Мрачный шепот (ЛП) - Шоуолтер Джена (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Анья позаботилась о… деталях. В дальнем углу теперь стояла машина с жевательной резинкой, шест для стриптиза ему пришлось обойти, а галерея игровых автоматов Мисс Пэкмэн находилась сбоку у лестницы.
Даника нарисовала портреты, украшающие стены. На одних были изображены ангелы, парящие в небесах, на других — демоны, крадущиеся по полям Преисподней, и каждый портрет был отражением того, что она переживала, будучи Всевидящим Оком. И благодаря этим картинам они узнали больше о демонах внутри себя, и о богах, ныне правящих ими. И, разумеется, между картинами, изображающими рай и ад, также висели «детали» от Аньи. То были портреты обнаженных мужчин. Однажды Сабин попытался снять один из них. На следующий день на этом месте красовался портрет его самого в обнаженном виде. Как богиня нарисовала его так быстро — и так точно — он так и не узнал. Но с тех пор он больше не пытался снять ни один из ее портретов.
Сабин завернул за угол и прошел мимо открытой двери в комнату развлечений, намереваясь подняться на второй этаж в спальню Люциена и Аньи. Краем глаза он заметил высокую и стройную фигуру и вернулся. Остановился у входа и увидел Анью. В очень коротком кожаном платье и высоких сапогах на шпильках — ну, просто идеальная женщина. В ней не было ни одного изъяна. За исключением ее извращенного чувства юмора.
Сейчас она играла в «Гитарного Героя» со своим другом Уильямом. Она качала головой в такт сбивчивому ритму музыки, пряди ее волос вертелись, словно танцуя вокруг нее. Уильям был бессмертным и его давным-давно, как и Повелителей, вышвырнули с небес. И в то время как Повелители едва не уничтожили мир своими деяниями, Уильям был наказан за то, что соблазнил не ту женщину. Или двух. Или скорее около трех тысяч.
Он вел себя, как и Парис. Спал с любой женщиной, пожелавшей его, независимо от того, свободна ли она или замужем. Даже царицу богов он посетил на ее ложе. Зевс застал их и, как любил повторять Уильям, у него «поехала крыша».
Теперь его судьба была связана с книгой, которую у него украла Анья. Ей нравилось отдавать ее ему по несколько страниц за раз. В этой книге было предсказано, что на него падет проклятие, связанное с женщиной.
Верный своим предпочтениям, играя на барабанах, воин таращился на попку Аньи, как смотрит на конфетку сладкоежка, давно не пробовавший сладенького.
— Я мог бы делать это весь день, — сказал он, поигрывая бровями.
— Смотри в ноты, — посоветовала ему Анья. — Ты пропускаешь их, и разрушаешь весь строй.
Возникла пауза, а потом они оба рассмеялись.
— Не хвали его, Джилли! Он совсем не выкладывается. Только девчонка, втрескав… — ладно, проехали. Просто скажи ему, насколько ужасно он играет! — вывернулась Анья, не переставая играть на гитаре.
«Джилли тоже там?» — Сабин осмотрелся, но не увидел ее. Потом он заметил наушники у обоих и понял, что они играли дистанционно вместе с Джилли.
Сабин прислонился к двери, сложил руки на груди и с нетерпением ожидал конца песни.
— А где Люциен?
Ни Анья, ни Уильям и вида не подали, что удивлены его присутствием.
— Он сопровождает души, — ответила девушка, бросив гитару на диван. — Да! Я заработала девяносто-пять процентов. Джилли, у тебя девяносто восемь, а Уильям получил лишь жалкие пятьдесят шесть. — Пауза. — Что я тебе говорила? Не хвали человека, испортившего нашу расслабляющую музыку. Да, тебе того же. До следующего раза, chica.
Она сняла наушники и бросила их рядом с гитарой. Потом взяла коробку сырных палочек с кофейного столика и начала есть, закрыв глаза в экстазе.
Рот Сабина наполнился слюной. Сырные палочки, — его любимые. Она знала, что он придет сюда, отыщет ее, и намеренно пыталась дразнить его.
— Дай мне немного, — попросил он.
— Купи себе сам, — ответила она.
Уильям подбросил палочки в воздух, поймал их, потом положил на барабаны.
— Независимо от того, сколько нот я пропустил, я всё-таки играл очень неплохо.
— Ха! Да я тащила тебя на себе, — Анья доела последние палочки, насмешливо поглядывая на Сабина. А потом плюхнулась на диван, свесив ноги с подлокотника.
