Чили (СИ) - Владимирова Анна (книга регистрации .TXT) 📗
— Надо затаиться, — ответил, пристально всматриваясь в ее лицо.
Он ожидал, что Элль закатит глаза, расстроится, ведь это удлиняло срок ее принадлежности ему. Но вместо этого она пытливо прищурилась:
— А что там будем делать?
Губы сами растянулись в улыбке:
— Продолжать медовый месяц…
Неожиданно разглядывать ее лицо так близко стало важным: на левой щеке веснушек было больше, потом он их обязательно посчитает, в глазах, оказывается, добавилось золотистых крапинок, радужки стали казаться ярче, а над губой справа появился маленький шрам. Едва заметный…
— Что-то припозднились, не находишь? — прищурилась она, робко обхватывая его плечо здоровой рукой.
— Лучше поздно, чем никогда, не находишь? — кивнул он и коснулся пальцем губы. — Откуда шрам?
Элль нахмурилась и отшатнулась, закусывая губу. Он видел — готовилась соврать, уже открыла рот, но он перебил:
— Правду.
В ее взгляде было скользнуло тенью возмущение: «Не твое дело, не скажу!» Но он не отступал. Понимал, что потянул за что-то весьма болезненное, причинившее не только физическую боль и оставившее шрам не только на коже.
— Дай мне время, — зыркнула на него исподлобья.
— Сколько?
— Я не знаю, — начала «закрываться» рыжая, ежась.
— Хорошо, — притянул ее и поцеловал в лоб. — Я подожду. Давай закончим с обедом. И будем собираться…
48
Сказать, что Киран перемешал во мне все чувства — ничего не сказать. Он уже отвернулся к плите, а я все еще ошарашено смотрела ему в спину.
День протекал будто в параллельной вселенной. Сначала кто-то решил прикинуться отцом и написал мне в блог, хотя Майкл ни сном, ни духом не знал о нем и тем более никогда не писал мне. Я всерьез думала все же рассказать об этом Кирану, ведь это может означать все что угодно. Но точно ничего хорошего. А я не готова была допустить мысль о том, что с ним может что-то случиться. Какой смысл врать себе? У меня чуть сердце не выпрыгнуло от радости, когда он зашел вчера в мою спальню, обнял, утащил в кухню…
— Девочка моя, не доготавливай за меня ничего, — покачал Киран головой, прерывая мои душевные метания. Он пытался выудить из горячего масла вилку, что я оставила на дне сковороды. — Кажется, следующий пост в блог буду писать я…
Я улыбнулась:
— А сможешь?
— Смогу-смогу, — усмехался он, — я все смогу. Рассказать, какая ты у меня любопытная, и что с тобой случилось…
— Ну-ну, — я спрыгнула со стола и направилась к шкафу за кофе. Идея с блогом мне неожиданно понравилась.
— А ну, кыш отсюда, — шикнул Киран, бросая вилку в раковину. — Мало было?
— Я кофе хочу! — возмутилась я.
Он задержал на мне странный взгляд и как-то обиженно отвернулся:
— А чаю с молоком не хочешь?
— Я думала, не готовишь больше, — улыбнулась я.
— Не просишь — не готовлю, — пожал он плечами с деланным равнодушием.
— Приготовь, конечно!
— Плохо просишь, — притягательно оскалился, подтягивая мисочку с кляром.
Кажется. Потому что я в задумчивости сжевала несколько ломтиков болгарского перца с этой жидкостью в сыром виде и, честно, продолжила бы и дальше, если бы меня не привлекло кипящее масло и жажда эксперимента.
— Как мы заговорили, — беззлобно улыбнулась я, натягивая футболку. — И как же надо попросить?
— Ты у меня умница, можешь поэкспериментировать…
Киран в образе «мартовского кота» был неотразим.
— Боюсь, Фейс нас тогда точно выгонит с кухни и начнет готовить сам… — я подкрадывалась к нему со спины.
— Если Фейс начнет готовить, твой блог погибнет смертью храброго потребителя фастфуда…
Я коснулась языком между его лопаток и двинулась языком вдоль позвонков. Киран порывисто втянул воздух, замирая, а я зажмурилась, запуская пальчики ему под пояс джинсов. Его напряженный выдох вскружил голову.
— Так пойдет? — и я слегка прикусила кожу.
— Ты точно просишь чай? — выдал он вердикт низким хриплым голосом.
