Помощница лорда-архивариуса (СИ) - Корсарова Варвара (читать книги .TXT) 📗
От рассказа Кассиуса недавно съеденный обед начал проситься наружу, но мой учитель вошел в раж, вскочил с места, и с энтузиазмом продолжил рассказ, бодро расхаживая по комнате.
– Наступило время, известное как Темный Век. Население империи таяло с небывалой скоростью. Гибли первые люди при дворе, крупные промышленники, теурги и магнаты; исчезали целые города и деревни – алчные правители отправляли на жертвенные алтари тысячи мужчин, женщин и детей. Даже сами демоны начали проявлять беспокойство. Они все чаще отказывались от контрактов, требующих от них создания новых средств уничтожения людей.
Сто двадцать пять лет спустя после заключения Первого Пакта император Антеон и верховный демон-архонт Валефар заключили Второй Пакт. Новый пакт ограничивал создание смертоносных чар и магического оружия, запрещал эксперименты с живыми существами. Среди прочего было придумано защитное заклинание, которое моментально обезвреживает любой опасный предмет, пришедший к нам из Темного Века. А заклинание это таково: вы должны одним движением начертать незакрытую семиконечную звезду.
Кассиус быстро изобразил сложный жест; на мгновение в воздухе появилась семиконечная фигура, черная и бездонная, как колодец, но тут же сомкнулась в точку и пропала. Я испуганно вздохнула.
– Семь лучей этой звезды символизируют семь главных положений Второго Пакта.
Вкратце, они гласят: совершать обряды вызова дозволено исключительно лицензированным магам и теургам. Любая сделка между демоном и человеком заключается составлением договора, скрепленного Незримой печатью. Человеческие жертвы назначаются только по приговору судебных триумвиратов. В жертву не приносятся несовершеннолетние. Магия демонов не используется для изменения физической сущности живых человеческих существ. Магия демонов не используется для создания оружия, кроме как с дозволения членов Совета Одиннадцати. Члены Совета Одиннадцати вольны пренебречь любым условием Пакта при согласии на то других членов Совета Одиннадцати.
– Одновременно нужно произнести первую строку из преамбулы Пакта, – Кассиус скороговоркой произнес что-то невнятное на староимперском, – и вредоносное заклинание будет нейтрализовано.
– Любое?
– Хороший вопрос. Нет, не любое. Только камерное заклятие большого круга. Поверьте, этого достаточно. Сильные чары малого круга на книги не накладывали. Конечно, есть еще природное ведовство – магия земная, недемоническая, но ее запрещено практиковать уже несколько сотен лет, потому как она неуправляема и куда опаснее магии демонов. Не думаю, что вам когда-либо доведется с ней столкнуться.
Слова Кассиуса совершенно не внушали уверенности.
– Я ведь не теург, – напомнила я управляющему. – Разве заклинание подействует, если я произнесу его?
– Конечно, – кивнул Кассиус, – каждый может им воспользоваться. Вы считаете, что магия – это особый дар? Отнюдь. Конечно, чтобы стать практикующим магом или теургом нужно иметь особые склонности и талант – и долго учится. Но ведь и профессиональными художниками становятся единицы, однако набросать простой рисунок под силу каждому. Не бойтесь, Камилла, у вас все получится. Это совсем просто.
Несмотря на заверения Кассиуса, «простое» заклинание повторить я не смогла – ни в этот день, ни потом. Нужно было иметь точность автомата, чтобы начертить идеальную семиконечную звезду одним росчерком, а формулу следовало произносить, соблюдая строгий ритм и тональность. Я махала руками, как мельница, ломала язык, выговаривая длинные слова на незнакомом языке, и чувствовала себя невероятно глупо.
Поначалу Кассиус был терпелив, но спустя несколько уроков стал в отчаянии закатывать глаза и хвататься за голову. Впрочем, ни одного грубого слова я от него не услышала.
Я тренировалась в каморке библиотекаря. Раз за разом из инкунабулы в красном кожаном переплете вырывался столб огня и лизал и без того закопченный потолок. Теперь я поняла, зачем библиотекарю нужны защитные очки и краги. Я снимала их, только когда была абсолютно уверена, что книга мне ничем не угрожает.
