Невеста проклятого волка (СИ) - Сапункова Наталья (книга регистрации .TXT) 📗
— Тогда мне странно, что ты её отпустил… — нет, Катя всё-таки его не понимала.
— А что с ней прикажешь делать? Привязать к дереву? Я узнал, что мне нужно. Она вернуться, чтобы навредить, привести сюда кого-то — не сможет. Продержать её до утра и отправить в замок, а там бросить в застенок, снова допросить? Не вижу особого смысла, только лишние трудности нам. К тому же кому-то в замке я не могу доверять, и это тоже проблема. Но как же она с тобой справилась, — он хмыкнул. — Следовало ожидать. Они и в вашем мире развернулись вовсю. Хотя я двуличных куматов у вас не встречал.
— А каких куматов ты у нас встречал? — осторожно уточнила Катя.
— Только с животной сутью. Но вы их обожаете. Я про кошек говорю, — он забавлялся её непониманием. — Ты не поняла, кто такая Гетальда? Этот народ — изначально кошки-оборотни, здоровые такие рыжие горные кошки, хотя сейчас они большей частью все в человеческом обличье. Оборачивается малая часть. Таких метят печатями — по королевскому приказу. Но не пометить двуличного ребенка у них считается доблестью, так что не факт, что если нет печати, то не оборотень. Среди потомства Туи немало двуличных.
— Ох, — Катя отодвинула чашку и закрыла лицо руками. — То есть… ты все время чувствуешь в ней кошку?
— Ты правильно поняла. И запах, и ещё нечто трудно объяснимое. Но такая не может быть парой волку. Против природы.
— А с людьми… они могут?
— Да, вполне. С людьми они часто смешиваются. Люди, как правило, смешиваются со всеми двуличными расами.
Катя побледнела и поспешно выпила чаю.
— Ничего. Ты просто не привыкла. А так ничего в этом особенного нет, — утешил Данир. — Оборотни живут во многих мирах. И в твоем родном они по крайней мере были. Это уже потом про них наплели небылиц. Иди ко мне? — он с улыбкой похлопал ладонью по колену.
Сидеть у него на коленях? А это не чересчур?..
А у него глаза янтарные. Ореховые. Красивые до невозможности. Крупные руки с длинными пальцами — ему бы на пианино играть.
— Не надо, Данир, — она помотала головой.
— Просто посиди со мной. Немного. Только это, обещаю. Давай снова поиграем? Согласишься — отвечу на любой твой вопрос.
— Ты и так обещал ответить.
— Ошибаешься. Я не обещал.
— Хорошо. Какие теперь будут правила игры?
Он улыбнулся и посмотрел на неё таким взглядом, что она сама догадалась про правила. Правильно догадалась. Он сказал:
— Притворись, что ты меня любишь. Что тебе хорошо со мной, и каждое моё прикосновение тебе в радость. Посиди у меня на коленях и дай мне тебя обнять. Больше ничего, клянусь. Даже не поцелую тебя.
— Данир, ты смеешься надо мной?! — она вспыхнула.
Как будто она дурочка и не понимает, к чему он ведет. Он ведь не думает, что соблазняет девственницу? Нет, такого не может быть. Он даже знает, что Руслан жил в её доме. Так что это за дурацкие игры?
— Хорошо, — Данир огорчённо вздохнул. — Если ты против, то вечер вопросов-ответов закончен. Может, это к лучшему, я устал. Давай поспим до рассвета.
Он хотел встать, но она вскочила раньше, обошла стол и подошла к нему, положила руки ему на плечи.
— Данир, пожалуйста, нет! Не надо. Давай поговорим ещё немного. Ведь ты снова уйдешь утром и до ночи, да?
— Да. Вернусь, когда стемнеет. А к тебе опять придёт Турей. А ночью мы пойдём… Нет, не скажу пока, куда.
— Чего ты добиваешься, Данир?
— Это уже второй вопрос, а ты отказалась играть со мной. Или согласна?..
— Согласна. Недолго. Только…
— Да-да, конечно, — он поднял перед ней раскрытые ладони. — Я про усталость сказал правду. Я сейчас ни на что не годен, так что не бойся.
— Тогда лучше действительно ложись… — смутилась Катя.
— Иди сюда, — он поймал её в охапку и усадил на колено, и со вздохом обнял, стиснул так, что стало трудно дышать.
Она обещала притворяться, да? Ну хорошо. Она откинула голову ему на плечо, потерлась, вильнув бедрами, их щёки оказались рядом, соприкоснулись. Щека Данира была слегка колючей. Наверное, он брился вчера ночью, сразу после превращения. Было и приятно, и немного смешно, и чуточку страшно, и в жар бросило. Вот что она творит, дурочка такая? И что, она должна верить, что при желании сможет динамить этого волчару два месяца? Это смешно.
