Грешник (ЛП) - Стивотер Мэгги (книги без сокращений TXT) 📗

Я зашла в туалет.

— У меня очень короткий перерыв на ланч.

— Я забыл, что ты на учебе. Научи меня чему-то, о чем только что узнала.

— Мы работаем над профессиональной вежливостью. Оказывается, неважно, насколько вы дружны с клиентом, ты все равно не должен называть его «милая/милый».

— Ты собираешься стать великим С-М-П. С-П-М. Правильно? Хотя, ты и так хорошая С-М-П.

Мое отражение в зеркале улыбнулось. Оно выглядело злобным и счастливым.

— Врачом, — ответила я. — Я хожу в медицинскую школу. Это просто необходимое зло, — хотя, это было не совсем так. Я, наверное, могла попасть в нормальную подготовительную программу и без него. Но я не хотела нормальную. В такой не было много смысла.

— Приезжай за мной, — сказал Коул жалобно. — На своей машине. Моя заставляет меня выглядеть, как лузер.

— Это не твоя машина, — сказала я, и Коул подавил смешок.

— Я заберу тебя. Но в этот раз я сама выбираю место.

Я повесила трубку. Я не хотела возвращаться в класс. Я не хотела проходить свою практику в клинике на этой неделе. Я не хотела катать стариков вокруг и убирать что-либо, оставшееся под ними. Я не хотела слышать от своего инструктора, что должна улыбаться, когда представляюсь клиентам. Я не хотела надевать перчатки и не хотела испытывать это ужасное чувство руки-перчатки, после того, как сниму их. Я не хотела чувствовать, как будто я единственный человек на земле, который ненавидит людей.

Ты изучаешь этот курс.

Ты собираешься стать врачом.

Это жизнь.

В зеркале я выглядела сурово и не к месту у потертой двери в кабинку. Я не была уверена, на самом деле ли я так выглядела, или это просто из-за того, как я стояла с крепко прижатыми локтями, чтобы случайно не прикоснуться к чему-то в этой комнате. Таково было правило: ничего не должно прикоснуться ко мне.

Я не знала, почему продолжала позволять Коулу нарушать его.

Часом позже мы с Коулом направлялись на ланч в одно неприметное лос-анджелесское местечко.

Я не была уверена, почему люди все еще получают похвалу за то, что находят неприметные местечка, чтобы поесть. Друзья или твои родители берут тебя и твою мать в какое-то небольшое местечко, где делают великолепные омлеты или типа того, и они гордятся, как будто сами изобрели эти омлеты, а твоя мать вся такая: «Как ты только нашел это место?!». Я могла ответить: Интернет. Пять минут, индекс, и беглый доступ в Интернет могут гарантированно открыть любому секреты кулинарных глубинок.

Меня бесило, когда люди называли здравый смысл магией. Потому что если это считалось, то я была самым магическим существом, которое знала.

Я взяла Коула в место, которое я нашла при помощи своих магических сил, миниатюрная кондитерская, мимо которой легко было пройти, если ты не знаешь, куда именно направляешься. Снаружи фасад был окрашен в глубокий фиолетовый. Внутри был Л.А. во всей красе. Худышки ели в зале с бетонным полом, бледными белые стенами и скамейками из термообработанной древесины. В воздухе витал аромат кофе и масла. Место раздачи было крошечным и странным: кулер с интересными напитками, меню на доске, выбор пирогов полон изысков. Я уже перепробовала их все: от бархатистых цитрусовых тарталеток до шоколадных пирогов с соленой карамельной крошкой.

Это было так далеко от грязного кабинета старшей школы, где я начала свой день, что казалось, либо то, либо другое не должно быть реальным.

Мы стояли в очереди. Я продолжала думать о себе, стоящей близко к Коулу, настолько близко, что мои лопатки упирались в его грудь, и тогда я осознала, что мы оба вдыхаем и выдыхаем в одно и то же время.

Я не хотела возвращаться. Я хотела остаться здесь с ним. Или взять его с собой. Иногда я так чертовски уставала от одиночества…

Я неожиданно почувствовала себя странно и неприятно слезливой.

Я сделала осознанный шаг в сторону. Без моего тела в качестве якоря, Коул беспокойно повернулся к кулеру с напитками, а потом к полкам с товарами, потом снова к кулеру, а потом снова к полкам.

