Не-единственная в Академии (СИ) - Светлая Лючия (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
— Ты маленькая страшная снежинка!
Эти слова! Эти взгляды! Это… Это… Это издевательство какое-то!
— И не смотри на меня так влюблённо! — сказал… этот просто не знаю кто и ехидно усмехнулся. Я только рот приоткрыла, чтобы что-нибудь такое ему прошипеть злое-презлое, но он быстрым и ловким движением переместился к брату. А я… Я хлопала глазами и губами — возмущение кипело и клокотало в груди, пытаясь вылиться в слова, да вот только слушатель уже не обращал на меня ни малейшего внимания.
Зато декан не промолчал.
— Ну, адептка Канпе, что расскажете о собственных ошибках?
Я поднялась, затягивая время, чтобы взять себя в руки, повела плечом, опустила глаза. Покусала губы, поморгала.
— Ну… — потянула. А потом подняла взгляд на Хараевского, который снова стоял, сложив на груди руки, и смотрел на меня так, будто всей фигурой хотел сказать: «Я очень внимательно вас слушаю!» и что-то издевательское было в его позе и взгляде. Будто он слова эти он хотел сказать таким ядовитым тоном, от которого всё вокруг дымилось и плавилось.
Я и сказала, чтобы не смотрел так больше:
— Не важны здесь ошибки.
— Почему?
— Мои успехи налицо, — и я выразительно потерла щеку и пристально вглядывалась в его лицо — где там следы моих рук? Где там та самая левая щека, которую, как мы все только что видели, тер после боя он сам? Намёк более чем прозрачный, а вслух хамить мне воспитание не позволяет.
— Адептка! — у орлиного носа так выразительно раздулись ноздри, что я скромно потупилась.
— Извините, мастер, — пробормотала, похлопала ресницами и послала самый раскаянный взгляд прекрасному мягкому покрытию на полу нашего зала для тренировок. Парни, казалось, не дышали. Ещё бы! Легендарному декану, самому выдающемуся воину Академии Королевской Магии какая-то девчонка нахамила.
— Пятьдесят отжиманий! — прозвучало грозное.
Я мгновенно упала и стала отжиматься.
— На кулаках! — ещё более грозное.
«Ой, ой, испугал!»
На кулаках, так на кулаках, и я стала отжиматься на кулаках, спокойно, размеренно, как некоторые ложку с едой ко рту подносят. А декан продолжил говорить, хотя в речи то и дело мелькало рычание. Не иначе взгляд его падал на меня. Ну извините, мастер, очень уж я не люблю, когда меня кто-то называет радостью, а потом говорит, что я смотрю на него влюблённо, ну и пусть это были не вы. Но пришли уж точно не ко мне, я не картинка рисованная, чтобы приходить, смотреть на меня. А пятьюдесятью отжиманиями меня не испугать. Пятьдесят отжиманий это не пятьдесят плетей…
Глава 6.
Удар, удар, молниеносное движение, которое я не вижу, а только чувствую, перехватывает дыхание, и я уже лежу. Лежу на спине, а надо мной, почти перед самым моим носом возвышается нос орлиный. Дыхание наше смешивается — и я, и владелец носа дышим тяжело. Но только мне тяжелее — я снизу. Это мои плечи придавлены к мягкому покрытию пола так, будто на каждом по рыцарю в полном боевом доспехе старых времен, это моя спина ноет от удара об пол, какое бы мягкое покрытие не было на нём.
— Адептка Канпе, что у вас с братьями Марун? — говорит он немного хрипло. И я замечаю, что когда он произносит слова, кончик его носа едва уловимо шевелится. Кончик орлиного носа…
— А кто такие братья Марун? — мой голос не просто немного хриплый, я еле разговариваю.
Хараевский откатился и спружинил, мгновенно выпрямился. И вот он уже на ногах и подал мне руку, чтобы подняться. Я вежливо киваю.
Наверное, это очень забавно — кивок из положения лёжа, но декан не улыбается. Не смешно ему, наверное. А может, я произвожу очень выгодное впечатление в таком положении. И ничего, что волосы большей частью слиплись, а вся я просто лоснюсь от пота. Уж про запах вообще не стоит вспоминать.
Я взялась за предложенную руку и тоже встала. Только не пружинисто, и не так быстро — я слишком устала, чтобы пускать пыль в глаза и демонстрировать свою ловкость. Нужно позволять себе маленькие слабости — уставать после тренировки вполне вписывается в этот список. Поэтому я кряхтела, когда разгибалась, смотрела с укором на ловкого боевика, пытаясь вызвать в нем если не жалость, то хотя бы сочувствие к своей избытой персоне.
