Попаданка: Удел драконьей жрицы (СИ) - Йер Велерия (лучшие книги txt) 📗
Я клацнула зубами в опасной близости от его пальцев с таким жутким лязгом, что все присутствовавшие, кроме того, кому относилось это однозначное предупреждение, вздрогнули.
- Тощая стервь. Но зубы хорошие... Я щедро одарю тебя, Сархэ за такую наложницу, - вождь довольно осклабился, демонстрируя ряды белоснежных зубов.
- Я прибыла из Края Моря, чтобы говорить от имени моей богини, - мой голос прозвучал на удивление зловеще, и как нельзя вовремя. Кажется, к тому, что я обернусь каким-нибудь степным монстром, они были готовы больше, чем к тому, что заговорю.
Пользуясь предоставленной паузой, пока кочевники, вытаращив глаза из орбит, смотрели на меня, я усмехнулась, и ободренная произведенным фурором, продолжила в том же духе: - Велико ее милосердие и воля ее добра. Ведает она о делах свершившихся и деяниях грядущих. Послание ее для тебя, вождь народа Соленых Степей, таково «в пору, когда умрет луна, волчья пасть сомкнется на шее твоей». Но участи сей ты можешь избежать, вознеся хвалу моей госпоже на Краю Моря.
- Ты угрожаешь мне, девчонка? - пророкотал вождь, наконец, выйдя из позорного замешательства. Зрачки его темных глаз расширились, в гневе заполнив всю радужку.
- Это предупреждение, добрая воля моей богини, - вкрадчиво проговорила я, отчего-то вполне спокойно восприняв эту внушительную вспышку гнева.
- Мерзкая вещунья! Кого ты притащил в мой шатер Сархэ!? - Вождь метнулся к одному из воинов с нечеловеческой скоростью, - Убить на месте, но черной кровью ее марать священный Тар-Вэ-Дан - только разгневать богов. Завтра на рассвете ты...
Полог шатра резко рванулся в сторону, впустив в полумрак алые лучи догорающего заката и низенькую крючковатую фигуру.
- Не произноси того, о чем пожалеешь, Ва-Эхтар-Дан, господин Соленых Степей, - резковатый женский голос вклинился на вдохе в гневный крик вождя, - Я видела ее приход много лет назад. Она и есть тот, чьего появления мы ждали с Края Морей.
В шатре повисла мертвая звенящая тишина, и только мое сосредоточенное пыхтение, в попытке расслабить веревки, туго оплетшие мои руки от запястий до самых локтей, нарушало ее.
- Все вон! И чтобы ни слова о том, что вы услышали здесь!- рявкнул вождь, кажется, вовсе не умерив свой пыл, а только распалившись еще больше. Войны, кинулись выполнять его приказ с таким рвением, что казалось, последние несколько минут, страстно молились только об этом.
Женщина приблизилась ко мне, позволив, наконец, себя разглядеть. Седовласая, с черными глазами, неразличимого в таком освещении оттенка, она представляла собой классическую по моим представлениям шаманку. Длинные волосы были уложены в невообразимый колтун, с кучей мелких побрякушек, впутанных внутрь странной прически, ее тонкая, неестественно белая шея, была увешана ожерельями самых разных форм и размеров, тело скрывала неопределенная мешковатая хламида, а сухонькие пальцы едва двигались под весом металлических и костяных колец. Склонившись передо мной в почтительном поклоне, она поспешно распутала мои руки, и перевела блестящий от невысказанного гнева взгляд на вождя.
- С закатом солнца духи не велят тайн бытия раскрывать. И нам молчать о них положено. Простите нас, за прием недостойный. Коль можете, зла не держите, - женщина вновь согнулась в почтительном поклоне. Вождь наблюдал за шаманкой с мрачно сжатыми в узкую линию губами, но поймав на себе тяжелый взгляд женщины, тоже чуть опустил голову.
- Моя богиня великодушна, и мне, как ее посланнику, положено этом примеру следовать. Поднимите голову. Я не держу зла.
Женщина выпрямилась, одаривая меня взглядом полным благоговения и ужаса:
- С новым днем, заново наше знакомство начнем, коль воля Ваша на то будет. А пока, позволите ли как гостью принять Вас в моем шатре?
Я чуть кивнула. Женщина метнула еще один многозначительный взгляд на вождя, и почтительно приоткрыв передо мной полог, пропустила меня вперед себя. К концу светового дня, ознаменовавшегося ярко-алыми разводами, словно огнем расчертившими горизонт, небо развиднелось. Я последовала за шаманкой, которая не по годам бодро и уверенно шла между палаток. А над горизонтом, еще очень низко, висел недоеденный остаток луны, грозивший через два дня истаять вовсе.
