Пекло (СИ) - Верт Александр (читать книги без сокращений txt) 📗
– Да нихрена он не сделал! – рыкнул внезапно Шеф. – Хватит нести эту чушь! Не был твой Оливер героем, просто тупорылый пацан, которого взрослые использовали в политической игре и вышвырнули; долбоеб, просравший свое будущее! И больше ничего.
– Ничего ты не понимаешь! – воскликнула Карин, вскакивая на ноги. – Если бы не Оливер Финрер…
– Да срать я хотел на то, что было бы с вами со всеми! – воскликнул Шеф. – Вам же было насрать, что будет со мной! Так что заткнись. Я – Оливер Финрер и мне виднее, за какое дерьмо я должен сдохнуть на краю вселенной! Я мог быть на месте твоего недобитого капитана, а вместо этого я меняю порно на оружие и обратно!
Он швырнул тарелку на камни у огня и просто ушел в темноту, не желая ни с кем говорить и ничего объяснять. Ему казалось, что от того Оливера, которым он был когда-то, давно ничего не осталось, но когда его обломки находились средь выжженных песков, сносной жизнь в Пекле не могла казаться даже в сытый день с работающим насосом.
Глава 19
Планета Майкан славилась на весь человеческий мир своей зеленью. На этой маленькой планете, бегущей вокруг звезды Тибора, был всего один океан, похожий на расщелину в земной тверди. Зато по всему Майкану в разные стороны разбредались реки, целой сетью опутывая и питая зеленую плодородную землю. Через каждый город пробегала хотя бы одна река. В центральном округе их было больше сотни. Семнадцать из них шло через столицу, две встречались и бурным потоком огибали внутренний круг главного города на Майкане. Река эта звалась – Укатой и отделяла здешнюю элиту от прочих жителей. Там, где Укаты не было, стояла стена и лишь по широкому мосту через Укату можно было попасть в мир элиты.
Чем он отличается от другого мира, Оливер Финрер не знал, потому что родился и вырос внутри избранного круга.
Когда на Майкане начались тяжелые времена, семейство Финреров это не коснулось. О трудностях жителей планеты Оливер в свои четырнадцать даже не догадывался. Каждый день он выходил из дома вместе с отцом и закатывал глаза, когда мать пыталась поцеловать его в щеку. Он был уже слишком взрослым, чтобы позволять ей подобное, но мама оказывалась упрямей и все равно прикасалась к нему губами. Он ворчал и долго тер щеку. Ему все казалось, что на лице остался след от помады, а отец смеялся. Он всегда говорил, что Оливер слишком спешит взрослеть.
Под подобные разговоры они вместе выходили из квартала личных домов правительственных чинов. Отец поворачивал направо, а Оливер проходил вперед, переходил по узкому мосту тонкую ветку Укаты и оказывался на территории Верховной академии Майканы. Здесь учились только лучшие из лучших. Кто-то приехал с других городов и жил в учебном городке, кто-то каждое утро добирался сюда через мост, но всех этих студентов Оливер не замечал. Они терялись среди других таких же учеников. Одинаковая форма делала их частью общего потока, а по классам их делили согласно происхождению, потому Оливер имел дело лишь с равными, такими же детьми элиты, как он сам.
Один из лучших учеников во всем, начиная с литературы, заканчивая вольной борьбой, включенной в основную программу вместе со стрельбой из лука. Последняя и вовсе была его любимой дисциплиной. Ему не раз предлагали заняться ей профессионально, но спорт был бы для Оливера слишком мелким достижением.
– Я возглавлю космический патруль, – говорил он, и это мало походило на хвастовство, скорее на цель, в которой он не намерен сомневаться.
Он хотел непременно стать жителем Земли, как его дед – главный инженер космоторга, человек настолько занятой, что говорить с ним можно было только по предварительной записи или строго по заранее установленному графику связи.
