Полёт феникса (СИ) - Архангельская Мария Владимировна (читать полную версию книги TXT) 📗
— Что ж, — подытожил Тайрен на исходе второй недели, просматривая уже готовые материалы дела. — Осталось только вынести приговор. Они твои.
— В смысле?
— В смысле — раз они покушались на тебя, то тебе я и дарую право их наказать. Можешь приговорить их к чему хочешь.
Я невольно поёжилась. Что-то мне никак не хотелось проявлять фантазию в данном вопросе. А ведь кажется Тайрен искренне желает сделать мне приятное.
— Будет достаточно, если их накажут по закону. И… настолько мягко, насколько закон это позволяет. Я не настаиваю на помиловании, но…
— Я понял, — Тайрен усмехнулся. Я ждала, что он опять скажет "добрая моя девочка", но он только спросил:
— Семьи государству или в ссылку?
— В ссылку! — решительно сказала я и подумала, что он, возможно, всё же решил проявить милосердие. Но по какой-то причине дал возможность сделать это мне.
Хотя чего я ёжусь? Мне однажды уже довелось приговорить человека. И совесть меня за это не мучает совершенно, временами я вообще забываю о том, что сделала. Правда, я не подписывала приговор собственноручно, я только выразила желание. Шэн Мию я на Новый год в числе прочих подарков тихо отписала пятьсот дворов из числа принадлежащих лично мне и пожалованных ещё предыдущим императором. Как он сам расплачивался с исполнителями, не знаю и знать не хочу. Главное, чтобы эта история не всплыла, но тут я уповала на то, что никому распространяться о ней не выгодно. С волками жить — по-волчьи выть, я ни на кого не нападаю, а если кто-то вынуждает меня защищаться, то, как здесь любят говорить, не вините меня за последствия!
Впрочем, у поспешности следствия и вынесения приговора была и ещё одна причина — Тайрен явно спешил успеть до начала нашего "жертвенного" тура. В столице до нашего возвращения оставался рулить всё тот же пресловутый гун Вэнь — не потому, что Тайрен ему доверял, а потому что, собственно, больше было некому. Правда, не один, компанию в этом деле ему должны были составить остальные два Верховника и все три императорских Наставника, все носители первого ранга. И всё же дядя императора — между прочим, вполне официально именовавшийся Имперский Дядя — оставался среди них главным.
Как тут не вспомнить о баране во рту у тигра? Оставалось надеяться, что за четыре-пять месяцев нашего отсутствия неугомонный гун ничего натворить не успеет. Хотя, может, это моя паранойя заставляет меня считать, что он не угомонился? Как ни старались следователи и палачи, но никаких доказательств его участия в последнем деле так и не нашли. Вероятно, их действительно не было.
В гареме же будет заправлять Кадж. Тайрен исполнил обещание и наградил её, предварительно спросив, что она желает получить. Кадж попросила загородный дворец, как у меня, каковой и был ей дарован. Что ж, если человеку тоже хочется отдохнуть от душной атмосферы Внутреннего дворца, то не мне её осуждать. Сама я, кстати, подумывала перебраться в свой дворец Успокоения Души на лето. Или хотя бы на вторую половину, как раз после родов, чтобы никто не отвлекал от малыша.
Но это было дело будущего, а пока я дала прощальную аудиенцию для нашего курятника, надавала ЦУ Кадж и прочим, занимающим должности, попрощалась с детьми, которых решено было с собой не брать. Всё-таки мне было немного тревожно оставлять их надолго, и я замучила нянек, по десять раз повторяя одно и то же. Никто не смел напомнить мне, что они не глухие и провалами в памяти не страдают, пока не вмешалась всё та же Талантливая супруга:
— Старшая сестра может не беспокоиться, эта недостойная присмотрит, чтобы всё было в порядке, — вежливая по форме фраза была сказана таким преувеличенно-терпеливым тоном, что я наконец устыдилась и заткнулась.
Императорский поезд со всеми полагающимися церемониями, с рассыпаемыми перед ним по улицам благовониями, с ликующими толпами по сторонам, выехал точно в назначенный срок. Я морщилась, представляя, какие это деньги, но сторонники роскоши на этот раз победили, и Тайрен согласился, что ему надо в конце концов показать, что и он настоящий император, не хуже своего отца. И всё же приветственные крики толпы звучали искренне — нового правителя, в отличие от меня, столица любила, ещё не забыв, кто снял страшную осаду и отвёл беду от горожан. Что не могло не радовать.
8
В столицу мы вернулись в самом конце весны, если считать по земному календарю, или в самом начале лета, если верить здешнему. Словом, как раз чтобы успеть на обряд первого кормления шелковичных червей, который проводит лично императрица, так же как император на новогодних празднованиях лично проводит борозды на поле. Проделывалось кормление на специальном алтаре, посвящённом супруге Первого императора, считавшейся основоположницей шелководства и почитавшейся как богиня-покровительница этого ремесла. Не люблю гусениц, на мой взгляд, это на редкость противные создания, но, к счастью, одним этим ритуалом моё общение с ними и исчерпывалось. Старые времена, когда её величеству лично приходилось заниматься всяческими работами, о чём так любят плакаться ревнители простоты и старинной добродетели, уже давно прошли. Да и червячки были пока совсем маленькими, а как они вымахают в палец величиной я, хвала всем богам, уже не увижу.
Обряд дался мне тяжелее, чем я думала, но это было следствием общей усталости. Всё же я слегка переоценила свои силы, когда напрашивалась в поездку вместе с Тайреном. Впрочем, тогда предполагалось, что я просто поезжу с ним от одной горы к другой, останавливаясь в путевых дворцах, пока он будет подниматься на вершины и приносить там положенные жертвы. Но с лёгкой руки Гюэ Кея на меня свалились многочисленные протокольные обязанности. Я не роптала — он был прав, это необходимо, — но устала. За время поездки мы посетили с десяток крупных гарнизонов, и я обходила крепости и примыкавшие к ним военные поселения, давала аудиенции жёнам и дочерям командующих и офицеров, принимала просьбы и жалобы от семей рядовых и старалась удовлетворить их по мере сил, раздавала подарки, заглядывала в кухни и лазареты, вместе с Тайреном присутствовала на торжественных построениях и показательных учениях. За моей спиной шептались, и отнюдь не только одобрительно, зато рядовые глядели как на божество, сошедшее с Небес. Что бы они обо мне ни думали, какие бы слухи среди них ни ходили, но вид императрицы, ступающей по той же земле, что и они, явно производил на солдат неизгладимое впечатление.
А поработать там было над чем. Поскольку решение о посещении гарнизонов было принято всего-то за месяц до начала поездки, и о нём особо не распространялись, командование гарнизонами высочайшие визиты заставали врасплох. С этим был даже связан трагикомический случай, когда один из областных начальников покончил с собой при нашем приближении, потому что счёл, что не сможет оказать нам достойный приём и будет этим опозорен на веки вечные. Я была поражена до глубины души, Тайрен только плюнул, но, к счастью, такой щепетильный нашёлся лишь один. Остальные ограничивались многословными извинениями и сетованиями на свою ничтожность. Не знаю, поняли ли они, что элемент неожиданности был частью политики — никто не успел навести внешний лоск, приходилось показывать состояние дел как есть. Конечно, не по чину императору самому заниматься такими вещами, но в том-то и дело, что на бумаге у ревизоров всё был гладко.