— Прошу, — я запустила пальчики ниже, пробираясь ими к низу живота, — чаю…
— Хороший аванс, — рассмеялся он, прижимая мои ладони через плотную джинсовую ткань. — Попалась?
— Давно, — выдохнула ему между лопаток.
Я оголилась перед ним не только физически. Да и какой смысл скрывать? Пусть знает. Киран замер, стиснув мои руки сильнее:
— Осторожней с обожженной.
— Уже лучше.
Мы постояли так немного, пока не послышался звук ожившего масла в воке.
— Кир, — решилась я. — Я не уверена, но, кажется, кто-то в моем блоге писал под видом отца.
Он ответил не сразу:
— Я знаю, малыш.
— Да? — стало неуютно от «я знаю», но затопило нежностью от «малыш».
— Да, — спокойно кивнул он.
— Кто это? — я обошла его и оперлась о столешницу так, чтобы видеть его лицо.
— Я не знаю.
— Мы поэтому убегаем отсюда?
— Мы не убегаем.
Он нахмурился, задумавшись.
— Убегаем, — осторожно интерпретировала его эмоцию.
— Да, — нехотя кивнул он.
— Где же тогда мой отец?
— Я не знаю, Элль, — в его голосе звенело напряжение, и я решила отступить.
Ну, не так уж и плохо. Ничего не взлетело и не разбилось о стенку. Мы по-прежнему рядом, или это иллюзия стала плотней.
Киран обмакнул кусочек мяса в кляре и опустил жариться в масло.
49
Киран обмакнул кусочек мяса в кляре и опустил жариться в масло.
Нереально. Он мне казался просто запредельным… с пальцами в кляре, с его «ты у меня умница» и этой улыбкой. Такой неуместной на фоне хмурого Сиэтла и бардака в наших жизнях.
— Так ты напишешь мне в блог? — улыбнулась я, склоняя голову и заглядывая ему в глаза.
Да, я готова была идти навстречу, «бороться за каждый листик салата на моей тарелке», как сказал Сэлмон. Роковая любовь — это когда не видишь себя больше ни в ком.
— Да, только с условием, — довольно кивнул он. — Ты не будешь подсматривать.
— Как это? — опешила.
— Так, — Киран подцепил вилкой соблазнительный обжаренный кусочек и выложил на тарелку. — Прочитаешь готовое.
Риск, интрига — одной больше, одной меньше! Может, он хочет добраться до моего «отца» в сообщении? Хотя больше мне не писали.
— Идет, — согласилась я.
— А теперь открывай рот, — поставил точку в переговорах.
Он решил воскресить наш ритуал, такой простой и сложный, забытый много лет назад, когда слова были не нужны вовсе. Исключая возможность бегства, прижал меня к столешнице:
— За папу? — растянула губы в улыбке, но он не оценил.
— Элль, за меня и за нас, — возразил серьезно и поднес к моим губам невозможно ароматный кусочек мяса со… сладким соусом.
— Ммм… — зажмурилась я и сразу же почувствовала его губы на своих.
Он собрал ими остатки соуса, разделяя послевкусие, обещая… Что? Я открыла глаза, но увидела лишь его дрожащие ресницы. Меж бровей прорезалась нервная глубокая морщинка, говорящая о том, что он тоже больше не может. Сдается…
Я скользнула ладонями по его плечам, прижимая сильнее, пальцами впилась в кожу. Чем я могла помочь? Я так хотела, чтобы все разрешилось, плохие сгорели в аду и оставили его в покое, дали возможность просто жить, не сжимая кулаки. Может, тогда бы все было по-другому? Он бы вернулся ко мне… или забыл вовсе.
— Элль, что такое?
Я не заметила, как нахмурилась и зажалась, руки скользнули вниз, и я схватилась ладонями за столешницу.
— Ни…
— Не надо мне врать, — его голос словно выстудили, он стал холодным и требовательным.
— Ты обещал дать время, — подняла на него взгляд, пытаясь подменить зарождающуюся истерику равнодушием.
Равнодушие — вообще не мой конек, а вот Истерика была матерой кобылой с разгоном до ста километров в секунду.
— Хорошо, — кивнул он, выпуская, и я направилась в свою спальню.
Слышала, как в кухню вернулся Фейс, они о чем-то тихо говорили. За окном не стихал ливень, улицы Сиэтла погружались в вечерние сумерки. Когда совсем стемнело, Киран вошел ко мне с подносом.
