Девочка из Ордена (СИ) - Лебедева Ива (книга регистрации TXT) 📗
Вайрис, очень довольный собой, замолчал, ожидая эффекта, который должна была произвести новость. Эффект был самым неожиданным — перед его носом с силой захлопнулась входная дверь.
В лазарете он оказался единственным пациентом. Князь медленно прошелся по палате, вдоль пустовавших кроватей. После не слишком приятной процедуры и пары отвратительных на вкус снадобий от жара его оставили тут на несколько дней, это и к лучшему. Возможность побыть одному, подальше от тягостной атмосферы услужливого безразличия.
Боль отголоском присутствовала в каждом движении, но он не обращал на нее особого внимания. Его грызли ярость, отчаяние и чувство беспомощности, ему было стыдно за собственную несдержанность, и, наконец, он злился на Иллис за ее правоту. «Я такой же, как мой отец, — думал он. — Вместо друзей — слуги, вместо уважения — страх… Что она понимает?! Эса ди Кейрош — это не буквы! Это… это власть, это влияние, это сила!»
«Это одиночество», — сказала вдруг тишина в его голове голосом девушки. И Князь не сдержался, что было силы шибанул кулаком в подоконник, закусив губу, не обращая внимания на то, что растрепавшиеся волосы упали на лицо.
Он ведь уже решил! Тогда, давно! Что сам выбирает, и пусть — пусть! — одиночество — но на вершине! Почему сейчас засомневался? С чего вдруг так холодно?
Особенно рядом с этими… с этими… плебеями, недоумками и неудачниками. Эти их глупые разговоры, взгляды, понятные только «своим», эти их шуточки дурацкие, дружеские тычки… и эта девчонка! Почему он вдруг снова захотел променять свою вершину на эту чепуху?! Ведь решил же! Давно и правильно!
Торк! Это страшно бесит, когда ясный и понятный мир вдруг становится с ног на голову из-за… да еще бы понять из-за чего!
Еще один удар в подоконник заставил затрещать крашеное дерево, а закушенная уже в который раз губа отозвалась тупой болью. Почему так… почему вдруг душе больнее, чем телу? Почему?!
Иллис, именно в этот момент почти вплотную подобравшаяся к окнам лазарета по дереву, услышала короткий судорожный всхлип, словно он всеми силами старался не разрыдаться. У него получилось, всхлипов больше не было, но…
Девушка впилась в ветку так, что под пальцами стала крошиться кора. Ее полностью поглотили сумбур и растерянность. Она с ужасом наблюдала, как Князь, эта мраморная статуя, безупречная и бесчувственная, согнувшись, колотит кулаком в подоконник и….
Как такое может быть? Это же КНЯЗЬ! Это та самая заносчивая сволочь, сноб, ограниченный и ядовитый? Тот самый. Но и ему, оказывается, бывает плохо и больно, и… ему совсем не с кем это разделить…
Он, оказывается, совершенно не бесчувственный, он живой где-то там, внутри, и… что теперь?
Надо уходить. Это гадко — подглядывать за человеком, когда ему плохо. Надо идти… надо… и никак не оторвать взгляд от окна.
— Мне. Никто! Не нужен! Никто! Я не буквы на бумаге, я…
Иллис на какое-то время оцепенела, осознавая его всплеск. Это… это из-за ее слов Кириана так корежит?! Торк.
Уйти сейчас просто так… это как бросить в беде. И пусть вовсе не друга, а врага, все равно!
На принятие решения ушло меньше секунды. Молниеносное движение, шелест на грани слышимости, и Иллис исчезла в густой листве.
Глава 24
Кириан не почувствовал движения за окном. Удары давно стихли, а он все стоял и стоял, уперевшись кулаками в подоконник и опустив голову. Потом резко вытер лицо. Ему вдруг стало зябко. Он хотел закрыть окно, и тут вдруг что-то покатилось по подоконнику, рискуя свалиться на пол. Князь рефлекторно подхватил предмет. Маленькая, с полмизинца, баночка причудливой формы и с аккуратной надписью на ярлыке: «Вербенная мазь».
Он рассеянно повертел ее в руках. Легендарная вербена… Откуда она тут?
Такую ценность не бросили бы просто так на подоконнике. Да и навряд ли она вообще имеется среди местных медикаментов. Слишком дорого, даже для Рандара. Чудодейственная вербена, легендарная мазь… Из редкого растения, которое встречается только за щитом, а значит, доступного только принадлежащим к Ордену. Ордену!
