Лунное притяжение - Монро Люси (книги полностью txt) 📗
Убить крикта было не простым делом, но Найэл чуть не погиб в той битве, которая унесла жизнь его старшего брата Шона, прежнего заместителя и зятя Талорка. Осгард вздрогнул, хотя никакой угрозы не прозвучало от грозного воина. Талорку пришлось удержаться, чтобы не улыбнуться. Старого шотландца было не так просто запугать, но Найэлу это удалось без особых усилий. На самом деле, кроме Талорка, был только один член клана, который не дрожал в присутствии Найэла — его брат-близнец Барр. Открывая и закрывая рот словно рыба, Гуайэр во все глаза смотрел на Найэла и Осгарда.
— Я вижу, ты решил присоединиться к нам, — сказал Барр своему близнецу.
— Я слышал, что прибыл посланник от короля.
— Ты все правильно слышал, — ответил Талорк.
— Что ему нужно на этот раз? — спросил Найэл, словно шотландский король часто чего-то требовал.
— Ты уже можешь отпустить мою руку, — проворчал Осгард.
— Обижать мальчишку вы не будете.
— Он оскорбил нашего лэрда, — сказал Осгард.
— Я не мальчишка! — ответил Гуайэр.
Когда же он понял, что сказал Осгард, то чуть не взорвался от возмущения: — Я ничего такого не делал!
Найэл выпустил руку Осгарда, но встал между стариком и молодым рыжеволосым воином.
— Гуайэр больше не будет оскорблять лэрда.
— Он сказал, что Талорк не так силен, как Балморал.
— Я этого не говорил! — лицо Гуайэра вспыхнуло от ярости.
Найэл вопросительно посмотрел на Талорка:
— Ты обиделся, лэрд?
— Нет.
— Вот видишь? — Гуайэр скрестил руки на груди, отодвигаясь от Найэла к Барру. Найэл нахмурился и поджал губы, но ничего не сказал по поводу этого выразительного действия.
Гуайэр проговорил:
— Я лишь упомянул тот факт, что лэрд Балморалов очень многое приобрел с женитьбой на англичанке, и наш лэрд тоже может. В конце концов, она сестра Эмили. Да, Балморал нашел суженую в англичанке, обычном человеке, которая приняла и другую его сущность — волка. Она недавно родила их первенца — дочь. Талорк действительно был рад за них, хотя не мог понять почему. Балморал для него был как заноза в заднице. Но все равно он был сильным воином-криктом.
— Наш лэрд и ногой не ступит на английскую землю, чтобы женится, — сказал Осгард с твердым убеждением.
— Нет, этому не быть. — Талорк повернулся к Гуайэру:
— Ты напишешь сообщение королю от моего имени.
— Хорошо, лэрд.
— Скажешь ему, что я женюсь на англичанке, как он и просит, но сделаю это на своей земле. Я отправлюсь в путешествие на юг через земли клана Макдональда; они наши союзники.
— Да, лэрд. Что-нибудь еще?
— Я приму земли, что лежат между нашим кланом и кланом Донегала, которые были спорными эти последние годы и остальную часть приданого, которую он готов предоставить. Но дополнительно за женитьбу на английской невесте я потребую двадцать бочек медовухи, двадцать щитов, двадцать шлемов, десять мечей и десять секир — Но зачем нам щиты и шлемы? — спросил Осгард, хотя было видно, что ему понравилась идея запросить за англичанкой больше приданного.
— Не все наши воины — крикты, — напомнил Талорк старому советнику. Некоторые, а если точно, то большинство клана, были людьми. У них не было силы волка защитить себя в сражении, или способности перевоплотиться в животное. Только у криктов были такие способности, и их двойная сущность строго хранилась в тайне. Хотя в том, что они превосходные воины не было тайны, это была истинная правда. Все же людское вероломство могло подорвать силу криктов. Рана от предательства Макалпина по отношению к своему народу еще болела, хотя это произошло в прошлом столетии. Другие раны были еще более свежими, как, например, предательство мачехи Талорка, Тамары, которая не была криктом. Она предала отца Талорка и весь клан Синклеров. Ее козни стали причиной многих смертей, как среди людей, так и среди криктов. Отец и брат Талорка были среди них, они тоже погибли. Тот факт, что она призвала собственную смерть, не помогал уменьшить ярость и горе Талорка.
