Горничная особых кровей (СИ) - Грин Агата (электронная книга .TXT) 📗
Как и в прошлый раз, к нам вышли трое мужиков, выкатили снегоходы. Я ожидала, что меня снова оставят стеречь
снегоходы, но на этот раз господа исследователи взяли меня с собой. Мы доехали на снегоходах к границе зоны, а дальше
пошли пешком. Я забеспокоилась.
— Светлейший! Разумно ли оставлять снегоходы без охраны?
— Их не посмеют тронуть.
— Почему ж тогда в прошлый раз вы заставили меня их стеречь?
Альбинос приостановился и бросил на меня предостерегающий взгляд:
— У тебя есть право задавать мне вопросы?
Я уже знала, что не такая альбинос бука, какой хочет казаться, поэтому его словам значения не придала и лишь плечами
пожала, да дальше пошла по сугробам. А шла я тяжело, переваливаясь, утопая в снегу. Так же тяжело ступал Той Ильмонг.
Ветрову приходилось постоянно вытаскивать нас из сугробов. Каждый раз, когда землянин меня поднимал, я не могла
удержаться от искушения посмотреть в его лицо.
Очень приятное, открытое, доброе лицо. И глаза интересные: темно-серые, сумрачные, и в то же время ясные. В очередной
раз вызволив меня из сугроба, Аркадий и сам задержал на мне взгляд, протянул укоризненно:
— Замерзла ведь.
— Дома отогреюсь.
Альбинос приказал остановиться:
— Здесь.
Аркадий отпустил меня, отошел. Зону я не ощутила - у меня вообще к таким вещам плохая чувствительность. Владетель
начал раздавать указания, Ветров - настраивать приборы, мужики принялись оттаптывали снег, чтобы приборы не тонули в
нем.
Ильмонг же глядел по сторонам, и безо всякого опасения смотрел на Эн - его зрачки при этом становились крошечными.
Апранцы видят в темноте и могут смотреть на яркий свет.
Везет апранцам. Все расы людей хорошо развиты физически, кроме землян. Лирианцы уже и не люди почти по своим
возможностям, а боги, центавриане идеальны, орионцы сильны и красивы, апранцы ловки и живучи, веганцы хоть волосаты,
зато здоровье у них отменное. И только земляне цепляют болезни, ломают кости чаще остальных, и еле-еле увеличивает
продолжительность жизни.
Задумавшись, я отошла подальше, чтобы немножко разогнать кровь да размяться. Захрустел снег - это Той подошел. Близко
подошел, окатил одобрительным взглядом, каким мужчины смотрят на привлекательных женщин. Я напряглась - типичная
моя реакция в таком случае. Впрочем, я быстро справилась с собой и смело посмотрела в лицо апранца. Даже подготовила
остроту насчет него и Этельян. Однако артист первый начал разговор, причем без обычной раздражающей развязности:
— Не бойся владетеля.
— Я его и не боюсь.
— Боишься, — покачал головой Той. — Вы все его боитесь. Я не психокинетик, но настроение людей чувствую. Боитесь вы
Малейва, трепещите. С ужасом изучаете его биографию и с негодованием ждете, что он сделает с Дарном. С одной стороны
— правильно, его стоит бояться, его враги долго не живут. А с другой стороны, нужно очень постараться, чтобы стать его
врагом.
— Зачем вы говорите мне это, сударь?
— Затем, милая барышня, что…
— Я не барышня.
— Барышня, — возразил Той, глядя на меня огненно-карими глазами. — На какой бы планете я ни был, никогда не спутаю
высокородную с обычной. И Малейв тоже не спутает. — Артист наклонился ко мне: — Предстоящий Отбор невест - фикция.
Невесту владетель уже выбрал. И это ты, горничная.
Я рассмеялась.
— Ошибаетесь, сударь.
— Я не ошибаюсь в таких вещах.
— В этот раз ошиблись.
— Нет, не ошибся.
— Скажите, сударь, зачем владетелю жена? Чтобы детей рожать?
— В точку!
— А я бесплодна.
Ильмонг вскинул брови, услышав мой ответ, переступил на снегу. Я видела, как эмоции на его лице сменяются от отрицания
к удивлению и от удивления к сожалению. Он совсем не пустоголовый, раз понял, что я не лгу.
