Подруга попаданки: отбор для ледяного дракона (СИ) - Ибис Александра (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

Я прикрываю глаза, укладываю уснувшую Надю на кровать. Присаживаюсь на её краешек и тяжко вздыхаю, тру пальцами виски. Подумать только, если бы не наша свадьба, то Тарван бы уже воплотил свой план в жизнь. А так… Тирэль постоянно был рядом со мной, а он не хочет настраивать против себя сына. Намеревался позволить нам пожениться и прибить меня по-тихому ещё до начала захвата власти. Дать сыну погоревать по мне, а потом ударить сначала по Ледяной, а потом и по Огненной империи. В жёнах у его сына и наследника — представительница власти, которую он собирается свергнуть, и самка, что никогда не подарит его сыну детей! Судя по его образам в голове, переданным нам Надеждой, меня он ненавидит больше всей моей семьи, как мерзкую самку, посмевшую забраться в сердце его сына.

— И как только у такого урода, как Тарван, мог родиться такой чудесный сын, как Тир? — спрашиваю я пустоту и поднимаюсь с кровати. Надя спокойно спит, оно и к лучшему: нечего моей подопечной сейчас лезть в пекло, она итак чуть не погибла. А вот мне пора.

Я спускаюсь со второго этажа, где расположены спальни и куда я подняла Надю, выхожу в холл, открываю парадную дверь и так и замираю, увидев на пороге высокую красивую фигуру.

— Ну здравствуй, Ресса, — улыбается Розария, а мне её до того вполне симпатичная улыбка кажется омерзительным оскалом.

Глава 15. Наказание семьи лед Ароуз

Семнадцать лет назад, Огненная империя, Императорский дворец Канаан

— Я обязательно выйду замуж за Атареллена, когда вырасту, — делится со мной Розария, когда мы сидим и плетём венки в саду. Притом у неё веночек получается аккуратный, такой, что хоть императрице подарить. О своём я того же сказать не могу. А ведь это я, а не она проживаю в тёплой империи. У них в Ледяной, конечно, какие-то морозостойкие зачарованные цветы, но всё равно…

— Почему ты так в этом уверена? Наверняка, будет отбор. Тебе ли не знать? Ледяной из такого благородного рода вряд ли просто женится, — хочется сдуть её воздушные замки. Это ведь не трудно.

— Мы видимся во дворце, и он… — Розария закусывает губу и мечтательно вздыхает. — Он удивительный, Ресса. Такой красивый! Скажи, я ведь красивая? Атареллен заметит меня?

Я придирчиво оглядываю кузину. Красива ли Розария? Да, очень. Золотые крупные локоны, голубые глаза, губки, которые в будущем будут принадлежать страстной женщине, о поцелуе которой все мужчины будут только мечтать. Губы её матери, в прошлом принцессы Марибель Канаанской. В этом своём шёлковом голубеньком плащике, с розами в волосах… даже папа считает её хорошенькой. Ильяра ставит в пример, а Сатор её поддерживает, потому что поступает так всегда. Мама ничего не говорит, но уверена, что ей тоже нравится Розария.

— Дай-ка подумать, — я кладу недоплетенный венок на колени и прикладываю палец к губам. — Не думаю. Ты выглядишь, как типичная ледяная драконица, каких на картинках в книгах полным полно. Не замечала?

Розария обиженно поджимает губу, откладывает венок в сторону:

— Почему ты такая злая? Тебя точно ни один ледяной в жёны не возьмёт.

— Мне и не надо, — бурчу я и возвращаюсь к венку.

— Здравствуй, Розария, — я двигаюсь вперёд, заставляя её сделать один шаг назад, выхожу на крыльцо и закрываю дверь за своей спиной. Прислоняюсь к ней и руки на груди складываю: главное — это показать ей, что нисколько не боюсь.

— Я учуяла запах. Ты нашла человечку, — Розария скалится, и не нравится мне этот её оскал.

— Принцессу Надежду Ледианскую, ты хотела сказать? — поправляю её, старательно изображая милую улыбку. Чем злее она будет, тем выше мои шансы на победу.

— Ни за что!!! — взвизгивает девушка, а я отчётливо различаю безумие в этом её визге. — Ни за что и никогда не станет человечка женой Атареллена! Она не достойна его!

Розария вцепляется пальцами в ворот моего платья и выпускает когти, но я уже отдохнула, мне хватает сил оттолкнуть её и впечатать спиной в мраморную колонну крыльца.

— Ты себя вообще слышишь? Она — его истинная пара, помешанная!