Это было то, что он не забудет. Никогда.
И поэтому Талорк почти жалел англичанку, которой суждено было стать его женой.
Абигейл проскользнула в комнату, которую ее отчим использовал главным образом для встреч со своим управляющим и капитаном стражи. Также, здесь он хранил письма и несколько книг, которые и составляли входящих в библиотеку семьи Гамильтон. Никому кроме сэра Рубена и его жены, матери Абигейл, не было дозволено входить в комнату без приглашения.
Сжатые руки Абигейл были влажными от волнения, что кто-то мог ее здесь обнаружить, но у нее не было никакого выбора.
Уже не было, после того, как она стала свидетельницей спора между своей матерью и младшей сестрой, Джолентой. Предполагалось, что то, что она не должна была видеть, в равной степени, ей нужно было увидеть обязательно.
И ей необходимо было знать больше, чем другим о том, что произошло в главной башне замка. Хотя бы для того, чтобы защитить свою собственную тайну.
И поэтому, без колебания она наблюдала за спором матери и сестры со своего тайного места с другой стороны внутреннего двора замка. Ей было видно только лицо сестры, и ее понимание было односторонним, но слова Джоленты вызвали глубокое беспокойство у Абигейл, и она напряглась, ожидая ответа.
Среди прочих, более тревожных вестей, Джолента упомянула о сообщении от короля. Она обвинила их мать, Сибил, в том, что та предпочитала Абигейл ей. Это было настолько абсурдно, что Абигейл тихо засмеялась с горечью, в то время, когда спор продолжался. Ее наблюдение привело к тому, что у нее появилось больше вопросов, чем ответов. Абигейл надеялась, что послание от короля было в письменном виде, и что она найдет это здесь.
Прежде, чем отправиться в Хайленд и выйти замуж за лэрда, ее сводная сестра Эмили когда-то сказала, что она никогда бы ничего не узнала, если бы она все время не подслушивала. У Абигейл не было возможности слушать беседы, но у нее были свои собственные методы обнаружить то, что ее мать захочет держать в тайне.
Как, например, чтение по губам сестры на расстоянии.
Абигейл потеряла свой слух, а вместе с ним и любовь своей матери, шесть лет назад во время лихорадки, которая чуть не убила ее. Когда она очнулась, и ее недостаток был обнаружен, мать отказалась входить в комнату больной Абигейл. Эту обязанность возложили на Эмили, её сводную сестру, которая была старше лишь на пару лет. Ей пришлось сделать все, чтобы возвратить Абигейл к жизни.
Когда Абигейл почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы выходить из комнаты, потребовалось только одно посещение ее матери и отчима, чтобы понять, что она больше не будет драгоценной дочерью. В действительности, сэр и леди Гамильтон приложили все усилия, делая вид, что её не существует вообще.
Как только девочки поняли, какой эффект глухота Абигейл произвела на привязанность их родителей, они осознали, что нельзя сообщать об этом другим.
Эмили была обеспокоена, что Абигейл будет, не только отвержена, но и будет считаться проклятой. И старшая девочка поставила себе цель помочь Абигейл скрыть свой физический изъян от остальной части населения замка. Она неустанно занималась с Абигейл, обучая ее читать по губам и продолжать говорить так, как будто она все слышит.
Эмили была строгим учителем, но Абигейл знала, что настойчивость ее сестры в постоянной практике до изнеможения были продиктованы любовью. Однако были минуты, когда Абигейл задавалась вопросом, было ли ее выздоровление от лихорадки к лучшему. И только из собственной любви к Эмили, Абигейл никогда не высказывала свои сомнения.
Она не хотела причинять боль сводной сестре, которая любила ее и заботилась о ней намного добрее, чем когда-либо ее родная сестра. Абигейл так сильно недоставало Эмили.
И без ее помощи и поддержки, голос Абигейл стал почти что шепотом. Разговаривать стало достаточно трудно; говорить обычно, было почти невозможно без постоянных скрытых наставлений Эмили. Но то, что даже ни один из слуг не обнаружил ее тайну на протяжении более чем двух лет с тех пор, как ее сестра отправилась в Шотландию, было свидетельством того, насколько хорошо Эмили обучила Абигейл говорить. Абигейл жила в ожидании того дня, когда она будет в состоянии убежать из замка Гамильтон и сможет присоединиться к своей сестре.
