Война Крайер (ЛП) - Варела Нина (книги полностью .TXT, .FB2) 📗
То же самое предчувствие, что посетило её прошлым вечером в музыкальном салоне, вернулось к ней и сейчас: взлёты и падения, страх. Неужели она сделала неправильный выбор?
Имеет ли это значение?
Она посмотрела на свои руки. Они дрожали.
Роуэн. Ей хотелось поговорить с Роуэн, ей нужен её совет. Нужно, чтобы она была рядом. Хочется чувствовать, что Роуэн всегда будет рядом, чтобы перевязать ей раны, поставить на ноги. Роуэн, которая помогла ей в жизни – которая уже уехала, чтобы возглавить восстание на юге, броситься с головой в видение справедливости, в которую она верила.
Роуэн не было рядом, чтобы утешить её, но благодаря ей Эйла знает, что должна делать.
В конце концов, сегодня она кое-что выяснила. У Кинока есть кабинет, отдельный от его покоев. И в этом кабинете есть сейф.
Стая птиц взмыла в небо, криками призывая рассвет.
Она зашла слишком далеко. И она знала: пути назад уже нет.
9
На следующий день после того, как гвардейцы отца убили женщину и повесили её туфли на солнечных яблонях, утренний свет окрасился в странный оттенок.
К рассвету, когда Эйла должна была прийти и разбудить её, Крайер уже слышала об убийстве – от не менее перепуганной служанки, которая вошла к ней в покои, чтобы подбросить дров в очаг, даже не от отца. Крайер стояла посреди своей комнаты и дрожала от тошнотворной смеси ужаса, ярости и мучительного горя. Она знала, что подобные вещи иногда случались в других местах, но отец уже много лет не назначал такого сурового наказания, тем более по такой бессмысленной причине.
Крайер зажала рот рукой, пытаясь успокоиться. Может быть, Эзод вообще не отдавал такого приказа? Может быть, гвардейцы перестарались? Она знала, что это невозможно, но от такой альтернативы её затошнило. Знать, что отец способен на нечто подобное…
Мысли бурлили, как море, а Крайер всё ждала и ждала стука Эйлы.
Но Эйла так и не появилась.
Взошло солнце, а Эйлы всё не было.
Больше всего на свете Крайер хотелось найти Эйлу, разыскать её в комнатах для прислуги и убедиться, что с ней всё в порядке. Но Крайер нельзя опаздывать на первое заседание Совета. В конце концов, она поймала служанку и приказала ей доставить полный завтрак: хлеб, фрукты, сыр, миску мёда – служанке Эйле, где бы та ни находилась, и сообщить ей, что она освобождена от всех обязанностей на следующие два дня. Служанка, должно быть, очень удивилась, но её научили не показывать этого. Она просто кивнула и пробормотала:
– Слушаюсь, леди Крайер, – и поспешила прочь в направлении кухни.
Но этим Крайер не удовлетворилась. Если она не видит Эйлу, то, во всяком случае, должна убедиться, что живот Эйлы не пуст. Однако ей надо явиться на заседание Совета. Нужно бороться – предлагать и разрабатывать новые законы для защиты людей, запрещающие убивать слуг или детей. Она может сделать всё, что в её силах, чтобы такое никогда больше не повторилось.
На данный момент этого должно быть достаточно.
* * *
Проведя в карете более трёх часов, Крайер не могла не думать о том, что произошло во дворце и что произойдёт, когда она прибудет на заседание. Когда Крайер впервые мельком увидела Зал Совета, она была едва созданной. Она потом несколько недель умоляла отца, прежде чем ей разрешили сопровождать его в столицу, и даже тогда ей было категорически запрещено входить в Зал Совета, а разрешалось только сидеть рядом с отцом в карете, наблюдая, как за окнами проплывают скалистые холмы, сменяясь широкими торговыми дорогами, крупными деревнями, а затем городами и, наконец, самой столицей, Янной, жемчужиной Рабу, кишащей людьми и сверкающей на весеннем солнце. Тогда она впервые увидела город, а также людей, которые не были слугами отца. Она до сих пор помнила, как они шли, согнув спины, не сводя глаз с пыльной улицы. Их одежда была старой и выгоревшей на солнце, кожа покрыта разводами грязи, масла и пыли.
– Мы так много делаем для них, – сказал Эзод. – Под нашей властью они процветают. До нас здесь царил хаос.