— Знаешь, Саби, я искала тебя. Люциен сообщил мне, что в доме Гарпия! — она взволнованно захлопала в ладоши. — Я обожаю Гарпий. Они такие удивительно озорные.
Он промолчал о том, что на самом деле она играла, а вовсе не искала его.
— Удивительно озорные? Ты не видела, как она вырвала трахею Ловца.
— Нет, не видела, — она надулась. — Я пропустила всё самое интересное, оставшись присматривать за Вилли.
Уильям закатил глаза:
— Большое спасибо, Энни. Я остался здесь, составил тебе компанию, помог тебе охранять женщин, и ты еще жалеешь, что пропустила заварушку. Боги, ты меня только что так ранила. Чуть не разорвала меня.
Анья потянулась и потрепала его по голове.
— Подожди минутку, соберись. А тем временем, мамочка поговорит с бедняжкой Сомнением. Ладушки?
Уильям ухмыльнулся.
— А я тогда значит папочка?
— Только если ищешь смерти, — сказал Сабин.
Рассмеявшись, Уильям пошел к телевизору с семидесятитрехдюймовым экраном и опустился в плисовое саморегулирующееся кресло. Три секунды спустя начался «праздник плоти» и послышались стоны.
Раньше Парис любил эти фильмы. Но еще за несколько недель до их поездки в Египет Уильям остался их единственным зрителем.
— Расскажи мне всё о Гарпии, — требовательно спросила Анья, наклонившись к Сабину. Ее лицо сияло. — Я умираю от любопытства.
— У этой Гарпии есть имя, — в его голосе что… раздражение? Разумеется, нет. Почему ему не наплевать на то, что все называют ее «Гарпией»? Ведь именно так он относился к ней. — Гвендолин. Или Гвен.
— Гвендолин, Гвендолин. Гвен, — Анья постучала по своему подбородку длинным, острым ноготком. — Прости, такой не припомню.
— Золотые глаза, рыжие волосы. Хотя нет, она рыжеватая блондинка
Ее ярко-голубые глаза заблестели.
— Хм. А вот это интересно.
— Что? Цвет волос?
Как будто он этого не знал! Он хотел провести по ним пальцами, сжать их в кулаке, рассыпать по подушке, по своим бедрам.
— Нет. То, что ты назвал ее волосы рыжевато-блондинистыми, — ее смех напоминал звон колокольчиков. — Малыш Сабин втюрился?
Он раздраженно сжал зубы, его щеки запылали. Румянец? Чертов румянец?
— А. Как мило. Посмотрите-ка, кто влюбился, рыская в этих пирамидах. А что еще ты о ней знаешь?
— У нее есть три сестры, но я не знаю их имен, — он говорил отрывисто и предупреждающе. И не влюблен он вовсе.
— Ну, так узнай, — сказала она, явно в возмущении от того, что он этого еще не сделал.
— Вообще-то я надеялся, что узнать сможешь именно ты. Мне нужно, чтобы ты составила ей компанию, — часть его хотела умолять: охраняй ее. Подожди. Часть его хотела умолять? В самом деле? — Но Уияльм останется здесь. Он и на пушечный выстрел к ней не подойдет.
Послышался звук трения джинсов о кожу, когда Уильям развернулся в своем кресле. Он практически засиял.
— А почему мне нельзя к ней подойти? Она симпатичная? Могу поспорить, что симпатичная.
Сабин не обратил на него внимания. Или это, или пришлось бы его убить, а второй вариант расстроил бы Анью. А вот это значило положить голову на плаху.
В такие времена Сабин чувствовал, что скучает по рутинным сражениям и тренировкам, которыми были полны его дни до воссоединения Повелителей. Тогда у него было лишь пять товарищей и никаких женщин, — кроме Камео, но она не считается, — а также никаких озабоченных дружков вышеназванных женщин.
— И проследи, чтобы она поела, — добавил он. — Она со мной уже несколько дней, а съела лишь немного сладокого, а затем ее тут же вырвало.
— Во-первых, я не предлагала присматривать за твоей женщиной. А во-вторых, разумеется, она не ест. Она же Гарпия, — по голосу Аньи можно было понять, что она считает его тупицей. Вероятно, он и был таким.
— О чем ты толкуешь?
— Они могут есть лишь то, что украли или заработали. Агась. И от предложенной еды ей придется отказаться, иначе… прошу, барабанная дробь… ее стошнит.