Давным-давно (СИ) - Линг Айя (книги хорошего качества .txt) 📗
Сжимаю пальцами свои юбки, чувствуя себя расстроенной. Если бы не мой королевский муж, я бы не застряла в этом странном мире со всеми этими проблемами, ни у одной из которых, похоже, нет шансов на решение.
Глава 15
Когда я вхожу, Эдвард вышагивает по нашей комнате. Как только перешагиваю порог, напряженность на его лице мгновенно сменяется облегчением. Щелчком пальцев он показывает Амели выйти, но, кажется этого недостаточно. Когда она закрывает за собой дверь, Эдвард запирает ее.
— Кэт, — гнев, кажется, кипит внутри него. Нет никаких следов его ласковых манер и флиртующих нот. — Где ты была?
Раздражение, колючее и неприятное, угрожает вырваться наружу. Возможно, в другой раз, могла бы быть более дипломатичной, но я до сих пор раздражена, что не смогла вернуться домой из часовни, и поскольку Эдвард являлся основным источником моего разочарования, я скрещиваю руки и устремляю на него взгляд.
— Перестаньте допрашивать меня, как будто я осужденный убийца, Ваше Высочество. Я думала, что я твоя жена, а не слуга.
— Ты хоть представляешь, как я волновался, когда вернулся с изнурительного совещания и не нашел тебя?
Жесткость его тона удивляет и раздражает мне еще больше — он говорит так, будто мне пять лет. Я была в карете с кучером, а часовня находилась всего в десяти минутах езды от дворца. Интересно, что он скажет, если расскажу ему, что в Америке мне приходилось ездить через темные кварталы и сталкиваться с умственно неуровновешанными людьми в метро или в продуктовом магазине.
— Я… Я оставила записку на столе.
— Я не видел её.
— Возможно, ее сдуло на пол, — обычно я открываю окна, так как температура повышается. Сейчас начало лета, и становится все более и боле неудобно носить сорочку, корсет и платье каждый день.
Он делает шаг ко мне, и я автоматически отступаю, что, кажется, раздражает его еще больше.
— Я задал вопрос, Кэт. Где ты была?
— О, так теперь я в военном лагере? Должна ли докладывать вам каждый раз, когда выхожу?
Эдвард напряженно смотрит на меня.
— Если ты продолжишь упрямиться, я запрещу тебе покидать дворец. В случае событий, требующих твоего присутствия, Бертрам или я будем сопровождать тебя. Или мы оба.
— Что? — я полностью ошеломлена. Опекает меня, как будто я ребенок — Ты не можешь говорить серьезно!
— Это не то решение, которое хотел бы принять, но без взаимного доверия я не могу позволить тебе исчезать без предупреждения. Ты моя жена, Кэт, и я намерен держать тебя здесь, рядом со мной. Чего бы это ни стоило.
Глаза его лихорадочно вспыхивают, его голос возбужден. Во всем его облике есть дикость. Кажется, он сходит с ума, если не знает, где я. На короткое мгновение задаюсь вопросом, было ли безумие в генах его деда передано ему — может быть, немного, но этого достаточно, чтобы заставить меня вздрогнуть.
Тем не менее, во мне так же разбужен гнев. Что это за человек, который держит меня во дворце, как животное в зверинце? Я думала, что его отношение ко мне было либеральным (по стандартам ательского мужчины), но, похоже, что ошибалась. Если Джейсон осмелился заставить меня сидеть дома и не выходить без сопровождения, я бы бросила его в одно мгновение.
— Если ты будешь относиться ко мне как к заключенному, то гарантирую, что когда появится Крю, я без тени сомнений, уйду с ним.
С таким же успехом могла бы ударить его кувшином с каминной полки. На его лице проявляется шок, быстро переходящим в ярость. Он делает еще один шаг ко мне, и понимаю, что он загнал меня в угол. Что он собирается сделать со мной?
Напряжение — плотное, удушливое, пугающее напряжение протягивается между нами. Смотрю на него вызывающе, но мои ладони потные. Образ отца кричавшего на маму за несколько дней до того, как они подали документы на развод, мелькает в моей голове. Мой страх, должно быть, отразился на моем лице, потому что Эдвард внезапно отвернулся. Его плечи упали, и его сжатые кулаки расслабились.
