Эрбат. Пленники дорог (СИ) - Корнилова Веда (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Кисс сбрил свою светлую поросль на лице, и впервые за время нашего знакомства он не убрал волосы в привычный мне длинный хвост. Как видно, ждал, когда влажные волосы высохнут после мытья. Сейчас чистые, не стянутые шнурком волосы Кисса стояли вокруг его головы необычным ореолом, сами собой укладываясь в прическу столь дивной красоты, какую в состоянии создать только самый опытный цирюльник. В этой прическе непонятным образом сочетались между собой волны прихотливо изогнутых локонов, роскошных кудрей, красивых завитков… Это было не просто красиво — это было восхитительно! В жизни своей я ни у кого не видела столь необычных волос, которые куда больше подходят не парню, а прекрасной девушке. И, как оказалось, эти его волосы длины немалой, на спине доходят Киссу чуть ли не до лопаток. Хороши, ох, хороши! На такую красоту не насмотришься… Но почему он их прячет? Любая девушка, имей она такие волосы, холила бы их и лелеяла, а уж гордилась бы ими как!.. Далеко не каждой женщине, умелой в укладывании волос, под силу создать себе подобную прическу, даже при большом желании и умении. Да и цвет волос у Кисса, казалось, немного поменялся. Теперь они не были прежними бесцветными паклями, а куда больше напоминали вытеребленный лен, только не серый, а светлый…
Да и внешне Кисс изменился. Не скажу, что в один миг он стал писаным красавцем, но не обратить внимание на такого мужчину было невозможно. Прежде невзрачное лицо Кисса приобрело аристократическую изысканность, неуловимую привлекательность, притягивающую куда больше классической красоты. Поставь сейчас рядом с ним красавца Вена или дорогого муженька сестрицы — и внешне Кисс ничуть им не проиграет.
Во всяком случае при виде нового облика Кисса из моей головы вылетели все мысли о том, как бы устроить ему хорошую выволочку за недавний разговор в доме старосты.
— Кисс, — ахнула я, — у меня нет слов! Не поверишь, но я тебя в первый момент не узнала! Едва мимо не прошла… Какие у тебя, оказывается, красивые волосы! Глаз не оторвать!
— Что, нравится? — непонятно усмехнулся Кисс.
— Конечно! Для чего ты такую красоту прячешь? Такие чудные волосы… Роскошь… Эй, ты что делать собрался? — зашумела я, увидев в его руках тот кожаный шнурок, которым он стягивал свои волосы. — Не вздумай! Зачем? Распущенные волосы тебе очень к лицу, не то что твой смешной хвост… Можно подумать, ты сам этого не понимаешь! Правда, мне не понятно, как можно столько волос стянуть в один жалкий пучок!
— Ты еще скажи, что таким я тебе больше нравлюсь…
— Таким ты больше нравишься всем без исключения.
Не знаю отчего, но Кисса мои слова заметно рассердили. Зло сощурив глаза, он пошел дальше, пробурчав довольно громко что-то вроде "Все бабы — дуры!". С чего это он, интересно, так завелся? Но волосы в привычный хвост все же убирать не стал…
На следующий день после нашего появления жители деревушки решили спуститься в долину, чтоб по-своему разобраться с чужаками. И без того долго копившееся недовольство обитателями долины прорвалось после известия о гибели односельчанина. Заодно люди сами хотели лишний раз удостовериться в том, что же такое происходит в Сером Доле. Причем идти туда пожелали все, даже древние старики. Остановить этот поход мы не смогли — крестьяне не имели представления, насколько опасен живущий в долине колдун, этот самый Адж — Гру Д'Жоор. Никакие наши уговоры и предупреждения не подействовали. Более того: староста послал за подмогой в соседние деревушки, и оттуда заявилось не менее трех десятков мужиков, вооруженных вилами, топорами и рогатинами.
Я их как увидела, чуть не застонала. Тоже мне, нашли грозное воинство! Смех один, а не вояки. Как работникам или охотникам им, может, цены нет, но ведь воевать — это тоже работа, отнюдь не простая, и не тоже из легких. Воинское искусство надо постигать так же, как и всякое другое! Не всегда можно переть с рогатиной наперевес, полагаясь лишь на свою силу. Да колдун таких неумех одним пальцем по земле размажет! Наши попытки разъяснить опасность, исходящую от колдуна, ни к чему не привели. У здешних людей были свои понятия о справедливости и расплате, так что наших слов увещевания селяне слушать не стали.
