Пыльными дорогами. Путница (СИ) - "Amalie Brook" (книги онлайн полные .txt) 📗
- Таирские шелка!
- Горячий хлеб!
- Пенька!
- Мука ржаная!
- Мед! Лучший мед во всей Беларде!
Босоногая девица стояла рядом с гусляром, наигрывающем грустную мелодию, и печальным голосом пела слезливую песню.
Ох и люблю же я певцов слушать! Голоса у них такие, что всю душу выворачивают. А песни... Иные без слез слушать невозможно. Так бы кажется и подпевала им, да только боги голосом не наградили. Запела я как-то при гостях в горнице, так мать велела замолчать и прочь с глаз уйти.
Девица, погодка моя, пела так, будто слова из самого сердца лились. По щекам ее слеза тихой лодьей бежала, а в глазах столько печали было.
Выйду я на крыльцо,
Снег клоками валит.
Рядом нет ни души,
Лишь звезда говорит.
Говорит о тебе,
Ясный сокол, ты мой,
Говорит о пути,
О дороге прямой.
Затерялся мой друг,
Нету следа его,
Где-то бродит один,
Мне не шлет ничего.
Нет вестей уж давно,
Жду его у окна.
Снова ночь на дворе,
Стужа так холодна.
Где ж ты, миленький мой?
Затерялся в пути...
Где ты, друг дорогой?
След и тот не найти.
Возвращайся скорей,
Жду тебя и верна,
Возвращайся домой,
Побыстрей, до темна.
Только снег за окном
В доме вновь тишина.
Я поставлю свечу
На столе у окна.
Пусть горит в темноте,
Освещая твой путь.
Чтоб, завидев мой дом,
Не успел ты свернуть.
Чтоб нашел мой очаг,
Милый, ласковый мой.
Чтоб уже не свернул ты
С дороги прямой.
Сяду рядом с огнем,
Буду шить, буду ткать,
Чтоб мой милый, тебе,
Две рубахи отдать.
- Ох... - только и вырвалось у меня, а по щеке так слезы и побежали.
Вынула я из кармана монетку медную да в шапку гусляру положила.
- Что, Вёльма, завелись у Сеньки деньги? - ехидно усмехнулся Ладимир.
- Не твоего ума дело, - ответила и слезу со щеки стерла.
Колдун присвистнул.
- Эк тебя разобрало-то.
Я развернулась к нему и руки в бока уперла.
- Злой ты да грубый, Ладимир. Ничего красивого вокруг не видишь! Не понимаешь, так и не лезь. Другим не мешай.
Последние мои слова шум толпы заглушил. Пение так понравилось людям, что они тут же щедро стали награждать музыкантов.
Быстренько обойдя все ряды и наслушавшись от спутника своего много всякого, я осталась довольна и согласилась двинуться в путь. Семейку скандальной Румяны мы решили тут и оставить. Нам лишние хлопоты ни к чему. Не хочет Осьмуша в Трайту ехать, так его дело. Сами пусть разбираются.
Только мы отъехали от ярмарки, как вдруг нас нагонять стали. Ладимир остановился, вгляделся в наездника и Стояна в нем узнал.
- Чего тебе еще?
Муж Румяны коня притормозил и, сбивчиво дыша, проговорил:
- Беда у нас, Ладимир. Помощь твоя нужна.
- Какая ж еще беда?
- Дочь наша, Забава, пропала. Увезли ее.
Я так и открыла рот да сказать ничего не смогла.
- А мы с Вёльмой зачем?
- Чародеи вы, вас люди послушают...
Вот те раз! Еще и ворожить не научилась, а уже чародейкой зовут.
Ладимир вздохнул и тихо выругался. Да так выругался, что даже Мирка моя уши прижала.
- Ладно, Стоян, - махнул рукой, оглянувшись на светило, к закату спешащее. - Все равно уж далеко не уедем. Показывай дорогу.
Румяна металась между рядами, составленными из повозок торговцев. Спрашивала каждого, видел ли тот ее дочь Забаву, а после, когда тот отвечал, что не видел, ругала его такими словами, что и сказать страшно.
Завидев нас, идущих следом за Стояном, Румяна громко охнула, схватилась за голову и рванулась навстречу. Она буквально вцепилась в Ладимира, никак не ожидавшего такой напасти, и стала кричать-уговаривать, чтоб тот дочь ее непутевую нашел.