— На самом деле, я не сладкоежка.

Он теребил футболку, которую, я уже могла сказать, он хотел купить чисто из-за того, что на ней говорилось, что пирог напал на нее.

Я сказала:

— Не будь ублюдком.

— Тогда скажи мне, что взять. Яблоко? Это пирог.

— Заткнись. Я закажу за тебя. Вообще-то, ты меня жутко нервируешь. Иди и займи столик у входа.

— Йес, — ответил Коул и смылся.

Когда я вышла наружу, то нашла его за небольшим металлическим столом отчасти в тени, уставившегося в два телефона, которые он положил на столешницу. Там были два других стола, один из которых был занят веселой, но очень уродливой женщиной и ее красивой, но очень похотливой маленькой собачкой. Третий столик занимал парень с камерой, которому я показала палец. Он ответил мне тем же с невинной улыбкой.

Я поставила кофе Коула перед ним и села рядом, повернувшись спиной к камере.

— Что ты заказала для меня? — спросил он, не отрывая глаз от гаджетов.

— Я не собираюсь говорить тебе. Я просто собираюсь удивить тебя, когда его вынесут. Это не яблоко. Для чего другой телефон?

Коул хмуро пояснил указ Бейби.

— Это не так уж плохо, — сказала я. — Так она хочет, чтобы ты общался со своими фанатами?

— Я не хочу говорить с ними, — сказал он. — Все они хотят поговорить о том, лишу ли я их девственности, напишу ли еще одну песню типа «Злодей» или приеду ли играть концерт в невероятно маленький городишко, в котором они живут. Ты положила сюда сахар?

— Нет. Это кофе для взрослых. Я сделала его для тебя по-взрослому. К тому же, тебе не нужно быть с ними один-на-один. Ты можешь просто информировать их об основном.

— Информировать их! Я был блестящим. Теперь я невероятен. Как утомительно это будет для них.

— О, это уже утомительно. Бейби знает, что я вне шоу, да?

Коул взглянул на камеру.

— По закону, она может использовать изображение твоего затылка, но не твое лицо. Все это, — он жестом показал на улицу — тут слишком громко, чтобы подобрать какой-то трек, но… хочешь зайти внутрь?

Я думала над тем, каким в некотором смысле черным удовольствием было анонимно пометить свою территорию, давая фанаткам знать, что у него уже кто-то есть. И мои волосы выглядели великолепно со спины.

— Нет, — ответила я. — Пей свой кофе.

Коул сделал еще глоток. Он поморщился. Я протянула пакетик сахара, который спрятала за своей чашкой, и он выхватил его. Пока он сыпал его в свой уже и без того идеальный латте, я взяла телефон Бейби. Он был довольно хорошим.

— Посмотри, как он лежит в руке, — Коул критично прищурился на телефон в моей ладони. — Он уважает тебя. Знаешь, ты могла бы быть Коулом Сен-Клером.

Я рассмеялась, немного жестче, чем было необходимо.

— Ох, я так не думаю. Эта позиция уже занята кем-то сверхквалифицированным.

— Я имею в виду, ты могла бы быть моим голосом. Попробуй. Скажи что-то.

Я послала ему уничтожающий взгляд. Но правда была в том, что, хоть Коул и был сложным существом, его личность была довольно предсказуема. Я открыла твиттер и напечатала: привет-привет-привет мир.

Я опубликовала пост.

Должна заметить, это было как-то увлекательно.

— Что я сказал? — спросил Коул.

Я показала ему.

— Я не использую пунктуацию, — сказал он. — Я также использую множество этих штук, — он согнул руки по обе стороны своего лица, чтобы продемонстрировать. — Скобки.

— Ты хоть прочитал это?

— Да. Я знаю. Я любовался этим. Позволь мне увидеть это снова. Да. Это великолепная идея. Это освободит мне время для всяческих штук.

— Вроде валяния на полу и увольнения хороших людей?

— Эй, я не говорю презрительно о твоей работе. К тому же, я собираюсь идти в студию после обеда.

Я изучала его лицо, чтобы понять, что он чувствовал по этому поводу, но он находился перед камерой, так что его лицо было красивым и регулируемым, и зафиксировано оно было на проработанной, высокомерной релаксации.