Оливер хотел жить так же, только не создавать корабли и крейсеры, а управлять ими и всеми, кто ими управляет. Что это будет не просто, он понимал, потому и прикладывал все усилия в учебе. После академии его ждал высший космический университет, поступить в который было сложнее, чем править миром; по крайней мере, так часто говорили те, кто провалился на вступительных. Если бы сам Оливер не считал провалившихся крайне умными и сильными людьми, он возможно давно расслабился, приняв тот факт, что и так является лучшим стипендиатом Майкана.
После занятий он обычно шел на реку и проводил в воде хотя бы четверть часа, а если удавалось − целый час. Затем за ним приезжал водитель префекта, и Оливера привозили в особняк, потому что он работал там кем-то вроде старшего друга для сына префекта. Каждый день в течение трех часов он должен был присматривать за десятилетним мальчишкой, помогать ему с домашней работой, играть в какие-то игры и проводить время так, как избалованному Лотару в голову придет.
Работу эту Оливер не любил, но соглашался с отцом – она была выгодна и кроме заработка − в сущности, не нужного − позволяла завести множество полезных знакомств.
Постоянное появление в доме префекта сталкивало его с самыми разными влиятельными людьми Майкана и других ближних планет. Он даже лично был представлен ректору высшего космического университета. Что могло быть лучше? Ради подобных возможностей можно было даже смириться с Лотаром, особенно при условии, что никто не требовал во всем ему потакать.
Единственным беспокойством в жизни Оливера была его младшая сестра, которая вечерами старательно мешала ему учиться и несколько раз разрисовывала ему книги мелками. Если бы она взяла в руки маркеры, Оливер наверно запер ее в чулане, а так только грозился поймать и отшлепать, а сам долго отчищал листы от разноцветной крошки и ворчал, чтобы мама ее убрала куда-нибудь.
О бедах планеты Оливер узнал совсем случайно, просто замешкался у двери отцовского кабинета, поправляя внезапно распутавшуюся завязку ботинок, и подслушал разговор.
– Что я могу сделать? – говорил отец. – Вы же сами знаете, что повлиять на префекта очень тяжело. Он не просто так получил прозвище «монарх», не вам же мне это объяснять. Я помог составить жалобу в верховный суд, но вы и сами знаете, чем это закончилось.
– Ты должен был написать жалобу сам. Ты же понимаешь, что эти заводы отравляют воду. Людям просто нечего есть, потому что их урожай не то что ядовит… его просто нет. И денег у них нет, потому что все производство обеспечивают машины. Если бы на жалобе было твое имя, к ней отнеслись бы серьезней.
– У меня двое детей, – вздыхал отец. – Жена ни дня не работала и ждет третьего. Разве могу я так рисковать?
– Зато он отделался штрафом, – возмутился еще кто-то. – Неужели ты не понимаешь, чем это закончится?!
– Понимаю, но это не должно коснуться моих родных.
– Придется идти на крайние меры, – сказал тот первый. – Ты с нами?
– Я сделаю все, – пообещал отец, – но мои родные не должны пострадать.
– Договорились. Мы с тобой свяжемся, как найдем исполнителя.
Оливер запоздало понял, что к двери приближаются шаги, потому только дернулся в сторону, когда та открылась. В коридор вышло двое. Один представительный усатый джентльмен, которого Оливер мельком видел в правительственном квартале, а другой − худощавый, остроносый, в черной куртке, похожей на военную, только без нашивок и погон.
Именно он странно посмотрел на Оливера.
– А ты у нас герой, парень? – спросил он, тронув своего спутника за локоть и выразительно кивнув в сторону Оливера.
– Да, разумеется, – ответил Оливер, не задумываясь, с подростковой горячностью и жаром, поднимающимся при всех словах вроде «герой» в его адрес.
– Оно прям видно. С первого взгляда, – ответил мужчина и хохотнул.
Отец внезапно вырос между ним и гостями.
– Вы уже уходили, – напомнил он мужчинам.
Он явно что-то понял. Оливер же по-настоящему не понимал ничего, кроме того что за стенами дома что-то происходит, а у него в глазах видно, что он настоящий герой. Последнее не могло его не радовать. Ведь именно это делает его достойным собственной цели.
Только почему-то после этой встречи он ждал новой, как ждут подвигов все о них мечтающие.