– Главное, Камилла, верить в то, что вы произносите, стремиться принять магию всей душой, тогда даже неидеально произнесенная формула сработает – наставлял Кассиус. – Я чувствую вашу неприязнь к магии, оттого-то она вам и не поддается. Оставьте общинное прошлое и дикие предрассудки. Старайтесь, Камилла, старайтесь! Вы теперь столичная жительница, секретарь самого гран-мегиста Джаспера Дрейкорна!
«Уверена, гран-мегист Дрейкорн поспешит избавиться от меня, как только увидит», – подумала я.
С языками дело обстояло немногим лучше. Учитель языков из Кассиуса вышел никудышный: после двадцати минут занятий он начинал скучать и принимался болтать о пустяках, расспрашивал меня о жизни в общине, сам рассказывал о столице, ее нравах и злачных местах (о которых знал подозрительно много). Затем спохватывался и убегал по своим делам.
Я вздыхала с облегчением: мне нравилось общество Кассиуса, но чувство вины требовало, чтобы я научилась хоть чему-то, что могло бы оправдать мое пребывание на должности помощницы и библиотекаря гран-мегиста Дрейкорна. Поэтому я без устали корпела над учебниками самостоятельно, заучивала, переводила. Даже ночью староимперский не давал покоя: мне снились таблицы спряжений, хитроумная рукописная вязь, гласные диграфы и триграфы, и зеленые щупальца в столбе адского огня.
Следующий день после моего неудачного дебюта в роли помощницы теурга я с утра до ночи провела в библиотеке.
Перво-наперво запаслась ведром и тряпкой и посвятила утро борьбе с пылью и паутиной. Нашла Пикерна, попросила у него мебельного воска; поначалу дворецкий отмахнулся, обещал прислать Эрину, но я настояла на своем, а от помощи недружелюбной служанки отказалась. К обеду шкафы и столы в библиотеке сияли и приятно пахли хвоей и медом, разбросанные книги отправились в аккуратные стопки дожидаться каталогизации, а я валилась с ног от усталости.
Казалось, что библиотечные стражи и изваяния ученых мужей на барельефах взирали на мою суету с одобрением, кроме брата Борга, Книгоненавистника: его каменное одутловатое лицо лучилось презрением и сильно напоминало физиономию стряпчего Оглетона, лишенного своих прекрасных усов и заполучившего взамен тонзуру.
После обеда несколько часов разбирала книги: повезло найти один символ. Зачарованные фолианты я убирала с глаз долой до лучших времен. Кассиус научил меня, как определять, что на книгу было наложено заклятие. Об этом говорила надпись на первой странице. Например, зеленая инкунабула с щупальцами предупреждала на староимперском: «Бойся, проклятый вор; если кто-нибудь присвоит эту книгу, да пожрет того морской вампир».
От поцелуя щупалец морского вампира кожа на руках болела и заживала еще неделю.
Немало времени корпела над учебниками староимперского. Этот вычурный, запутанный язык был мертв уж не одну тысячу лет, но упокоиться с миром ему никак не давали маги: писали на нем свои трактаты, чтобы оградить их от малограмотных олухов вроде меня.Староимперский в обязательном порядке изучали студенты и гимназисты; впору было пожалеть несчастных.
Вечером настало время практиковаться в защитном заклинании. После дня физической работы руки болели, мысли скакали; на магическом поприще я потерпела неудачу, но Кассиус советовал не падать духом.
В Общине во время послушаний мне приходилось выполнять разную тяжелую работу – ухаживать за огородом, ходить за пациентами отца, но и простые на первый взгляд обязанности библиотекаря в доме мага поначалу немало выматывали.
Книжная пыль вызывала безудержный чих, защитные очки натирали на переносице болезненную красную полосу, а от староимперских прописей сводило руку. Но вскоре работа стала привычной, выполнялась быстрее, а у меня появилось свободное время.
Спустя несколько дней после того, как я поселилась в Доме-у-Древа, смущение, вызванное непривычной обстановкой и укладом жизни, стало проходить. Удивительно, но тоска по общине и отцу не мучила – слишком много было вокруг новых впечатлений.
