Король на площади - Колесова Наталья Валенидовна (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Так и случилось – чуть ли не первым указом Силвера был разгон Магического совета и запрет на колдовские действия, которые могут быть отнесены к черной магии; реестр таковых прилагался. Разумеется, подобный расклад колдунам и ведьмам, уже вкусившим власти и вседозволенности, очень не понравился. Силвер пережил несколько магических покушений, после чего по стране прокатилась волна арестов и казней заговорщиков, причем король отошел от обычного сценария казни ведьм: не утопление или сожжение, а усекновение головы. Это был прямой и ясный посыл – казню, мол, не за колдовские ваши деяния, а за государственную измену и покушение на венценосную особу. Хотя для лишившихся головы это было, само собой, без разницы, остальные сообщение усвоили и притихли. Да и простые ведьмы на местах – в деревнях, селах и городишках – на наглядных примерах запомнили, что за масштабные проказы вроде наведения порчи на целые семьи или мора на деревеньки теперь спуску не будет…
– Но Силвер ведь не отказался полностью от использования чародеев?
Кароль удивился:
– С чего бы отказываться от дополнительного оружия и возможностей? Просто он расставил все по своим местам: магия для королевства, а не королевство для магии.
– А Силвер сам волшебник? Вот наш Рагнар умеет вызывать ветер…
– Король – не маг. Но зато у него есть одно очень полезное для короля качество… – Кароль выдержал драматическую паузу. Я тихонько хмыкнула и не стала задавать ожидаемый вопрос «какое?». Разочарованный Кароль продолжил сам: – Он крайне устойчив к колдовским воздействиям. Ни один колдун не может овладеть его волей и разумом, заставить его плясать под свою дудку. Но колдовать он не умеет – может лишь отразить магическое нападение.
– А тебе самому приходится увешиваться амулетами?
– Ну да, – Кароль похлопал себя по груди. – У меня имеются еще всякие разные. Жаль амулет Возврата, он весьма дорогой и готовится очень долго. А ты носишь при себе что-нибудь подобное?
– Ну, я не такая важная персона, как вы с Силвером, так что у меня только вот…
Я вытянула из-за ворота серебряную цепочку и потрясла крохотными оберегами. Амулет-глазок от сглаза повесила мама еще в детстве. Бабушка подарила Колесо Солнца для богатства и плодородия. Топорик, защищающий честь и достоинство, поддерживающий благородство и справедливость, – от отца. Трефот из трех спиралек, помогающий достижению избранной цели, – подарок старшей сестры. А вот это Крест Волка, чтобы я не заблудилась в морском путешествии…
Длинные пальцы Кароля, осторожно перебиравшие амулеты, замерли на одном. Серебряный цветок маргаритки. Его рисовал, а потом и отливал для меня сам Пьетро. «Ты – словно этот цветок, моя дорогая, – говорил он. – Ты моя весна!»
– Тоже амулет?
– Просто подарок.
Кароль, откинув голову, рассматривал подвеску:
– Волшебный?
– Нет.
– Странно, но я ощущаю… – он провел большим пальцем по цветку, словно стирая пыль с его крохотных лепестков, – магию.
Я тоже ощущала магию. Но совершенно иную: притяжение мужчины. Тепло его руки, практически касавшейся моей шеи. Близость сильного горячего тела. Не уверена, что Кароль пользуется маслами или мужскими духами, но сейчас его запах действовал на меня, как искусная ароматическая композиция: запах нагретой солнцем кожи, драгоценной белой амбры с морским привкусом водорослей… Если бы у запаха была текстура, я бы назвала его бархатистым; он словно обволакивал меня изнутри и снаружи. Даже голова на миг закружилась.
Почти оттолкнув руку Кароля, я резким движением сгребла в ладонь амулеты. Отступила с коротким смешком:
– Кароль, я забыла, их же никому нельзя показывать! И вообще, мы отвлеклись… давай вернемся к портрету.
Пожав плечами, Кароль опустился в свое кресло и, подперев голову кулаком, уставился на бухту. Погода хмурилась. Кароль тоже.
