…Есть только ночь (СИ) - Жданова Светлана "Лисавета" (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
А он, пожалуй, поспешил с выводами… она не бьет по его слабости, а ласково гладит, отчего только больнее.
— Не надо, не закрывайтесь от меня больше. Ты как солнце… глядеть режет глаза, но когда привыкнешь — просто потрясающе. Ну хотя бы пока мы вдвоем. Пожалуйста! — посмотрела она на него с таким просительно-лукавым лицом, что сердце зашлось в сладкой дроби.
А карие глаза начали наполняться тоской и слезами. Протянув руку, на которой блестело тяжелое обручальное кольцо, Лилит коснулась его щеки.
— Прости, что делаю больно.
— Не надо просить прощания, за то в чем нет твоей вины.
— А если есть? — почти шепотом спросила она. — Мне всегда так хотелось, что бы ты почувствовал это вновь. Мне так хотелось… тебя.
От этих слов, от пьянящей близости голова шла кругом. Давным-давно Олеандр пообещал себе, что больше не будет кидаться в это чувство с головой, что не позволит еще одной женщине сгореть рядом. Но сейчас разум отказывался работать, отдавая его во власть ощущений и нервной, нетерпеливой дрожи.
— Мы удалились от темы, — попытался он взять себя в руки.
— Знаешь куда засунь эту тему, — возмутилась Лилит. — Всё равно мы оба слишком упрямы и уверенны в правильности своих действий, чтобы договориться. — Она чуть прогнулась в спине, прижимаясь к его бедрам. — Мне всегда было интересно знать, какими становятся твои глаза от страсти.
Это стало последней каплей.
Ее губы, ее лицо, ее волосы… податливое тело, пальцы, остервенело рвущие пуговицы на его рубашке, маленькие ладошки, скользящие по груди. И снова губы, горячий язычок. Вкус слез, который хочется стереть. Запах распаленной кожи. Стон, с новой силой раскручивающий калейдоскоп. И снова ее губы, ее лицо и тело… и нет ничего кроме… кроме этого призрачного обещания счастья. Хоть на мгновенье… пока ее губы скользят по его, пока она требует ответа на свою страсть, пока любит.
Реальность вернулась настолько резко, что на мгновенье заложило уши. Как щелчок плети, как чужая боль.
В синих глазах ее было достаточно. Казалось боль настолько переполняет его, что Данте даже двинутся не может, так и стоит в дверях, обеими руками держась за створки. Асур просто застыл, смотря на свою жену в чужих объятьях, со следами чужих поцелуев на губах.
Именно этого так пытался избежать Олеандр, из-за страха увидеть такой взгляд прекратил всё общение с желанной женщиной. Он сам был когда-то женат, и мог понять, что будет чувствовать Данте. Очень не хотелось причинять парню боль, он и так натерпелся из-за своей ветреной жены.
Но в то же время Олеандр не чувствовал себя виноватым. Он… он просто влюбился, а это чувство не выбирает претендентов по наличию обручального кольца. Да и маленькая бесстыдная бестия, которую Данте взял в жены, знала что делала.
И, судя по всему, тоже не спешила каяться.
Супруги стояли так далеко друг от друга, но в тоже время не видели ничего вокруг, поглощенные разговором глаз, вздохов, чуть заметных движений губ. Лилит смотрела умоляюще-бесстрашно, время от времени скатываясь в глухую тоску. В глазах Данте мешалась боль, любовь и непонимание.
Наблюдая за ними, Олеандр понял, что не хочет разрушать их хрупкий мир, даже ради собственного счастья. Да и много ли его будет? Лилит любит своего мужа, это сомнению не подлежит. И не станет рушить брак ради сиюминутного желания, ради страсти на одну ночь, ради своего любопытства.
Олеандр разжал объятья, выпуская пусть такую желанную, но не его женщину на волю. Она же расставаться с тем, что попало в руки, не желала, вцепившись в его локоть. В этот момент глаза ее стали влажными от непролитых слез, нижняя губа задрожала, а взгляд превратился из уверенного в загнанно-молящий. Эльф не понимал этого странного немого разговора, но не удивился, когда Данте дрогнул.
Распрямившись, тот протянул руку.
— Идем.
Лилит подчинилась. Сделав несколько шагов к мужу, он вложила руку в его ладонь и позволила обнять себя за плечи. Асур же кинул короткий взгляд на Олеандра, и к удивлению эльфа, в нем не было угрозы. Скорее… интерес. Странный интерес.
На ватных ногах старший принц дошел до своих апартаментов. Его всего трясло, и даже несколько бокалов тофу не смогли унять нервную дрожь.