Мое желание пойти с ними вызвало у людей лишь насмешливые улыбки. Мол, не бабское это дело — воевать. Сиди, сказали, в деревне, да хозяйством занимайся — самое лучшее занятие для девки, а с нами пойдет твой жених! Вот ему, дескать, самое место воевать!.. Переубедить их не было никакой возможности. Все рвались в бой. Киссу с трудом удалось уговорить остаться в деревне хотя бы с десяток мужчин для охраны оставшихся в деревне жителей — мало ли что может приключиться, пока мужики воевать будут…
Я бы, конечно, махнула рукой на чужое мнение, и все одно пошла б со всеми в долину, да предок не посоветовал. Не бойся, говорит, пусть себе идут, ничего плохого с ними не случится. Только оттого и осталась. И Кисс перед уходом предупредил: в случае чего он надеется не на десяток оставленных деревне едва передвигающихся дедушек, а на меня. Если случится что худое, то и предок поможет, подскажет, что надо делать. В отличие от меня он, дескать, парень хороший… Нет, Кисс, рано или поздно я все — же найду дрын потяжелее и обломаю его об твою спину!
Мужчины вернулись из Серого Дола к вечеру пятого дня. Как выяснилось, в том лесном поселке уже никого нет. Впрочем, ни у кого их них язык не поворачивался называть поселком пару случайно уцелевших домов в долине. По словам Кисса, разоренный поселок производил весьма угнетающее впечатление. Сгоревшие остовы домов, пятна кострищ, следы торопливого ухода… Надо же: из пяти — шести изб и двух амбаров осталось лишь два дома. Они стояли в отдалении от прочих, оттого и не пострадали от пожара. Все остальное сгорело без остатка. Хорошо, как видно, полыхало, раз огонь перекинулся на соседние строения, хотя ветра в ту ночь не было. Понятно, почему люди покинули это пепелище. Можно смело считать, что поселка больше нет, а значит никому из его обитателей оставаться здесь нет смысла, да и нечего делать в этой глуши тем, кто привык к совсем иной жизни. Раз мы сумели уйти, то место, как сказал Кисс, уже засвечено. Оставшиеся в поселке рассудили правильно: пленники, сбежавшие от колдуна, не относятся к числу тех, кто прощает, так что рано или поздно, но они приведут сюда других людей…
Заметно было, что живущие здесь торопились покинуть эти негостеприимные места. Люди, судя по всему, уходили отсюда в спешке, и не очень заботились о том, что увидят здесь те, кто заглянет в эти места после них. В уцелевших домах остался лишь неизбежный мусор, да старый хлам, брошенный за ненадобностью. Можно смело считать — тайная база погибла, во всяком случае быстро ее не восстановить. Да и смысла в том нет. В Стольграде прошли аресты, и, не сомневаюсь, что кое-кто из заговорщиков знает о существовании этого места, о тайном гнезде, свитом колдунами Нерга в Сером Доле. Насколько я знаю Вояра, он вытряхнет из арестованных все, что им известно. Мы с Киссом однажды поговорили о Вояре; Кисс знал его неплохо и отзывался об этом человеке с большим уважением. Как я поняла, это при моих допросах глава тайной стражи не переступал определенной черты, но в случае необходимости он без колебаний кличет инквизиторов. И еще: Вояр никогда не отступится от допрашиваемого, пока не получит правдивые ответы на все интересующие его вопросы. А ложь он, по словам Кисса, ощущает не хуже любого ведуна. Ну, это мне хорошо знакомо…
Еще Кисс сказал мне, что на том пепелище, где сгорело тело Зяблика, он посадил маленький росток клена. Невесть каким путем занесенное в долину семечко непонятным образом сумело прорасти в тонкий стебелек длиной с ладонь. К сожалению, хотя он, этот тонкий росток, был вырван из земли и почти затоптан чьими-то грубыми ногами, но, тем не менее, все еще боролся за жизнь, и не хотел умирать. Кисс посадил это крохотное деревце именно на то место, куда несколько дней назад мы положили тельце Зяблика. Пусть это будет памятью о маленьком загубленном ребенке… Не знаю, можно ли в это верить, но Кисс утверждал, что перед его уходом из долины крохотное деревце помахало ему листочком…