…И нечего шарахаться от него так, словно он насильник, покушающийся на самое дорогое, что у женщины есть! Хотя надо признаться, что это самое желание покуситься возникало у него – и не раз. Например, только что, когда Эмма была от него так близко. Дотронуться до нежной кожи шеи – там, где беспокойно бьется жилка. Запустить пальцы в тяжелый узел волос на затылке, наклониться и накрыть губами приоткрытый в удивлении рот. Прижать к себе так, чтобы ее тугая грудь…
Он беспокойно поменял положение ног и приказал себе думать о чем-нибудь другом. Не хватает еще, чтобы художница, умеющая отражать тайные мысли и натуру человека, изобразила его одержимым похотью!
Итак, Милена узнала ведьму с рисунка. Само по себе это ни о чем не говорит, колдовскими услугами пользовались и будут продолжать пользоваться всегда. Напустить на нее Эрика или, по старой памяти, поговорить самому? Милена безрассудна, но лишь до определенного предела, с чего бы она ввязывалась в заговор против короля? Он хмыкнул: ну разве что положение короля пошатнулось до такой степени, что Милена сочла разумным перейти на сторону будущего победителя. Но ему об этом ничего не известно, так что…
О гибели каких-либо колдунов и ведьм также никаких известий пока не поступало. Однако основная тройка бывших членов Магического совета, смиренно ушедших на подневольный покой, что-то давненько уже не появлялась на глаза: кто отправился на августовскую охоту в Черные горы, кто навестить больную тетушку в соседнее королевство… Кто и вовсе засел в библиотеке и в лаборатории, время от времени сотрясая замок до основания магическими взрывами и вспышками. Где они находятся в данный момент на самом деле – вот в чем вопрос.
Как же хочется тряхнуть стариной, отправиться на поиски и расследование самому! Да только к ногам привязан неподъемный груз долга.
Хотя и в привязанности к одному месту тоже имеются некоторые приятные моменты, решил он, созерцая художницу. Не подозревающий о его мыслях «приятный момент» скомандовал:
– Кароль, а теперь поднимись и подойди к окну!
Глава 20. В которой коллекционер оценивает картины
– Ах, ну вот вы где наконец!
Я подняла глаза на знакомый голос. Передо мной, подперев кулаками стройный стан на манер рыночной торговки, стояла дама Милена. За ее плечом улыбался какой-то светловолосый молодой мужчина. Я так удивилась появлению каролевской подружки, что даже не сообразила поздороваться; для Милены же все правила вежливости были излишними.
– Я ей сказала, что желаю посмотреть остальные картины, а она – фьють и улизнула! Работает, видите ли, на площади!
– Некоторым из нас приходится трудиться в поте лица, чтобы заработать на хлеб насущный, Милена, – сказал мужчина, отстраняя фыркнувшую даму и протягивая мне руку. – Олаф Линдгрин, к вашим услугам.
Я машинально подала ему испачканную красками руку: к чести Линдгрина, он пожал ее почти без заминки.
– Милена хвалила ваш стиль…
– Олаф – известный ценитель и собиратель картин, – вставила та.
– … и я вижу, что она не преувеличивала, – продолжил Олаф, осматривая стоявшие на крыльце картины. – Вы специализируетесь на маринистике?
Я растерянно вытирала руки тряпкой.
– Ох, нет. Собственно, у меня нет особой специализации…
– Ей неплохо удаются портреты!
Чтоб ты провалилась со своим снисходительным тоном!
– Да, вижу. – Олаф присел на корточки, перебирая прислоненные к стене картины. – Вы обучались во Фьянте?
– Да, – призналась я.
– О! – прокомментировала Милена.
– То-то ваша манера рисования мне кажется знакомой. – Вскинул глаза – светло-карие, теплые. – Вы можете подвезти остальные работы ко мне? Я снимаю помещение неподалеку от Королевской галереи. Хотелось бы посмотреть остальное и, если мы сойдемся в цене, приобрести некоторые картины для своей коллекции или последующей перепродажи.
Я посмотрела на него. На Милену – та выглядела невыносимо самодовольной – и сказала осторожно:
– Ну что ж, давайте попробуем.