Эльфу знал насколько Владыка асур могущественный, чтобы избегать мериться с ним силой. И с таким раскладом Олеандр не уверен кто бы вышел победителем и что стало бы с побежденным. Убийство Стража асуру не простят. Убийство Данте не простит себе он сам.
Ох, Лилит! Ты со своим вечным желанием помочь, иногда делаешь только хуже.
Но стоило вспомнить о любимой, всё тело задрожало уже по другой причине. Оно требовало обещанной разрядки, оно желало то, в чем разум отказывал.
— Старый дурак!
Да, этот старый, хотя скорее древний дурак, не смотря на свой возраст и опыт, всегда терял голову от любви. Только в этот раз он похоже зашел слишком далеко!
У Вас последний шанс закрыть текст. И ваши глазки останутся прежней величины и на том же месте. Потом со лба сами будете их возвращать.
— Судя по тому, что ты тут сидишь, Данте тебя не убил. Впрочем, как и ты его.
Младший принц вдруг понял, что несет чушь. Мысли разбегались, перепуганные своей буйной товаркой. А она настойчиво стучалась в висках — «Олеандр, этот спокойный, рассудительный образцовый принц крови был влюблен в Лил. Их маленькую Лил».
Пока Элестс пытался переварить эту новость, Олеандр опустошил стакан и, встав, налил чистый нектар. И это хорошо, что племянник не замечал осторожно брошенных на него взглядов зеленых прищуренных глаз. Иначе мог бы разнервничаться.
— Как… как же ты так умудрился-то?
— Умудряются заклинание тройного эссалона без подготовки сотворить. А для любви особого ума не надо, она сама приходит.
— Вот и я об этом говорю — оно мне надо?! — племянник ухватил поданный бокал и не глядя влил в себя половину. Впрочем, в сладко-кислой жидкости, теплом растекающейся по телу, градус совсем не чувствовался. А он, надо признать, был весьма немал. — И всё же! Я даже ничего и не замечал.
— Конечно не замечал. Я и сам долго не замечал. — Олеандр вернулся в кресло и подвигал плечами, разминая мышцы. — Она всегда была для меня… чем-то между ребенком и божеством. И я относился к ней иначе, чем к обычным своим… подопечным. Сам знаешь — наш мир лежит на плечах женщин, только они, вольно или невольно, вершат его судьбу. И гибнут ради него же. А эта… такая упрямая, раз за разом возвращающаяся из подземных чертогов. В чем-то злая, она меж тем всегда стремилась понять других, оценить их действия с иной точки зрения. Добрая, ласковая как котенок, по своему нежная. Я всегда был очарован этой девушкой. И без лишних чувств отдал ее в руки Данте, зная, что он-то о ней позаботится. Мне нравилось возиться с ее дочерью, нравилось следить как пусть болезненно, но взрослеет сама Лилит. Наверное, я слишком много наблюдал за своей любимицей. Сам знаешь, наша Лилит всегда расточала любовь направо и налево. Рядом с ней так уютно греться. — Эльф прикрыл глаза, на миг почувствовав то тепло в груди. — Осознание пришло внезапно. И больно. У меня была любовница… молодая человеческая женщина, кареглазая, с волосами в легкую рыжиту. И вот как-то…. Гм, лежим мы в постели, она возьми и ударь меня под ребра. И давай обвинять, что я ее чужим именем называл. Говорит, раньше терпела, но сейчас я перешел все границы. И она не Лилит.
— Это ты запалился, — «посочувствовал» родственничек. — И что потом? Признался ей?
— Нет, разумеется. Несколько лет я был уверен, что она ничего не знает, и надеялся, что не узнает. А потом… как-то она попросила меня съездить с ней к драконам. Они в то время договаривалась с Диар о детях для Бальтазара и Станиславы. Отказать своей любимой ученице я не посмел. На севере очень красивые ночи, особенно если ледяные вдруг решат напомнить о себе и раскрасить небо. Вот эта и вылетела на балкон, «поглядеть огоньки», — передразнил он Лилит. — Мы стояли на балконе, я рассказывал что-то о ледяных, Лилит куталась в плащ. И тут я понял, что она уже не на сияние смотрит, а меня рассматривает. Я о своей внешности и отношения к ней окружающих никогда иллюзий не питал. Но тот взгляд меня чем-то задел, сразу вспомнились те ее слова при первой встречи. Вот и спросил, почему она предпочла мне Данте. А Лилит сразу в лице переменилась, и ответила, что он был первым, кто полюбил ее саму, кто полюбил ее такой, какой она есть. Лилит отчего-то уверенна, что всегда приносит боль тем, кто ее любит. А потом подошла и поцеловала. Сказала, что всегда этого хотела. Не врала, но не договаривала. Этого всегда хотел я. Через несколько дней я вернул ее в Царство, еще раз посмотрел, как она котенком забирается на колени мужа… и решил забыть.