- Помоги, человек добрый! Не дай девке пропасть! Увели ведь глупую, а она и пошла, неблагодарная какая...Уж я ей все, а она! Уж не дай девчонку сгубить! Не к добру ведь увел ее! Ох, не к добру!
Ладимир не без усилия отстранил от себя назойливую бабу и отошел назад. Видать боевая Румяна не одного только Стояна ввергала в бегство. Я же усмехнулась - ишь какой! Так, мол, шустрый-смелый, а как до бабьих склок дело доходит, так любому мужику не сдюжить.
- Тише, Румяна, тише! - постарался урезонить ее. - Ты толком скажи, что случилось?
- Вот! - она схватила за локоть и подтащила ближе поникшего Осьмушу. - Вон его спроси! Видел, поганец, кто племянницу его сманил да молчит. Язык часом ли проглотил?
Парень робко дернулся и несмело поднял на нас глаза.
- Что ж ты? Слова сказать нам не мог что ли? - перекинулась на него Румяна. - Молчишь как пень! А дочь мою - раз и увели! Нууу...Скажи хоть что!
- Будет, - Стоян взял жену на руку и оттянул в сторону. - Пусть сам им скажет.
- Так ты знаешь что? - нахмурилась я, упирая руки в бока.
Чего ж злюсь? А то что задерживают меня! Вон еще сколько времени до Трайты ехать да Ладимира несносного терпеть, а тут еще чужие проблемы решай. А Осьмуша-то хорош гусь! За ним следи, ему помогай, так еще и слова в помощь не скажет! Ох и мужики же пошли в Беларде - как телят за собой на поводке водить надо!
- Видел, кто Забаву увел? - в свою очередь спросил Ладимир.
Перевертыш поднял глаза и кивнул. Все ж мужское слово ему важней моего.
- Кто увел - не знаю. Видел только, как она с князевыми стражниками говорила.
- Повтори, - приказал Ладимир.
Осьмуша покраснел до кончиков ушей и тихо, прямо себе под нос, пробурчал.
- Ткани она пошла смотреть, а я за ней - Румяна приглядеть просила.
- Уж приглядел, братец! - крикнула женщина.
- Цыц! Тебе говорят! - впервые за все время рявкнул на нее Стоян.
Я даже рот раскрыла от удивления. Про иных в жизнь не скажешь, что кричать-то умеют.
- Дальше, - велел ведун.
- Дальше, - Осьмуша неуверенно переступил с ноги на ногу. - Дальше к ней витязи подошли в красных плащах да с мечами. Вот такими! Стали ласковые слова говорить, улыбаться. Забава так и слушала их, так и в рот смотрела.
- А после?
- Увели ее после! - снова вскричала Румяна.
- После она все уходить не хотела, - продолжил перевертыш, - Я еле увел ее, а она все оглядывалась. Мы уж собираться стали, только Забава все упрямилась, просила еще задержаться. Купцы уж собираться стали - суматоха началась. Мы только-только вещи в телеге уложила, глядь, а ее-то и нет...
- Так с чего ж ты взял, что князевы люди ее увели?
- А некому больше! - развел руками Осьмуша. - Девки они ж на воинов падки. Как плащ красный завидят, так и следом бежать готовы.
Я презрительно хмыкнула.
- Под одну гребенку-то не равняй.
- Чего ж не ровнять-то, коли правда. И ты б, рыжая, побежала.
- А ну иди сюда, перевертыш, - я угрожающе шагнула вперед, - Сам сейчас до самой Трайты побежишь.
- Тише, Вёльма, - Ладимир отодвинул меня назад. - Хватит нам одной скандальной бабы.
- Это кто это скандальная баба? - взвилась Румяна.
- Цыц! - Стоян.
- Дело серьезное, - строго проговорил Ладимир, - Здесь умом надо действовать. Ежели это впрямь княжьи люди, то нам им слова поперек сказать нельзя.
- А дочь мою уводить обманом можно?
- Криками тут не поможешь, Румяна. Стоян, ты знаешь, куда отряд двинулся?
- Говорили купцы, что в селе они стоят. Будто бы утром в Трайту отправятся.
- Ладно это - успеем. Вёльма, мы с тобой в село едем. А вы - следом за нами да потихоньку, чтоб не видел никто.
- Отчего ж это? Мою дочь увели, а я потихоньку?
