Милослава: (не)сложный выбор (СИ) - Красовская Марианна (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Кир внимательно на меня посмотрел:
— До чего ж ты на свою бабку похожа! — выдохнул он.
— На Антонеллу что ли? Не приведи богиня! Хотя да, пожалуй, похожа… — поморщилась я.
В отношении к детям мы с бабкой были схожи.
Стоп, а откуда он знает бабку Антонеллу? Бабка по матушке-то скончалась давно. А откуда же охотник узнал и про свадьбу, и про мой путь? Неужто бабка поспособствовала?
— Что смотришь, словно дырку во мне проковырять хочешь? — спросил Кир.
— Какая сволочь меня тебе продала?
— А сестренка твоя младшая, — беззаботно сказал охотник, тыкая палочкой в мясо над огнем. — Мы с ней в лесу договорились, когда вы землянику собирали.
Кровь отхлынула от моего лица. Неужто не осталось в мире родного человека, который был со мной честен? Отец, Славка…
— Что ж тянул так долго, — прошептала я. — Что ж тогда не украл?
— Пути готовил, — честно ответил Кир. — Человека украсть непросто, надо подготовить припасы, договориться с нужными людьми… да тебе это без надобности знать.
Поели мы молча, аппетит внезапно пропал. Будто воздух у меня вышиб проклятый охотник словами о Славке. Кир пытался меня расшевелить и до того уболтал, что я рассказала ему про историю с пожаром хотя б для того, чтобы он, наконец, замолчал.
— Понятно теперь, почему шабаки, — задумчиво сказал охотник. — Нет, обо мне все же будут слагать песни.
Каких-то внятных объяснений я от него так и не добилась.
Хотя Кир был очень болтлив — просто невероятно, как один человек может столько болтать о пустом! — толком он мне ничего не поведал. Его разговорчивость была сродни молчанию: он умел говорить, ничего не говоря. Но утомлял он меня ужасно.
Двигались мы быстро, и скоро земли Василевских миновали. Карту Славии я приблизительно представляла: мы двигались на запад к Галлии. Чья теперь была волость, я точно не помнила: то ли Волковых, то ли Беляниных. Если с Беляниными я была знакома, то Волковых не встречала ни разу: отец с ними дружбу не водил. Не признает меня Волков, некого просить о помощи.
Была у меня мысль до кнеса добраться: может и не откажет в помощи. К Белянину я бы, не задумываясь, обратилась, а коли Волков? Станет ли слушать? А дойду ли до кнеса без помощи? Денег нет, украшений нет, еду купить не на что. Воровать? Побираться? Догонит меня охотник. Оборотень свою добычу не упустит. От него не скроешься в лесу или в поле. Разве что в городе, но город еще найти надо.
На всякий случай я вела себя прилично, уговорив Кира не связывать меня. Так было удобнее обоим. Смириться со своим пленением не смирилась, но и время у меня утекало сквозь пальцы. Разум подсказывал мне, что бежать бесполезно, тогда как сердце рвалось к степи. Тоска накатывала порой — хоть вой.
Между тем Кир действительно был великолепным охотником. От наших стоянок не оставалось не то, что следов — запахов даже не оставалось. Как он это делал, я не понимала. И конь у него был непростой: скакал в лесу как в чистом поле, а на дороге, раскисшей после дождя, когда даже упавший лист оставляет след, после копыт не было даже ямки. Не найдут меня степняки.
Отец найдет по водным следам. Заговор я прочитала верно, а вода — она везде есть. Да только куда отцу нас догнать? По лесам да по полям петлять непросто, а у реки или у озера мы не останавливались. Большая вода бы его позвала издалека, а малую еще найти нужно.
При других обстоятельствах мы с Киром могли бы подружиться. Возраста мы были недалекого, вряд ли ему было больше двадцати пяти. Внешне, мне казалось, тоже были схожи. Оба высокие, худые, длиннолицые. У меня разве что волосы потемнее были, но все же походили мы друг на друга как брат и сестра. У меня даже подозрения были, не является ли Кир в самом деле мне родней. Про бабку он тогда оговорился — нет, явно не про Антонеллу. Кир из Галлии, а мать моей матери — галлийка. Я не знаю, какой зверь был внутри нее, может, лесная кошка, может, еще кто — но точно не волк и не медведь. Зверя Кира я тоже определить не могла. Слишком много совпадений! Глупо, конечно, мало ли оборотней в Галлии, но эта мысль позволяла мне чувствовать себя в безопасности.