Кириана пробил озноб. Он помолчал и вдруг рассмеялся, коротко и зло. «Поздравляю, Князь, ты только что получил подачку! От нее. Или это намек, и завтра по всей академии пойдут слухи…» Но хуже всего было другое: тот, кто принес банку, видел его слабость, видел его таким, каким Кириан под страхом смерти не показался бы никому.
Эта девчонка! Что ей надо? Какая у нее выгода? Зачем она пошла на такую жертву?.. Ладно, ради своих придурков соседей, но… получается, теперь он, Князь, ее должник. Торк!
Бесит, бесит, бесит!
И зачем она за ним следила?! Что у нее за интерес?!
А противный голос рассудка откуда-то из глубины еще поддавал жару, насмешливо бормоча: «Зачем ты ей сдался-то, умник? Следить за тобой еще. Хотела бы — рассмотрела бы в “Арсенале” во всех подробностях!»
Наверное, вот эта мысль была хуже всего. Она могла и… не захотела.
Кириан сжал в руках банку с почти волшебной мазью с такой силой, что пальцы побелели. Но хрупкая на вид фарфоровая емкость даже не скрипнула. Ладно… Ладно! Завтра поговорим. Я выясню, что тебе от меня нужно!
Тем временем мальчишки, все же отбившиеся от уговоров лекаря провести ночь в лазарете, вернулись в свою комнату, устало расположились кто где. Майс с Гаем устроились на кроватях, приняв осторожную позу на боку. Норриан откровенно лег на живот. А Льен взял гитару и наигрывал что-то негромкое, облокотившись на стену.
— В строгих взысканиях есть один плюс, — сказал наконец Майс после некоторого молчания, — завтра не вставать рано! Законный выходной на выздоровление.
— Не радуйся, это тебе не поможет, — убавил его оптимизм Норр, выдергивая из рук Майса книгу, которую тот уже радостно собирался читать. — На сегодня и завтра твоя книга во-он та, — указал он на пухлый ненавистный серый том. — А то не хватало еще взыскания за несданную контрольную!
— Куда, интересно, Иллис пошла? — неожиданно спросил Габриэль. — И до сих пор ее нету…
— Проветриться… после такого… Ей, наверное, не лучше нас… — ответил Льен, задумчиво перебирая струны.
Ребята задумались о своем. Но мысли у всех были похожие. Каждый из них представил себе, что чувствовал бы на месте Иллис… и каждый внутренне содрогнулся.
А она еще и нашла в себе смелость пойти против системы и отказаться, за что ее теперь ждет наказание.
— Может, пойти поискать ее? Что-то я беспокоюсь? — заволновался вдруг Майс. Сейчас, по прошествии времени, его все больше донимали мысли о том, как они подставили подругу. И что думает по этому поводу сама Иллис. Жалеет? Презирает? И то и другое… ужасно.
Ему хотелось как можно быстрее развеять свои сомнения. Увидеть девушку, заговорить с ней. Иллис — она такая искренняя, все сразу станет ясно.
— Тебе лишь бы философию не читать, — усмехнулся Норр. — Давай лучше я схожу.
— Норр, ну какая сегодня к черту философия, — вскинулся Гай, — болит же все до торка.
— Вот заодно и отвлечешься… научишься относиться к боли философски, так сказать…
— Иди ты со своими советами! И правда больно, — отмахнулся Майс.
— А искать тебе идти не больно? — фыркнул Льен, осторожно устраиваясь поудобнее.
— Смех смехом, а я чуть не умер от стыда, когда понял, что именно она дежурная, — признался он вдруг. — Если бы не Иллис… если бы она не была такая… — он замялся, не находя нужного слова.
— Я тоже… — Майс отчаянно покраснел. — За всю свою жизнь такой взбучки не получал… и… — он махнул рукой и отвернулся. — Выл, как последний дошкольник. Вспомнить противно. А если бы при ней?! Хоть вешайся сразу, — в голосе просквозила нешуточная горечь.
— Брось, — Льен серьезно покачал головой. — Нормально ты держался. У всех чувствительность разная, еще неизвестно, как другие выли бы. На тебя ж смотреть было страшно, даже на этом статУе белокаменном так следы не вздувались. И сразу до крови. Так что забей.
