Седьмое правило академии Левендалль (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна (серия книг txt) 📗
— Она тоже глава семьи? — усмехнулась я, представив высокую и рослую женщину, дородную, крепкую, как она командует профессором и его сыном. Но Вальтер в ту же секунду разбил в пух и прах мои домыслы:
— Ну что ты. Маменька — субтильное, воздушное существо и находится в абсолютном подчинении у папеньки. Однако он делает все так, как задумает она.
— Как же ей это удается?
— Это и есть великое искусство женщин из рода Стриц. Ловкая манипуляция мужчинами!
Похоже, Вальтер был по-настоящему горд за свою маменьку. А мне отчего-то стало неловко. Разве не честность — самое главное в отношениях не только между мужем и женой, но и между людьми в целом? А что есть манипуляция, как не маленькая, но весомая ложь? Вздохнув, я сказала осторожно:
— Знаешь, я думаю, что никогда не стану манипулировать своим будущим мужем. Ведь лгать — это не уважать его.
— Студентка Камли, ты даже представить себе не можешь, что значит родиться с приставкой вед к фамилии и выйти замуж по большой любви за мужчину, чей род никогда не носил приставку, — серьезно сказал Вальтер и поднялся: — Пошли-ка ужинать, Адриана. Моего отца ты уже видела, надеюсь, когда-нибудь познакомишься и с маман. Я уверена, ты ей понравишься!
— Не смею даже мечтать об этом, — ответила я ему дежурной фразой вежливости и тоже встала. — И правда, очень хочется есть.
Мы двинулись по аллее в сторону общежитий, и Вальтер даже предложил свой локоть, как настоящий джентльмен. Я беспечно взялась ладонью за его руку и тут же отдернула ее. Снова шибануло! Да что же это такое?! Повод показаться знахарю, честное слово! Вальтер подозрительно смотрел на меня, и я поспешила оправдаться:
— Не привыкла я к этим светским прогулкам. Давай уж по-простому.
— Ну давай. А пока мы идем, расскажи-ка мне, что ты видела в безвременье!
— Ты же помнишь, что это секрет?
— Помню. Рассказывай! И все в деталях!
— Ладно. Ты не поверишь — я видела крылатого волка!
Пока мы шли до столовой, успели пару раз поругаться. Первый — из-за крылатых волков, потому что Вальтер утверждал, что это детская сказка. Мол, крылатые волки появляются только перед героями и только в переломные моменты — когда идет война, например. Но я-то видела волчонка! У меня до сих пор стойкое ощущение забившейся в рот шерсти! Даже отплеваться хочется! И крылья — разве я могла бы придумать такое? Нет. А значит, крылатый волк существует.
Второй раз мы поссорились из-за упырей.
Я деликатно умолчала о моем неожиданном спасителе, потому что не знала, можно ли о нем говорить. В конце концов, совершенно не понятно — он мой современник или из того времени, в которое я попала? Нащупав платочек с вензелем, я удостоверилась, что все произошедшее не сон — иначе никакого платочка не было бы у меня за поясом. А ведь там есть и вензель! Если попробовать поискать его в справочнике знатных семей империи? Впрочем, искать я буду до конца своих дней. Лучше уж спросить профессора Манчини…
Зато упырей описала Вальтеру очень подробно — так, как видела. Огромные, бесформенные, летающие без крыльев, ибо те тряпочки в дырки, которые развевались за их спинами, назвать крыльями трудно. Я словно наяву видела тупые рыла, изрезанные шрамами, налитые кровью глазки, маленькие уши, как у свиньи. И страшный вой слышала в ушах.
Вальтер же утверждал, что упыри не могут быть такими большими. Что они маленькие, юркие и похожи на летучих мышей. Он мне даже какие-то исторические факты приводил с названием летописей, где это было отмечено, но я-то знаю, что видела!
В столовой я сразу юркнула под сень цветочного полога, чтобы не светиться грязной юбкой, и попросила Вальтера:
— Принеси мне, пожалуйста, все равно что, но много! Вот талон, отдай его поварихе!
Когда он ушел на раздачу, вытащила из-за пояса платок. Разгладила на коленях. Вензель какой красивый! Буквы «С» и «V» переплелись фигурно, словно вторая стыдливо пряталась за первой. И оливковые ветви — символ мира — гербом вокруг. Какое же имя символизирует буква С?
