Хорошая девочка попадает в неприятности (СИ) - Подольская Софья (читать книги бесплатно .txt) 📗
— Он — гений, он все сможет. Вот ты лучше скажи мне, друг Талли, нет ли у тебя знакомых контрабандистов? Мне ткань нужна исключительная и нитки.
— Друг?
— Друг.
— Для друзей, Лена, у меня даже знакомые убийцы есть.
— Интересно, но эти связи мы прибережем на черный день. Сейчас можем пойти? Ужином я тебя накормлю, обещаю.
— Ну, если с ужином, то конечно.
— Отлично. Я за списком, и пойдем.
Лена выбежала из кухни. Талли улыбнулся и провел ладонью по волосам, улучшив и без того идеальное воронье гнездо. Права мама, нужно быть аккуратнее в обращении к богам. Жаловался Великой на скуку? Получай теперь. Сначала публичный дом, потом контрабандисты. Куда она его дальше потащит? Но Талли заставил фантазию замолчать. Не стоит подавать судьбе идеи. У нее скверное чувство юмора. Это бард знал наверняка.
Глава 12
Бриан появился, как обычно. Внезапно и ночью. Искушение сделать вид, что никого нет дома, было велико. Но Лена, чувствуя себя обязанной поблагодарить за помощь на ярмарке, все же открыла дверь.
— Не знал, что вы шьете, милая Элена, — сказал, зайдя на кухню и бросив быстрый взгляд на стол.
— Работа руками успокаивает. Вина?
— Будьте так любезны.
Лена отодвинула шитье, наполнила бокал и протянула магистру.
— Как себя чувствует ваша подруга? — Бриан решил быть заботливым.
— Уже лучше. Благодарю за беспокойство. И за помощь. Тогда, на празднике.
— Не стоит благодарности, милая Элена, я всего лишь выполнил свой долг. Но позвольте выразить восхищение вашим умом и выдержкой.
С каждой секундой беседа нравилась Лене все меньше. Раньше Бриан всегда говорил о себе, и только о себе. И тут комплимент. Ее уму. Без сарказма. С чего вдруг такая внезапная смена фокуса и настроения? Нужно быть осторожной. Очень.
— Благодарю за высокую оценку, магистр. Но и я всего лишь выполнила свой долг.
— И какой же, милая Элена?
— Долг друга, магистр.
— Вы всех друзей готовы так защищать?
— Да, магистр.
— И много их у вас?
— Нет, магистр.
— Да перестаньте называть меня магистр!
— А как вас называть?
— Как вы называете друзей?
— По имени.
— Значит и меня зовите по имени.
Бриан с трудом сдерживал раздражение. Она опять ведет себя неправильно. Не поддалась обаянию, не растаяла от комплимента и ласковой улыбки. Наоборот. Сидит собранная, настороженная и… уставшая. Бриан внимательно присмотрелся к Лене. Бледная, под глазами залегли тени. И это при целительном воздействии Искры.
— Вы вообще спите, Элена? — голос на удивление мягкий.
— Сплю, но, судя по выражению вашего лица, недостаточно, — она устало улыбнулась и потерла лоб тыльной стороной ладони. — А вы, Бриан, спите?
— Похоже, тоже недостаточно. Ненавижу народные праздники.
— Почему?
— Всегда все идет не так. Все за всеми приходиться проверять, а лучше вообще делать самому. И еще свадьба эта…
Он раздраженно запустил пальцы в волосы. Почти как Рин. И этот жест, простой, импульсивный, так не шедший к облику безупречного лорда и магистра, обрадовал Лену. Возможно, удастся приподнять эту маску. Хотя бы чуть-чуть. Дать ему возможность вдохнуть, расслабиться пусть на долю секунды. Невозможно все время проводить в железной деве чужих надежд, чаяний и иллюзий. Это убивает.
— Расскажите о прошедшем празднике, Бриан. И о грядущей свадьбе. Пожалуйста, мне очень интересно.
Просьба была искренней, а интерес бескорыстным. И он заговорил. Лена внимательно слушала, тепло улыбалась, задавала уточняющие вопросы и аккуратно хвалила. Не его лично, но его решения, поступки. И эти похвалы не вызывали раздражения. Даже пустота, всегда подававшая голос в такие моменты, почему-то молчала, усыпленная странной магией этого места. Бриан рассказывал, пристально всматриваясь в ее лицо, готовый уловить малейший намек на презрение, отсутствие интереса, разочарование. Но увидел лишь, как Лена, не справившись с накатившей усталостью, зевнула, прикрыв рот ладонью.
— Извините, Бриан, это было грубо с моей стороны.
— Я совсем утомил вас?
