул на лазурное, чистое от облаков небо бездонное, сощурился от такой чистоты дивной, бьющий больно по глазам. Раны не переставали ныть и полосовать нещадно, да и непривычно так долго в седле быть.
— Поторопиться нужно, — согласился Арьян.
Векула только глянул на него, но настаивать не стал.
Ближе к вечеру на землю опустился грузом пекло, и воздух сделался тяжелый, раскаленный — не продохнуть. Даже трава, казалось, вяла, только редкий ветерок налетал, дразня жаждущих прохлады кметей да лошадей. Животным хуже всего приходилось, они рьяно хлестали себя хвостами, смахивая впивающихся в шкуры оводов да комаров, будто озверевших от жары. Хотелось уж свернуть к реке да прямо в воду погрузиться. Арьян и на то был готов уже, хоть русло незнакомое, и таких он отродясь сторонился. А когда потянуло душным запахом полыни, цветущим клевером да синей горечавкой, голова кругом пошла и пот покатился градом со лба да по спине. Усталость накатила страшная. Прошли еще пару верст, и коло стало как бы ниже. Кмети выдохнули облегченно, когда впереди в знойной дымке показались бревенчатые стены острога Излуч.
Излуч стоял на холме среди лиловых кустарников багульника, огибаемый плесом неширокой речушки под название Брезь. Острог поставил еще отец князя Гостивой. Бревенчатые стены, высохшие на солнце, как ребра, распинались на холме под жаром солнца. У самого подножья качались на воде ладьи, и людей ныне было много, ясная погода располагала к отбытию в большие города на торжища, да и по нуждам всяким. Последний раз Арьян приезжал сюда еще прошлым летом, потом затянула суета: уход матушки, недуг отца. Выезжать из стен и некогда было, и не зачем до того мига, как подошли к границам валганы.
С каждой саженью росла в нем тревога — застанут ли Гостивоивичей в городе, ведь если тех в Излуче не окажется, все потуги с походом напрасны. След тревоги лег и на лицо Данимира. Да и что скажет сам князь Гостивой, увидев целую ватагу кметей? О добром явно не подумает. Удача. Только удача.
Арьян вдохнул глубоко. Даже если братьев не застанут в городе, поедут по другим весям, в мелких острогах поднимать людей. Понемногу, а дружина приличная должна набраться. Так просто Арьян уже не оставит все. Уже нет. Назад, в Явлич путь отрезан обещанием, данным самому себе. И исполнит он то обещание во что бы то ни стало. Ярость разрывает на части, и она не даст покоя.
Приблизившись к посаду, послали вперед Мечеслава с кметями, чтобы упредить хозяев о гостях приближающихся. Арьян уж и не чаял на землю ступить. Боль под ребрами беспокоила все больше, в груди будто камень застрял, мешая дышать. Арьян привык не показывать своих мук перед другими да перед самим собой, держался в седле, как и все, ровно, терпеливо снося усталость и изнурительную жару.
Дымилось вдалеке капище местное. Большак, по которому ехали всадники, вскоре разветвился на множество дорог, но путники следовали прямо, проезжая выселки да постоялые дворы, людные и шумные, а ведь издали и не скажешь, что дорога непроходимой окажется. Ворота дубовые, массивные раскрылись, едва дружина проехала помост, перекинутый через глубокий ров, впуская ватагу внутрь детинца. На дворе широком суета поднялась такая, что и непонятно стало, где свой, а где чужой кметь. Встречали шумно, вышли едва ли не все, мелькали только под навесами цветные поневы женщин, да показывались молодые юркие девицы-чернавки, выбежавшие полюбопытствовать на пришлых мужчин. И тяжелый груз упал с плеч, когда Арьян, спустившись наземь, подавляя острую боль, что пронзила грудину, да передав конюху молодому своего жеребца, заметил среди столпившихся встречающих медноголового Ерислава. Но его ли, или это Заримир? Арьян с первого взгляда и не признал — близнецов так просто не отличить, да и не виделись десятый месяц к ряду, хоть мало что могло измениться в их внешности. А когда княжич, заприметив Арьна, улыбнулся широко, открыто, прищурив глаз правый, так и узнал в нем гость Ерислава. Блеснула в ухе правом и серьга золотая, вдетая еще с младенчества отцом, чтобы как-то отличать сыновей. А как оказались грудь перед грудью, обнялись по-братски, дружественно.
— Я уж, грешным делом, думал, что ты и дорогу забыл сюда, — радостно грянул Ерислав, в глаза вглядываясь. Горел в его взоре огонь удали и молодости.
— Виноват в том, не спорю, — согласился Арьян, оглядывая возмужавшего друга. — Да ты и сам не сильно радовал своим приездом, все мимо да все в спешке. А теперь я к тебе, как видишь, не один, — он повернулся к своим побратимам, подзывая Данимира, — с дружиной своей.
— Да, это трудно не заметить, — хохотнул княжич, глаза все хитро щуря.