«Луна умрет...» - я глянула в небо, припоминая, что окончание лунного цикла во многих культурах отождествляли со смертью. Над степью раздался жалобный вой, одинокого исхудалого волка, и вот, казалось, уже вся степь воет и стонет, подхватив его песню.
К моему счастью палатка шаманки оказался в нескольких сотнях метров от шатра вождя. Я даже не успела толком замерзнуть, как попала в тесное, и на удивление протопленное помещение, где пахло травяными сборами и чем-то кисловатым. Женщина мигом накинула на меня шкуру, усадила на низенькую кровать с множеством подушек, и торопливо стала закидывать что-то в котелок, варившийся над огнем, разведенный прямо в центре палатки. Я закуталась с головой в теплый мех, чуть пахнущий горьковатыми травами и глубоко задумалась.
Если я права в своих предположениях, времени у меня осталось очень и очень мало. Плохо одно - что делать я не представляю даже в общих чертах. Богиня, чтоб ей там икалось, толком-то ничего не сказала. Да, сложилось все вполне удачно: я здесь, и я еще жива. Но это тоже заслуга не ее. Глупо сейчас истерить и думать «а что если...», но ведь и в самом деле... Мое не в меру живое воображение, на вопрос «что если...» с готовностью подкинуло мне пару красочных картинок с моей разодранной на клочки тушкой, и пожелало хорошего настроения. Мыслишки деструктивные, а значит в этой ситуации совершенно бесполезные, запрыгали в голове с удвоенной прытью. И лишь одна, отвечавшая на вопрос «что будем делать», обдумываться категорически не хотела. Где-то на задворках сознания тревожно маячило и осознание того, что в Эвмере, рано или поздно, о моей пропаже узнают. И вот тогда, по возвращению, которое, надеюсь, все же состоится, мне придется как-то свое отсутствие объяснять. Ох, сдается мне, нелегко это будет сделать...
Я подняла голову, лишь сейчас на секунду вынырнув из раздумий, чтобы обнаружить хозяйку шатра терпеливо стоящую надомной, держа на вытянутых руках широкую чашу, полную какого-то отвара. Я приняла ее, чуть кивнув, и настороженно принюхалась. Жидкость темного цвета и неопределенной консистенции доверия не внушала. «Не хотят ли меня отравить?» - промелькнула подленькая мыслишка, и тут же была отогнана: так недолго и паранойей обзавестись, для полного комплекта неприятностей. Я снова глянула на женщину, сама она чашу не взяла, наоборот отошла в сторону и опустилась на колени, внимательно наблюдая за мной из такой позы.
«Может это какая-то проверка? Что-то вроде окочурюсь я или нет... Тьфу. Ну что за дрянь!? Я же вроде собиралась не параноить.»
Я снова глянула в чашу, - «Ну, не поминайте лихом, будем пить!» - и быстро выдохнув, сделала хороший глоток.
Жидкость на вкус оказалась сладкой как мед. Сладкое я не любила, но ожидала чего похуже. А это, оказывается, вполне можно пить. Я сделала еще пару глотков, поболтала чашу в руках, и уже не отрываясь, допила до дна. Все это время, шаманка, сидела неподвижно, словно статуя. Лишь ее выражение лица, с почти спокойного, сменилось благоговейным трепетом. Чем это было вызвано, я не поняла, но вроде как чувствовала себя прекрасно, умирать не собиралась, наоборот, неожиданно согрелась и подобрела. Видимо, в сладком напитке таки было оборотов восемь, если не больше.
Еще немного посидев, ожидая хоть каких-то действий от хозяйки шатра, я поняла что та либо в трансе, либо в глубоком ступоре, и, воспользовавшись ситуацией, улеглась на топчан, накрылась еще парой шкур и уставилась вверх. Спать не хотелось. Думать - не получалось. Мысли в голове вяло перемешивались, то всплывая неясными обрывками, то вновь погружаясь в темноту. Я моргнула, на секунду, казалось, прикрыла глаза, а когда открыла - вокруг стояла кромешная тьма. Едва различая очертания предметов, я поднялась на ноги, и вышла на улицу, вдыхая свежий воздух, который сейчас был так необходим. Ночь полностью вступила в свои права, разливаясь синеватой темнотой вокруг. В нескольких сотнях метров едва различимо горел небольшой костер и тихо переговаривались часовые, где-то вдалеке нескладно и рвано подвывали мелкие степные волки. Ночь стояла морозная до того, что вытоптанная земля под моими ногами, покрылась сизой льдистой коркой.