— Уже поздно, — наконец говорит он. — Одевайся на ужин.
И он уходит в кабинет, оставив меня, пялиться на дверь моей спальни. Это первый раз, когда мы поссорились. Возможно, мне следует извиниться за отказ быть с ним честной. Но тогда придется сказать ему, почему я отправилась к собору, и не хочу даже представить его реакцию.
Есть причина, почему сказки Гримм редко рассказывают нам, что происходит после того, как принц и принцесса выходят замуж. Жизнь после брака никогда не бывает сказочной.
Король и королева чувствуют, что что — то не так. Конечно. Независимо от того, как много мы притворяемся, ссора испортила наше настроение и сделала нас излишне жесткими и формальными во время еды. Даже Эдвард, который, как правило, хорош в том, чтобы притворяться, не может избежать пристального внимания его родителей на этот раз. Ночью, когда он еще наставляет меня в вопросе культуры Ателии и её обычаях, его тон безразличный, взгляд его лишен любви, и он ни разу не переходил на флирт.
Признаю, что скучаю по тому, как он смотрит на меня, как будто я единственная девушка на планете. Когда Эдвард был прекрасным мужем и возлюбленным, чувствовала себя обремененной его вниманием. Теперь, когда он холодный и отстраненный, чувствую себя обездоленной. Все, что могу сделать, это поддерживать безмятежный вид, и ненавижу признаваться себе в том, что скорее предпочитаю обожающего меня Эдварда, чем наоборот.
Хотя он ведет себя, как простой друг, Эдвард не показывает никаких признаков того, что готов отпустить меня. С тех пор как мы поссорились, он охранял меня, как ястреб. И не только Эдвард. Кажется, Амели, Мейбл и Бертрам следили за мной, всякий раз как я покидала свои комнаты или когда выходила из-за стола после еды. Не знаю, приказал ли им Эдвард еще больше следить за мной, но знаю, что он нервничал.
Пытаюсь заниматься письмами и книгами в библиотеке. Я действительно думала о возвращении в часовню, но предпочитала бы дождаться, пока утихнет шторм. Не боялась Эдварда, но лучше избегать неприятностей, особенно когда слуги также ощущают напряжение между нами.
— Не это платье, — говорю я однажды, когда Мэйбл достает из моего гардероба нежно голубое платье с открытыми плечами настолько сильно, что можно было бы вместить слона. — Вырез слишком низкий. И что с этим графином на тумбочке?
— Я… Я думала, что Его Высочество не возражает, — Мэйбл нервничала, но цеплялась за голубое платье, как, будто оно стоит миллион. — Амели и я подумали, что он, возможно, смягчится, если вы оденете это, и предложите ему стакан. Бертрам сказал нам, что Его Высочество был счастливее с тех пор, как встретил Вас, но за последние несколько дней он, ни разу не улыбнулся.
Вздыхаю.
— Все не так просто. Он не успокоится только из-за платья.
— Но он обожает вас, — настаивает Мейбл, ее круглое лицо — олицетворение искренности. — Конечно, он предпочел бы поцеловаться и помериться?
В конце концов, я сдаюсь, но при условии, что накину шелковую накидку. Мейбл уступает, но она заставляет меня пообещать, что я сниму накидку, когда мы Эдвард останемся наедине.
Амели приходит через мгновение после того, как Мейбл заканчивает заплетать мои волосы. Будучи замужней женщиной, я должна постоянно носить прическу. Только мой муж или родители могут иметь «привилегию» видеть меня с распущенными волосами.
— Мисс Элли хотела бы увидеть тебя.
Элли. Настоящая Золушка. О, мой Бог. Я собираюсь встретить персонажа, о котором читала в «Уродливой сводной сестре», с девушкой, которую Катриона попыталась подтолкнуть к принцу, но тот, кто в результате попался, стал его двоюродный брат.
— Пригласи её.
В комнату входит прекрасная девушка. Волнистые, медового цвета волосы и большие, голубые глаза. Гладкая, безупречная кожа цвета сливок. Лицо свежее, как розовая роза. На ней простое белое платье, и кроме серебряного кулона на шее у нее нет никаких украшений или аксессуаров. Но ее руки выглядят грубыми и мозолистыми.