Я провела пальцем по нитям вышитой монограммы и вздохнула. Увижу ли когда-нибудь еще этого человека? Узнаю ли, как его зовут? Резкий, невоспитанный, порывистый. Но он меня спас, а я. Я даже не сказала ему «спасибо».
— Интересно, Адриана, откуда у тебя платок с вензелем семьи Велконти?
Вздрогнув, я скомкала тонкую ткань и сунула обратно за пояс. Смущенно ответила:
— Нашла.
— Врушка!
— Нет! Этот платок оказался у меня… случайно.
И ни слова неправды. Ведь действительно случайно попала в безвременье и встретила там господина Велконти. Который и дал мне этот платок. Но вот об этом Вальтеру знать точно не надо.
— Велконти, цесаревич. — пробормотал Вальтер, подвигая мне поднос и садясь напротив. — Барышня, впору думать, что ты агент иностранной разведки! Или засланный в академию шпион.
— О чем ты говоришь?! — изумилась я. — Какой агент, какой шпион? Я приехала из монастырского приюта в Роудвиле!
— Иностранный шпион повел бы себя именно так, как ты сейчас!
Он откровенно смеялся, и я покрутила головой с досадой. Вот же фигляр, как обозвала его госпожа Валлиева, профессор магописания. Все ему шуточки, а мне стало страшно. Вдруг кто-то еще подумает, что я шпион? Кстати, почему? С Роханом понятно, все же особа императорской крови, а кто такие Велконти?
Этот вопрос я и задала Вальтеру. Он сунул в рот кусок пресной булочки и сделал такое движение кистью, будто дирижировал невидимым оркестром:
— О, Велконти! Это очень могущественная семья. Они в родстве с императором по его бабке, поэтому приближены ко двору, но привилегиями не пользуются.
— Откуда ты знаешь? Ведь твой род в опале, значит, вас не приглашают ко двору!
Я внимательно смотрела в тарелку, но содержимого не видела. Как все же сложно жить в столице! Все эти этикеты, эти дружбы, учитывающие отношения между семьями. Кто приближен к императору, кто отдален от двора. И маленькая, неприметная девочка, которая не имеет никакого отношения к этим интригам, может быть осуждена всего лишь за два платочка, на которых вышиты вензеля самых высоких семейств империи.
Вальтер пожал плечами:
— Но слушать-то мы не разучились, правда? А люди вокруг умеют говорить. И любят сплетничать.
— Вальтер, сплетни — это низко!
— Сплетни — это познавательно, — рассмеялся он. — Особенно, когда научился отделять правду от лжи.
— Так ты мне веришь? Веришь, что я не шпионка и не агент каких-то там секретных служб?
Я глянула на него с надеждой, и Вальтер улыбнулся мне:
— Конечно, верю. Впрочем, вокруг тебя слишком много всего творится. Трудно назвать это случайностью.
— Знаешь что? — я ткнула вилкой в тарелку и попала в кусок цветной капусты. Сунула его в рот, прожевала и продолжила: — Вот теперь я на тебя обижена. И больше ни словечка не скажу. Искать могилу велета Селейна ты тоже будешь сам!
— Нет, Адриана! Адри! Пожалуйста, не обижайся!
Он схватил меня за руку через стол, и я снова ощутила укол боли. Но, злая на Вальтера, решила не обращать внимания. Стиснула его пальцы в ответ и отбросила руку:
— А вот не обижай меня!
— Не буду! Честное слово. Хочешь, я отдам тебе свой кусочек сыра?
— Не хочу, — буркнула, пытаясь сохранить обиженное лицо. Хотя и не любила это дело. Что толку дуться, если все равно Вальтер останется Вальтером, а я Адрианой. Ничто не изменит этого факта. И надо ценить друг друга такими, какие мы есть.
— Адри, а ты уверена, что в безвременье нет могилы велета Селейна?
— Вали, а ты уверен, что я могла бы отыскать его могилу за такой короткий промежуток времени? — передразнила я его и вдруг рассмеялась весело: — Нет, ну представляешь? Разве я могла подумать, что мы станем друзьями на второй день знакомства?
— Я-то? Я, Адриана, как только тебя увидел, сразу понял: мы с тобой одного полета птицы!
Вальтер изящно, но быстро прикончил свой ужин и подхватил свою тарелку:
