Марья-царевна из Детской Областной (СИ) - Баштовая Ксения Николаевна (читать книги регистрация txt) 📗
Была и еще одна причина, по которой Маша спешила домой, не глядя по сторонам и не обращая внимания на то, что творится вокруг. Завтра начинался отпуск. А значит впереди ждали две недели тишины и спокойствия. И можно будет лежать на диване, не думая ни о чем, не видя перед собой этих надоевших карточек и "историй", и на улицу можно будет выходить только затем, чтоб купить Маркизу пачку сухого корма — а если кстати, купить несколько упаковок этого кошачьего "макдональдса" можно будет вообще не выходить! — а там может и вовсе удастся найти "горящую путевку выходного дня" и на субботу — воскресенье сбежать на море. А что? Насыпала коту две полные миски сухой еды, налила воды — и на пару дней свободна как птица в полете!
Другими словами, Маша была счастлива, Маша спешила домой, Маша не смотрела по сторонам, а потому не сразу заметила, что на улице как-то резко потемнело.
Южный город, семь часов вечера, до заката еще далеко… А сумерки вокруг — очень недобрые. Да и никакого шума не было слышно…
Маша резко затормозила и ошарашенно закрутила головой. Знакомая улочка, по которой за последние пять лет прошла столько раз, что и не сосчитаешь, как-то странно изменилась. Тени закружились в углах и подворотнях, листва на деревьях замерла, словно и ветерка никакого нет… А ведь мороз по коже продирает хороший. Как при ОРВИ.
А потом из сгустившегося вокруг мрака выступил он.
Мужчина лет тридцати — тридцати пяти. Худой. Даже не высокий, а длинный: астенического телосложения. Острые, словно рубленные черты узкого лица — долихоцефал. Черные как смоль, глубоко сидящие глаза. Темные, растрепанные волосы, настолько густые, что их, наверное, ни одна расческа не возьмет.
И алый, как артериальная кровь, плащ. И черные, словно поглощающие остатки света доспехи… Все происходящее Маша отмечала автоматически, даже не задумываясь. В голове настойчиво билась одна мысль: "Бежать! Бежать!", но ноги словно примерзли к асфальту…
О том, что незнакомец одет малость не по моде, молодая женщина даже не задумалась.
А он подошел к ней, остановился в паре шагов от Маши и спросил:
— Как твое имя? — голос у незнакомца был хриплый, чуть гортанный.
— М-маша… — только и смогла выдохнуть она.
Незнакомец чуть прищурился, словно размышлял о чем-то, а потом удовлетворенно кивнул:
— Марья, значит. Сойдет.
— Мария! — протестующе пискнула она, но незнакомец ее уже не слушал.
Короткий взмах руки, резкий щелчок пальцев — длинных, тонких, как у скрипача или хирурга — и свет померк перед глазами…
Веник неторопливо шуршал по гладким деревянным полам. Маленький, ростом с табуретку, и какой-то квадратненький мужчина неспешно двигался вперед, изредка останавливаясь, оглядываясь по сторонам, словно размышляя, продолжать дальше или и так сойдет.
В горнице ощутимо потемнело. Из углов поползли недобрые тени, закружились хищными щупальцами, выискивающими жертву.
Подметающий, тихонько пискнув, шмыгнул в уголок, замер подле сундука с яркой крышкой, разрисованной птицами, а из сгустившегося мрака выступил, звучно стукнув подкованными каблуками, Кощей. На сгибе локтя у него висела крохотная женская сумочка, а на руках он держал молодую женщину. Бесстыдно коротко стриженую, без косы, в платьице, едва прикрывающем коленки…
— Тьфу, стыдоба какая! — не удержался от возгласа слуга.
Правитель Навьего царства только сейчас обратил на него внимание:
— Ты кто такой?
— Домовой я, — склонился в поклоне подметавший. — Стояном кличут.
— Здесь что делаешь? Почему тебя раньше не видел?
— Подметаю я, — улыбнулся домовой. — А к хоромам царским совсем недавно приставлен.
Мужчина смерил его долгим взглядом и мотнул головой в сторону двери:
— Иди. Потом доубираешь.
Слуга низко поклонился, гася зеленые огоньки в глазах, и спиной вперед выскользнул из горницы.
Кощей осторожно уложил пленницу на широкое ложе. Хрупкая, маленькая, царевна из Яви буквально потерялась на огромной кровати под бархатным балдахином. Сумка на длинном ремешке упала на пол, а сам мужчина стал у изголовья.
Традиции надо чтить. Царь Кощей должен минимум раз в сто лет похищать царевну из Яви… Казалось бы, не сделал ничего неправильного… Но почему-то в душе все равно все переворачивается…
Похищение девицы из Яви — традиция, уходящая корнями в глубокую древность. На памяти Кощея, царевны появлялись чуть чаще, чем требовалось. Не сто лет — пятьдесят, семьдесят… Значит, отец считал эту традицию правильной! Значит, не было в ней ничего недостойного. Ведь так?
Или нет?
Марья-царевна зашевелилась, приходя в себя, и правитель Навьего царства резко отступил на шаг. Разговор с пленницей будет позже. Пусть сперва в чувства придет, а дальше видно будет.
Мужчина шагнул окну, провел ладонью по наличнику, запечатывая его — не хватало только, чтоб царевна из Яви с горя оземь бросилась — затем подошел к двери, дотронулся до тяжелого полотна — искусно вырезанная на ней клыкастая морда поморщилась и звучно чихнула — и вышел из горницы.
…Советник Змей все не успокаивался. Скользнул легкой дымкой, на расшитом зеленой нитью кафтане блеснули алые бусины, словно кровью одежду кто-то окропил…
— В Нави появилась царевна из Яви, мой царь?
Сидевший на троне Кощей поднял на Огненного задумчивый взгляд:
— С чего ты взял? — мужчина оперся о подлокотник и сейчас задумчиво перебирал пальцами, словно перетирая что-то в ладони. На среднем пальце недобро подмигивал алым тяжелый перстень с огромным карбункулом.
— Слухом земля полнится, мой царь, — в вертикальных зрачках Змея отражалось закатное солнце.
— Это не ответ, — обронил мужчина.
Губы советника тронула легкая улыбка:
— Навь неспокойна, мой царь. Древние силы почувствовали, что традиция вновь набирает свежую кровь.
— Традиция, традиция… Да к анчуткам вашу традицию! — не выдержал Кошей. — На кой леший мне вообще сдалась эта ваша царевна!
Советник медленно прошелся взад — вперед, заложив руки за спину. Выглядывающий из-под кафтана змеиный хвост, поспешно затирал следы, остававшиеся на мягком ковре от тяжелых, подкованных сапог.
Мужчина остановился, бросил косой взгляд на Кощея:
— Это ведь ненадолго, мой царь, только и надо три дня и три ночи переждать.
— Почему? — Кощей недоумевающе нахмурился. Вспышка гнева мгновенно закончилась.
Огненный Змей медленно кивнул, на пухлых губах играла плутовская улыбка:
— Три дня, мой царь. Сегодня ты спросишь у царевны из Яви, пойдет ли она за тебя, услышишь ответ "Нет". Завтра — повторишь вопрос. Услышишь "нет". И на третий день снова спросишь, опять "нет" в ответ получишь… Тут ее можно будет хоть зачаровывать, чтоб не жива, ни мертва стояла, хоть в лягушку превращать… Триста лет в жабьей шкурке попрыгает, посговорчивее станет. А ты, мой царь, на ближайшие сто лет свободен ото всех забот…
Маша медленно открыла глаза. Воспоминания почему-то заканчивались на дороге домой. Как она, собственно, попала в квартиру, как кормила кота, как, в конце концов, сама ужинала, припомнить почему-то не получалось.
Впрочем, когда молодая женщина, наконец, открыла глаза, стало ясно, что отсутствие воспоминаний — еще не самое худшее, что может быть. Можно еще, например, проснуться не у себя дома.
Над головой — бархатный балдахин. Мягкая ткань складками спадала сверху, создавая интимный полумрак…
Под ладонью — жесткое гобеленовое покрывало.
Молодая женщина осторожно повернула голову, ничего интересного не разглядела из-за все того же балдахина и не придумала ничего умнее, как сесть, медленно сдвинуть в сторону полог…
Местный дизайнер, похоже, вдохновлялся картинами Васнецова или Билибина. Ну, или советскими мультиками по мотивам русских народных сказок. Хотя, фильмы Роу тут тоже где-то рядышком пробегали.