— Вы — прекрасный рассказчик. Но, похоже, я действительно слишком мало сплю в последние дни. Хотя с радостью послушала бы о приеме в честь помолвки.
— Вам интересна придворная жизнь?
— Мне интересны люди, которые живут при дворе. Их характеры, мысли, мотивы.
— А как же наряды и драгоценности?
— Не костюм делает человека, а наоборот. Это вам с готовностью подтвердят мои исколотые пальцы.
— А что вы думаете обо мне, Элена?
Как и предполагалось, вопрос застал ее врасплох. Пауза. Лена нахмурилась, прижав палец к губам.
— Думаю, вы слишком строги к себе, Бриан.
Этого магистр явно не ожидал. На лице промелькнула растерянность. Но, секунда, и маска встала на место.
— Не будь я строг к себе, никогда бы не добился того, что имею.
— Похоже, от усталости я плохо подбираю слова, — Лена улыбнулась, словно извиняясь. — Вы строги не в том, что заставляете себя идти вперед. Сила воли достойна восхищения. Но вы не позволяете себе заслуженную минуту славы. Не награждаете себя. Вот, смотрите. Лугнасад прошел без происшествий, правильно?
— Да.
— Значит вы хорошо выполнили свою работу?
— Если смотреть с этот точки зрения, да.
— И как вы себя порадовали за хорошо выполненную работу?
— Хотите, чтобы я придумал себе награду?
Она опять говорила странные вещи. Однако на этот раз Бриан знал, как использовать их в своих интересах.
— Да.
Попалась!
— Хорошо. Я хочу провести время с вами, Элена. Это будет моей наградой.
Лена моргнула от удивления и задумалась. Бриан ждал, наслаждаясь ее замешательством.
— Не возражаете, если это будет через пять, лучше семь дней? Я помогаю подруге закончить работу и просто не могу бросить ее одну со всем этим.
Теперь ответ ждала Лена. Отнесется он с уважением к ее просьбе или попытается надавить? От этого сейчас зависело очень многое.
— Хорошо. Через семь дней в полдень.
— Договорились, — Лена облегченно вздохнула.
— Спокойной ночи, Элена. Вы, кажется, любите яблоки?
— Да, люблю. Спокойной ночи, Бриан.
Получилось? Неужели действительно получилось? В первый раз за все время их знакомства Бриан позволил себе просто сидеть и разговаривать. Без этих его вечных ухмылочек, насмешек, сарказма и демонстрации собственной исключительности. И наконец-то перестал называть ее "милая". Как же это бесило! Лена на всякий случай поблагодарила Великую Матерь за неожиданное просветление в мозгу ее непутевого сына и донельзя довольная пошла спать.
К большому удивлению Лены, Рин не шумел, не наматывал круги по кухне, объясняя, как она неправа, не заставлял отказаться от встречи. Он вообще в последнее время вел себя не как обычно. Сдержаннее, рассудительнее, взрослее, как бы странно это ни звучало. Только спросил, считает ли Лена идею хорошей. Не считала. Но ссориться с Брианом сейчас было бы большой глупостью. Проблем и без того выше крыши. И Рин, сжав кулаки, согласился, предварительно взяв с Лены слово, что та вернется до последнего колокола.
Рин не понимал мотивов Лены, продолжавшей с общаться с Брианом и неоднократно пытался убедить не пускать его на порог. Увы, сестра была непреклонна. И архмастер Гелен, к большому удивлению и легкой обиде ученика, встал на ее сторону. Словно эти двое видели что-то ему недоступное. Отчаявшись понять странное поведение Лены и учителя Рин сосредоточился на проблемах Сольвейг. Обеспечил защитой, проверил и усилил безопасность дома, добился от главы гильдии ткачей обещания посодействовать. И засел в лаборатории. Лена заказала ему парализующий состав для оружия, аналог перцового баллончика и печатный станок.
Впрочем в эти дни все работали как каторжные. Талли с помощью матери собирал сведения о жертвах лорда Фергюса и всех, кто соглашался свидетельствовать, отводил в храм. Записи, данные под клятвой и заверенные подписями жриц, хранили у архмастера Гелена, разумеется, посвященного в ситуацию. В оставшееся время бард сочинял песни и музыку для пьесы. Лена разрывалась между пером и иглой: правила текст и работала подмастерьем у Сольвейг. Обметывала, подрубала, подшивала. И бегала на рынок за продуктами — бригаду спасателей нужно было ежедневно кормить. Ходила в разное время, только самыми оживленными улицами и всегда держалась людей. Слуги лорда по-прежнему следили за домом. Хвала Великой, никаких действий он пока не принимал. Дни напоминали неисправную карусель или исправную тренировочную центрифугу.