Он выдохнул как-то судорожно, и шепнул ей на ухо:
— Я предлагал договориться, помнишь? Перечислить тебе свои предложения?
— Это два вопроса, или один? Тебе ни одного не положено. Я спрашиваю, ты отвечаешь. Условие игры.
— Жестокая айя Катерина. Спрашивай, — он почти неуловимо водил губами по её шее, но не целовал, как и обещал.
— Можно, — он слегка поморщился. — Но давай немного позже? Я слишком долго не оборачивался в вашем мире, так что первое время это будет больно и некрасиво. Потом наладится.
— Ладно, — она поёрзала, устраиваясь удобнее, а он опять со вздохом прижал её к себе.
— А вообще, вы отличаетесь чем-то от людей? В человеческом виде, я имею в виду.
— Есть немножко. Мы выносливей, как правило сильнее, меньше мёрзнем. Температура тела у нас выше. До тридцати девяти считается нормальным.
— Ничего себе… — она поёжилась и накрыла его ладонь своей.
Да, очень тёплая была у него рука.
— Со мной никогда не замерзнешь, — сообщил он ей на ухо, тихо так и интимно, словно о чём-то потаённом. — А представь, как сходили бы с ума лекари, если бы они в твоём мире лечили наших детишек?
— Да уж…
Она обернулась к нему, уткнулась носом в его плечо. Захотелось ощутить его запах, как ни странно. Он всякий раз твердит ей про запахи…
— Принюхиваешься? — тихонько, со смешком шепнул он. — И как тебе?
— Неплохо…
Его запах был тёплый, немного мускусный, мужской. И приятный — вдыхать его можно было сколько угодно. Никаких нот лосьона или туалетной воды, никакого застарелого пота, зато слабо ощущалось что-то травяное — шалфей, лимонная мята? Или это пахла одежда. Почти неуловимо.
— Запах не волчий… — это она неуверенно пошутила.
— Да? — и снова смешок. — Кстати, у меня и блох нет.
Она отстранилась, посмотрела — правильно, его глаза смеялись. Он веселился, Данир Саверин.
— Что это была за шутка тогда, про блох?
— Это бабушка щёлкала меня по носу, чтобы не заносило. И она же одобряла наше сближение. Это странно, как считаешь?
— Не знаю, — она пожала плечами, — у вас всё странно.
Он взял её за руку, за ту, на которой было кольцо, потёр его пальцем.
— Ты, когда ушла, должна была это кольцо снять. Точнее, тебе захотелось бы его снять. Возможно, ты его вообще потеряла бы или продала. Но ты не сняла, и не потеряла, и не продала. Это означает только, что ты моя жена. Ты осталась моей. Больше ничего.
Катя молча закатила глаза, Данир улыбнулся, спросил:
— Всё теперь?
— Нет, не всё! Ты пообещал, что через два месяца я буду дома. Что случится через два месяца? Почему ты готов так скоро со мной расстаться? — вот, она задала этот вопрос, важный и немного жуткий для неё.
— Я должен буду уйти, надолго, — он отвел взгляд, но ответил без запинки. — Ты ведь знаешь про проклятье. Я научился его обходить, но остаться с тобой не смогу. Ты вернешься домой, и у тебя будет всё, что только пожелаешь. Можешь прямо сейчас желать. Или подумай. Самолёт и виллу на Лазурном берегу? Счет в банке — это понятно. Только…
— Только?..
Они теперь смотрели в глаза друг другу, напряжённо, серьезно. Для Кати… странное дело, мир вдруг сместился и повернулся. И кто-то подкрутил настойки, немного добавив красок.
Ну почему же — вот так?..
— Мы проживём эти два месяца, не думая о том, что они закончатся, — серьёзно сказал Данир. — Не будем говорить о том, что будет после. Ты не станешь меня расспрашивать. Просто будем счастливы. Два месяца. И я мечтал поначалу, чтобы кроме нас двоих ничто тут не имело значения. Но здесь полно проблем, от которых мне некуда деться. Но это ничего.
Помять услужливо подсказала Кате: «Хозяин вернулся в Манш, и он обещал выкинуть прочь всех, кто сунется». И Турей жаловалась. Она тоже чего-то боится. Так что — сунутся, надо думать. И выкидывать придётся. И, между прочим, два месяца — это слишком мало, чтобы не думать об их быстротечности. Это просто невероятно мало!