Наконец, артист хрипло, от холода, проговорил:
— Скверно. А я уже во всех красках представил Отбор и явление народу владетельницы-горничной.
— Ничего, у нас в особняке прислуга непростая, еще наскребете горничных-невест, и даже невесту-управляющую, — чтобы
увести внимание артиста от себя, я заговорила про Гримми: — Вы заметили, сударь, как красива и молода управляющая?
Лилиан Гримми около сорока лет, и эо у нее не меньше пятого уровня. В Дарне мало мужчин, способных составить ее
счастье. Может, этим мужчиной станет владетель?
— Гримми - прелесть, — заявил Той. — Но Малейв питает слабость к темноволосым. Кстати, горничная, раз уж ты
разыгрываешь из себя простую девку, то и говори просто, не выдавай себя.
— Раз вы меня раскусили, сударь, мне больше не нужно перед вами притворяться.
Артист улыбнулся:
— А зачем притворяться?
— Простой девке легче живется, чем благоразумной барышне. По крайней мере, у нас, в Дарне. Делай, что хочешь, говори,
что хочешь - свобода! Скажут только: «Эта дура опять начудила!», и все. А барышне высокородной и шагу ступить нельзя
без одобрения родственников мужского пола.
— Бедные энгорки, тяжело вам приходится, — Той улыбнулся еще шире, я отметила, что зубы у него мелкие и очень ровные.
Даже в этом апранцы отличаются.
— Выживаем, как можем. И, раз уж мы говорили о Гримми… Не водите больше блудниц в особняк, сударь.
— А то что?
Ильмонг меня успел утомить, но и развеселить, поэтому я сказала первое, что пришло на ум:
— А то я накажу вас так, как у нас раньше провинившихся наказывали.
— И как же?
Увы, я не успела ответить: нас позвал владетель.
Глава 9
Мы вернулись к остальным. Мужики по одному стояли у приборов с закрытыми глазами. Ветров то и дело изменял какие-то
показатели на них, что-то бурчал под нос, Малейв смотрел над головами «подопытных», оценивал изменения их энергетики.
Мы с Ильмонгом стояли с краю, чтобы не мешать.
Какое-то время я старалась и сама что-то разглядеть, использовав эо, но у меня, как всегда, ничего не вышло. Было холодно
и тихо. Оттого и стало неожиданностью, когда один из подопытных пошел вперед, не открывая глаз.
Напряглись все, кроме владетеля.
Он жестом приказал нам оставаться на месте, а сам пошел за мужиком. Так они и шли, пока не пропали из виду. Оставшиеся
на полянке мужики продолжали спать с закрытыми глазами.
Мне становилось холоднее и любопытнее с каждой секундой.
— А что происходит, Аркадий?
— Мы проводим кое-какие опыты.
— Они безопасны?
— Относительно… да, пожалуй, безопасны.
— А зачем здесь нужна я?
— Для наблюдения.
— А конкретнее?
Ветров улыбнулся:
— Даже если отвечу, ты ничего не поймешь, Регина.
Я состроила шутливо-обиженную рожицу, и Аркадий сдался:
— Ладно, отвечу. Я бьюсь над вопросом… — дальнейшие его слова показались мне мудреной тарабарщиной. Единственные
слова, которые я поняла из его монолога, это «энергия», «уровень», «сохранение», «форма».
Закончив, Ветров осведомился:
— Что ты об этом думаешь?
— Э-э…
— А конкретнее? — В глазах ученого появились смешинки. — Что ты думаешь насчет (короткое незнакомое слово) и
(смешное незнакомое слово)? Какой процесс применим в случае деструкции (шипящее незнакомое слово) по типу (странное
незнакомое слово)?
— Э-э…
— А характеристики свойства (еще одно незнакомое слово) тебя не смущают?
— Ладно, сдаюсь! — рассмеялась я. — Больше половины того, что ты говоришь, не понимаю. А еще я не понимаю, как ты,
такой молодой, можешь быть ученым.
— Я не ученый, а студент, — простодушно ответил Аркадий. — Учусь в Академии Жизни на планете Горунд в системе Альфа
Центавра. Это одно из лучших учебных заведений Союза, где учат теории и практике психокинеза. У вас на Энгоре я
собираю материалы для курсовой работы.
— Но ты же землянин, — удивилась я. — Почему выбрал именно центаврианскую академию? Разве у землян нет хороших