Я усиленно вспоминала, что мне известно о бабушке, и понимала, что не знала ничего, кроме того, что она была государевой наложницей. Была ли она высока ростом? В кого обращалась? Была ли она несчастна? Кто остался на ее родине? Да я даже не знала, когда она умерла! А вдруг она еще живая? Живет себе где-нибудь во вдовьей комнате дворца, прядет пряжу и вспоминает прежние времена… Бабка Антонелла вон еще бодра и совершенно не собирается помирать! Почему я никогда не спрашивала отца о бабушке? Возможно, потому, что он когда-то запретил мне всякие расспросы о маме: ему было горько о ней вспоминать. Всё, что от матери осталось — портрет и серебряный венец.
— Кир, — толкнула я локтем охотника. — Где мой венец?
— Какой еще венец?
— Серебряный, — ответила я. — Который у меня на голове в день свадьбы был. Только врать не надо, что потерялся. Он никак не мог слететь.
— В сумке у меня твой венец, — неохотно ответил Кир. — Разве можно его потерять?
— Какое на нем заклятье? — не унималась я. — Отец не смог определить.
— А я почем знаю?
— Сдается мне, Кир, ты знаешь куда больше, чем говоришь.
— Сдается мне, Мила, что ты слишком умная для женщины. Ты бы поучилась молчать, тебе пригодится.
Разговаривали мы с Киром на галлийском. Он сказал, что мне придется жить в Галлии, поэтому в моих же интересах знать язык в совершенстве, а я с ним — неслыханное дело! — согласилась. Первое время я говорила медленно и не успевала понимать его быструю насыщенную речь. Всё же одно дело читать книги и разговаривать с учителем, а другое — с таким балаболом, как Кир. Однако через неделю практики я говорила много и красиво, вспомнив даже поговорки и речевые обороты на галлийском. Кир говорил, что у меня есть акцент, но не сильный, а даже в чем-то очаровательный.
Меня очень радовало, что к Киру я не испытывала никакого влечения. Все же когда-то я подозревала, что я распутная женщина, которой всё равно, какой мужчина рядом с ней. Нет, Кир мне казался почти братом и совершенно меня не привлекал. Хотя как мужчина он был не уродлив, да и в целом очень мил в общении. Вот уж у кого, скорее всего, нет проблем с женщинами! Такой кого угодно заговорит, ему бы купцом быть или скоморохом!
Но нет, Кир был охотником. И воином. Он был гораздо сильнее, чем могло показаться при взгляде на его длинную фигуру и тонкие ноги. Он ворочал тяжелые бревна, преграждающие лесные тропы. Он без особого напряга переносил меня на руках через овраги. Он выполнял работу, которая не каждому мужчине была по плечу.
Он был очень предусмотрительным — путь наш был проложен заранее. В каждой лесной чаще был тайник с припасами, а иногда и скрытый от глаз постороннего шалаш. Двигались мы налегке, а оттого быстро. Кир признался, что даже не рассчитывал на такую скорость, думал, что я буду сильно затруднять его движение, пытаясь сбежать. Вот спасибо, я один раз попыталась. Провалилась в медвежью берлогу, хвала богине, что пустую. Потом Кир, громко смеясь, меня оттуда выковыривал. Я поняла, что четверть крови оборотня не дают мне никаких преимуществ, кроме определения себе подобных.
На третью неделю мы выехали к людям. Стало уже очень холодно, мы надели на себя всю одежду, которая была в сумках оборотня.
Кир, едва мы завидели деревню, достал из сумки пару широких серебряных браслетов.
— Что это за пакость? — спросила я, когда он защелкнул на моем запястье один из них.
— Браслеты привязки, — обрадовал меня охотник. — Как у преступников. Теперь ты не сможешь от меня уйти больше, чем на сто шагов.
Естественно, я сразу же попробовала, и результат мне не понравился. Тело скрутило такой страшной болью, что я только и сумела, что не упасть на землю и не завыть. Гордость не позволила. Просто согнулась в три погибели. Словом, сбежать мне не удастся.