Крайер прижала маленькие ручки к окну и уставилась на толпы людей, наблюдая, как они расступаются вокруг отцовской кареты, перемешиваются и кружатся, словно разноцветный ил в воде. Она увидела человеческую девочку примерно своего возраста, с тонкими ручками и светлыми спутанными волосами. Её ноги были босы и грязны. Через две улицы все здания были высоки и роскошны, улицы свободны от мусора и прочих человеческих отбросов – там магазинами управляли автомы. Разница между частями города, где проживали люди и автомы, была разительной, почти шокирующей. Это зацепило её мысли, как рыболовный крючок, не давая думать ни о чём другом. Её Вид жил в роскоши, в то время как люди умирали с голоду у их ног.
Она вздрогнула, глядя в окно кареты. Они проехали по мощёным улицам и въехали в массивные ворота Старого Дворца в самом центре города.
Когда-то он принадлежал королю людей, а теперь здесь разместился Красный Совет. Сам дворец был сделан из камня бледно-кораллового цвета, сияющего в слабых лучах зимнего солнца, почти такого яркого, что на него невозможно было смотреть. Именно здесь спроектировали Крайер, как и остальных дворян. Здесь отец работал с создателями и мастерами над её эскизами, прежде чем их отправили в Акушерню. Когда она была моложе, ей нравилось представлять, как отец прогуливается по городу, дворцовым садам и длинным залам с потолками из цветного стекла, размышляя о том, какую именно дочь хочет создать.
Теперь, думая о своём Проекте, Крайер захотелось содрать с себя искусственную кожу. Она не могла думать о Проекте, не вспоминая, что она Ущербна.
Внутри Зал Совета был отделан в белых тонах. Полы, стены, два длинных стола, разделяющих комнату пополам, даже 50 стульев вокруг столов – всё это было сделано из безупречного белоснежного мрамора, почему-то более светлого и чистого, чем остальная часть дворца. Вдоль стен располагались окна, выходящие на восток; утреннее солнце струилось внутрь, яркими квадратами ложась на столешницу. Пылинки парили в воздухе, как крошечные светящиеся точки. Единственным цветным предметом в комнате, не считая красных мантий пятидесяти Красных Советников, которые стояли у своих стульев, был военный флаг. Он висел на северной стене, во главе стола, порванный и грязный, один край обгорелый и сморщенный.
Крайер видела картины с изображением флага в этой комнате. Это была реликвия, момент истории, застывший, реальный. Этот флаг: чёрная полоса внизу, обозначающая Железное Сердце, тёмно-фиолетовая полоса вверху, цвета крови автома; четыре вертикальные белые линии, обозначающие Четыре Столпа, – был тем самым флагом, который генерал Иден нёс в бой во время Войны Видов. На некоторых картинах флаг был новым и великолепным, развевающимся высоко над полем боя. На других он был пропитан красным цветом человеческой крови.
Когда Крайер и Эзод вошли в Зал Совета, остальные Красные Советники в унисон склонили головы. Крайер оглядела стол, глаза скользнули по знакомым лицам других Советников – пятидесяти лицам от древних до чуть старше, чем она, пятидесяти лицам, представляющим различные города и регионы Рабу и несколько населённых областей Крайнего Севера – на всех было одинаково торжественное выражение. Она посмотрела на них, запоминая... а потом снова. И снова.
Кого-то не хватало. Где Советница Рейка? Она надеялась увидеть её здесь, чтобы спросить, читала ли она её очерк и почему не ответила.
Также за столом было одно новое лицо – Кинок.
Крайер знала, что он будет здесь. Он приехал с запада с отдельным караваном, запряжённым его собственными чудовищными серыми лошадьми. Крайер не знала, почему он всегда путешествует отдельно, но не задавала вопросов. Они союзники и помолвлены, но ей бы не хотелось три часа трястись с ним в тесной, дребезжащей карете.
Теперь, однако, она заметила, что он успел воспользоваться своим ранним появлением – выбрал место за столом, стул по правую руку от Эзода. В Зале Совета те, кто сидит ближе всех к главе (отцу Крайер), были самыми важными и влиятельными. И тут появляется Кинок, новичок, сравнительно молодой человек, стоящий подобно гордой, неподвижной статуе у второго по значимости кресла в комнате.
