Белая ворона (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Контракт, между прочим, она заранее подготовила именно так, как показал в прошлый раз королевский стряпчий. Выделила цветом, подчеркнула нужное, сделала пометки на полях. Только все ухищрения показались жалкими, потому что, читая эту, уже исправленную, версию, Монтроз хмурился. Садясь в машину, Маред настороженно глянула на исчерканные рукой лэрда листы, но прочитать записи, сделанные тонким пером, не получалось.
— Если не возражаете, заедем в кофейню, — сообщил лэрд. — Заодно и обсудим.
Маред молча кивнула: недавнее счастье стремительно испарялось из души.
Кофейню лэрд выбрал уютную, но далеко не роскошную, чуть ли не первую из попавшихся, видно, вправду был голоден. Конечно — девятый час вечера. Маред даже почувствовала укол совести, это ведь из-за нее Монтроз так задержался в городе. И зачем ему уделять столько времени и внимания, не говоря о тратах, чтобы научить ее водить мобилер? Ему бы, наоборот, в полной мере использовать возможность побыть с ней наедине, раз уж он купил эту возможность так дорого. Мотивы Монтроза были решительно непонятны, и Маред отложила эти размышления на потом, благо хватало более насущных дел.
Им принесли омлет с грибами и сыром под лангедокским соусом, тарталетки, запеченную ветчину и яблочный пудинг — не слишком изысканно, но сытно и вкусно. Монтроз ел с аппетитом здорового голодного человека, Маред старательно жевала, чувствуя, что это вроде бы приятно, но сосредоточиться на еде никак не получалось, потому что между ними на краю стола лежал проклятый контракт. Неужели дома нельзя было посмотреть?
Словно отвечая на незаданный вслух вопрос, Монтроз взял верхний лист, и Маред обнаружила, что его светлость уже поел, а сама она гоняет по незаметно опустевшей тарелке вилкой листик салата.
— Как вы думаете, Маред, какова моя главная претензия?
Вопрос был задан спокойно, благожелательно и без малейших признаков издевки в тоне. Маред честно подумала, уже привычно начала краснеть, но все же выдавила:
— Мало… уступок с моей стороны?
— Видите? — кивнул лэрд. — Вы и сами все прекрасно понимаете. Контракт составляется, чтобы удовлетворить обе стороны. И если одна изначально думает только о себе, это плохая работа стряпчего. Некачественная.
— А почему я должна заботиться о ваших интересах? — возмутилась Маред. — Вы и сами это можете!
— Могу, — со смешком согласился лэрд. — И еще как. Уверена, что хочешь этого?
Маред молча помотала головой, опустив глаза в пустую тарелку.
— Давайте посмотрим еще раз, — сжалился через полминуты молчания Корсар. — Дело не в моем удовольствии, а в том, что вы не можете поставить себя на место партнера. Точнее, не хотите. Попробуйте сыграть на моей стороне, Маред. Найдите такой вариант, который устроит меня и не станет воплощением ваших кошмаров наяву.
Маред послушно потянула к себе листы и не сразу поняла, что Монтроз встает и обходит столик, садясь рядом. В кофейне было почти пусто, лишь официант за стойкой занимался своими делами. И лэрд вел себя совершенно прилично, слегка облокотившись на столик и совершенно не пытаясь прижаться к Маред или даже коснуться ее. Только Маред все равно ощутила, как по спине бегут мурашки. Нет, целые жуки: крупные, тяжелые, с холодными толстыми лапками… Она попыталась отодвинуться, но справа, как назло, торчала кадка с чахлой пальмой, не давая сдвинуть стул. Монтроз покосился на нее, то ли насмешливо, то ли раздраженно дернул уголком рта и немного отодвинулся сам — даже дышать стало легче.
— Смотрите, — показал он тонким жалом автоматической ручки на место, которое Маред, сомневаясь, перечитывала раз десять. — Это мы уже пробовали.
Пункт касался использования «игрушек». У Маред кровь бросилась в щеки, уши, шею. Пробовали, да… Дыхание перехватило, в горле встал ком. Неужели будет насмехаться?!
— Формулировка, — бесстрастно подсказал Монтроз. — Добавьте возможность наложить вето и свяжите обязательность добровольного согласия с возможностью выбора.
— Это как? — беспомощно спросила Маред.
— Вариативно, — терпеливо повторил лэрд. — Маред, вы же понимаете, что ничего страшного в этом нет. И уж из пяти-шести вариантов обычно выбрать можно.
— Я… — услышала она себя как со стороны, — не могу. Не могу и не хочу. Я, наверное, сделала глупость с этим контрактом… Простите…
Он сидела, опустив голову, чувствуя, как позорные слезы капают на накрахмаленную скатерть, белые в розанах тарелки, скомканную салфетку, розовым пятном расплывающуюся перед глазами. И слушала сквозь шум в ушах негромкий ясный голос.
— Маред, вы просто устали. Я понимаю… Контракт — это ваш выбор, вы можете и вовсе от него отказаться. Давайте подумаем об этом позже. Маред, девочка…
В этот раз так злившее ее словечко «девочка» почему-то не раздражало. А может, просто не было сил на злость. Она послушно поднялась и вышла за расплатившимся лэрдом, села на заднее сиденье вместе переднего — и Монтроз ничего не сказал. Стемнело, иногда на обочине дороги попадалась остановка омнибуса с зажженным смотрителем фонарем. Маред бездумно ловила взглядом эти огни, летящие мимо, и дорога шелестела под каучуковыми колесами «Драккаруса». Слезы мгновенно высохли на горячих щеках, но даже стыда Маред не чувствовала — просто пустоту в душе. Сидела, смотрела на дорогу, не видя ее, дышала в открытое окно ночной свежестью, смешанной с запахом пыли и, почему-то, апельсинов. А может, апельсинами пахло в мобилере? Монтроз не стал включать музыку, и Маред мельком испытала благодарность за тишину, вот, пожалуй, и все чувства, что у нее остались.
А потом она поняла, что мобилер стоит у обочины дороги, и место ей знакомо: впереди, перечеркнутая серебристой лунной дорожкой, струится река, вода темна, но зыбко-прекрасна, и вокруг покой, о котором можно лишь мечтать. Монтроз молча вышел из мобилера, и Маред, посидев минуту, пошла следом.
Он сидел на толстом бревнышке у кострища, где они в прошлый раз так и не разожгли огонь — из-за боязни Маред, разумеется. И снова повеяло запахом дыма от волос и кожи Монтроза, речной сыростью, страхом и постыдным горячим удовольствием. «Приручение, — подумала Маред отстраненно. — Он меня приручает, как зверька. Воспитывает, приучает к рукам. За хорошее поведение гладит и кормит лакомствами… Но если сейчас хоть пальцем прикоснется — уйду. Вот прямо пешком уйду в город…»
— Идите, искупайтесь, — с непредставимой обыденностью сказал Монтроз, сползая с бревнышка и растягиваясь на траве лицом к ночному небу. — Полотенца, правда, нет. Поэтому снимайте все — я не буду смотреть. Потом наденете сухое.
Так же бездумно Маред отошла к воде, даже не удивляясь своему равнодушному согласию, быстро разделась догола. В самом деле, не надевать же потом мокрое белье. А на его светлость — плевать. Вошла в холодную и черную, как стекло, воду, только мелкая серебряная рябь показывала, где кончается вода и начинается берег. Нырнув, проплыла под водой, сколько смогла, не щадя тщательно уложенной прически, и вынырнула, только задыхаясь.