— Что с вашей магией, адептка?! — он рявкнул так, что я неожиданно распрямилась во весь рост и боль во всем теле куда-то исчезла. — Почему до сих пор она не стабилизировалась?!
Я замерла с видом испуганного кролика и во все глаза уставилась на Хараевского.
— Почему я смог вас уложить?!
«Ну и вопросы у вас, декан вы наш драгоценный!» — подумала, но промолчала. На всякий случай.
— Мастер, разрешите вопрос, — молчание и взгляд исподлобья я расценила как согласие и продолжила: — Какая связь между моей магией, борьбой и упомянутыми братьями?
Декан перестал гневно трепетать ноздрями и сложил руки на груди. А после заметной паузы объяснил. Ну, как объяснил? Высказался совершенно не понятно:
— В бою нужно применять магию, а ваша магия до сих пор вам не покорилась.
Я наклонила голову, показывая, что внимательно слушаю. Прямо вот вся внимание. Но он молчал, глаза недовольно сощурены, губы поджаты.
— А как братья связаны с боями и магией?
Одна бровь приподнялась, орлиный нос заострился из-за раздувшихся ноздрей:
— Самое непосредственное, — и его взгляд медленно-медленно прошелся по моим губам, мазнул по шее и спустился на грудь, где довольно долго задержался, а потом стал спускаться ниже…
Меня бросило в жар, и я невольно сложила на груди руки также как у моего визави и повернулась боком в попытке отгородиться от подобных взглядов. Ну!.. Ну просто слов нет!
Неужели Ариша была права, и декан боевиков действительно неравнодушен ко мне? Я окинула его фигуру совсем другим оценивающим взглядом, посмотрела на его нос и поняла — нет. Ни за что! Даже если не думать о количестве его поклонниц…
Хотя как же о них не думать? Они же везде, повсюду, в каждом уголке Академии. И они не оставят меня в покое, если вдруг что. Вот в комнате со мной живут аж пятеро таких. При воспоминании о их выразительных взглядах, жестах и движениях, когда речь заходила о «самом красивом и мужественном мужчине нашей Академии» мои руки сжимались в кулаки, поднимались в стратегически-оборонительную позицию, а голова вжималась в плечи. Нет, я неплохой боец. Вон, даже мастеру по лицу настучала (вспомнив об этом, я не смогла сдержать улыбки), от парней, что посильнее меня, с большим или меньшим успехом отбиваюсь. Но это один на один, в учебных условиях, на мягком полу тренировочного зала. И то на меня жалуются, что дерусь не по правилам.
Так я хоть знаю эти самые правила и то, что нарушаю их, тоже знаю. А девчонки? Они ни правил не знают, ни что их нарушать нельзя не знают. И главное — их же много, девчонок. Если прикинуть так, совсем грубо, без уточнений, мне хватит даже этих пяти, чтобы погибнуть так и не начав жить. А в стенах Академии влюблённых в «самого красивого и мужественного мужчину» больше пяти будет, пожалуй.
Но даже не это самое печальное. Женские драки не мужские, конечно, но даже они заканчиваются. Печалит вот этот вот нос… Куда деть его? Куда? Можно предположить, что на близком расстоянии он начнёт расплываться. Хорошо, если так, а если нет? А если на близком расстоянии он станет только больше, что более вероятно?
А вот эти глаза? Они же просто прокалывают меня, как мыльный пузырёк! Я же букашка для него! Не верится мне, что на симпатичного человека можно вот так смотреть!
Да и просто… Старый он. Не хочу. И то, что этот носатый боевик в отличной физической форме, ничего не меняет. Старый он. Старый, носатый любимец женщин и богов. Всех немилосердных богов.
И все его поступки в отношении меня… Если подумать как Ариша, то и увидишь только то, что видит Ариша — внимание к моей персоне. Вот только не все как Ариша смотрят. Я, например. Я смотрю по-другому.
И у меня присутствуют глубокие сомнения, самые глубокие! о происхождении этого внимания. Чем оно вызвано? Да мало ли. Я хоть и сильно расслабилась здесь, в безопасности Академии, но годами взращенное недоверие к людям, анализ потенциальной опасности от каждого никуда не делись. И Хараевского, кроме того, что он «самый красивый и мужественный мужчина Академии», воспринимаю как ещё и очень опасного противник. И что там у него на уме, не известно. Может, он агент отца? Хотя это вряд ли, он точно не северянин, но бывали же случаи подкупов?