На эти мои слова драконица лишь смеётся. Зло и как-то безнадёжно.

— Она? Да почему она?! Разве он ей нужен? Разве она любит его так, как я? Разве она наблюдала за ним все эти годы, мечтая, чтобы он посмотрел на неё, как на девушку? Я бы всё отдала лишь за один его влюблённый взгляд! А она… я видела, как он смотрел на неё на отборе, как смотрел на свадьбе! Эта дрянь не заслужила! — кричит и плачет Розария у колонны, а я выпускаю хвост и подтягиваю им кресло с террасы, загораживаю проход в дом.

Я никогда не видела кузину такой жалкой. Самоуверенной, влюблённой, по-детски романтичной, всеми любимой, даже по-огненному вспыльчивой, но не такой.

— А сейчас… Меня выследят! Они меня выследят! Найдут и узнают, что это я всё сделала. И казнят, потому что, как и ты, чтят святость истинной пары, — она всхлипывает, смотрит на меня зло. — Но ведь она не заслужила… Мне страшно умирать. Я сбежала из города. Летела в человеческой испостаси, бежала, летела, бежала по этой тропе, боясь, что меня увидят в небе, ведь драконица я большая… Я боюсь смерти, Ресса. Но, знаешь, чего я боюсь больше?

Тут она затихает, достаёт из кармана плаща платочек да глаза промокает.

— Я боюсь, что непонятно кто станет женой Атареллена. Потому, даже если умру сама, прежде добью ту дрянь, что ты прячешь в этом доме, — и она рвётся вперёд.

Я перехватываю, старюсь удержать на месте, но она абсолютно не соображает, что делает. Мы сцепляемся друг с другом, она пытается сбить меня хвостом, но мозг-то не работает, сбив меня, сбивает и себя, и мы кубарем катимся по лестнице. Когда мы падаем, я оказываюсь снизу и чувствую, как рот наполнился кровью. Поворачиваю голову в сторону, чтобы сплюнуть и тут же получаю несколько царапин на щеке от острых когтей Розарии.

Нужно собрать силы. Нужно не дать ей… Резкий рывок изо всех сил, и я оказываюсь сверху, смыкаю руки у неё на горле, когти для надёжности выпускаю, в любой момент грозясь проткнуть ими нежную шейку.

— Ты себя слышишь? Ты с ума сошла! Как ты нас нашла? Ты же бежала?

— Бежала, но уловила запах этой твари. Я должна добить её, не позволю ей разрушить жизнь Атара! — шипит моя тронувшаяся умом кузина.

В полузадушенном состоянии она каким-то образом умудряется выпустить хвост и сбить им меня с себя. Удар у сумасшедшей получается сильный, я отлетаю, успев только выпустить крылья и завернуться в них, чтобы падение смягчить. Когда прихожу в себя, Розария сносит пламенем дверь с креслом, рвётся внутрь.

— Остановись, дура!

Я взлетаю в воздух, хотя мне жутко больно, лечу в дом быстрее, чем когда-либо, потому что иначе потеряю ту, за чью жизнь пообещала нести ответственность. Мне удаётся настичь её на лестнице на второй этаж, вцепиться в золотые локоны и со всей силы отбросить Розарию, так, что она полетела вон из дома. При этом руки мои полыхают огненной магией. В этот момент я словно становлюсь сильнее, чем когда-либо была. Словно это и не моя сила, а чужая. И это заставляет кровавый туман боя перед глазами расползтись.

Я испуганно бегу прочь из дома и нахожу кузину лежащей с ногой, неестественной согнутой. От её прекрасных волос ничего не осталось, сгорели. Вижу я и ужасные ожоги на лице.

— Ты ведь всегда завидовала мне, да? — усмехается она, когда я присаживаюсь рядом с ней на корточки, изуродованными окровавленными губами, которые прокусила клыками, должно быть, в невольном полёте. Меня бьёт крупная дрожь. У неё сломана нога, нет волос, изуродовано лицо… Это было бы не смертельно, если бы только… если бы только не моё пламя. Не обычное, а пламя огненных драконов. Я выжгла её. Она… умирает. Безумная, глупая… умирает. И в такой момент, как бы я её не презирала, должна знать правду.

— Да, завидовала, — киваю, а из глаз слёзы катятся. Влага попадает на царапины на щеке, больно щиплет.

— Теперь не завидуешь, — и взгляд её меркнет. На меня смотрят мёртвые глаза кузины. Я прикладываю руку к губам, меня всю сотрясает, не могу успокоиться.