Потерянный осколок (СИ) - Сиалана Анастасия (книга регистрации txt) 📗
- Все, если через пол рассвета не найдем чего поесть, я перейду на подножный корм.
- Это как?
- Встану на четвереньки и вместе с Палей буду жрать сочную травку, мням. Она намного привлекательнее каши, - кобыла аж с шага сбилась. Конкуренции боится что ли? Ну так вполне обоснованно. Все сожру! Паля, кстати, сразу после преобразования маньяка в Малыша к нам явилась. Где пряталась эта трусливая предательница, не знаю, но рожа больно довольная была. Не меньше чем поле ромашек прикончила, заедая стресс.
Предаваясь унылым мыслям, мы подъехали к перекрестку. И куда дальше? Всего ван и меня охватило отчаяние. Я закричала во все горло. Плохо дело. Кто-то умрет, и этот кто-то по левую сторону от нас. Я его чувствую. Решено, едем налево!
- Ты как?
- Нормально, поехали туда. Там умирающий наш, - и я тронула коня.
Около вата мы ехали по узкой дороге, кое-где сужающейся до тропки, и тогда мы пристраивались друг за другом цепочкой. Впереди виднелось небольшое озеро и странная фигура на его берегу. Непонятное существо сидело, опустив ноги в воду. И все бы ничего, но это нечто было розововолосым. Как такое возможно? Длинные, до талии, розовые волосы! Упиться и не жить!
- Э-э-э-э… это что? – растерялся маг. Я разнообразием речи в тот момент мало отличалась от Вана.
- Ну-у-у-у… э-э-э… простите… э-э-э… дух?
Незнакомец повернул голову и грустно посмотрел на меня своими абсолютно розовыми глазами.
- Э-э-э… призрак? - он покачал головой, - маг, жертва неудавшегося эксперимента, эксцентричный некромант?
Он печально вздохнул.
- Не трудитесь, не угадаете.
- А вдруг… хотя чего это я? Ван, поехали, хватит нам и одного ненормального в нашей развеселой компании.
- Они так же сказали, - безразлично произнесло нечто.
Мне не интересно, мы едем дальше. Любопытству нет, силе воли да-да-да! Да упырь с ней, с силой, которая воли.
- И кто это они?
- Все мои сородичи. Они тоже не хотели иметь со мной ничего общего, - и розовый поднялся.
Не спеша, он пошел вдоль берега. Чуть выше меня ростом, худой, едва там мышцами пахнет, но фигура пропорциональная. Лицо миловидное, красивое, с мягкими чертами, как у девушки. Однако орлиный нос и более грубый подбородок дают закрасться подозрениям относительно его женственности. Одет изысканно – кожаные, расшитые золотыми узорами, а может и золотыми нитями, штаны и камзол для верховой езды, черного цвета. Белоснежная рубаха, так же расшитая и с оборочками у ворота. На манжетах рубиновые запонки, предполагаю, настоящие. Из обуви высокие начищенные сапоги, что сейчас сиротливо остались стоять чуть в стороне. Под камзолом виден пояс с ножнами, где спрятана сабля. По поверхности рукояти тянется вязь из белого и желтого золота, думаю, и лезвие так же расписано. В волосах, ранее мной не замеченная, инкрустированная розовыми рубинами золотая, тончайшей работы заколка, удерживающая собранные у висков пряди на затылке. И это утонченное существо продолжало своими аристократичными шагами мерить уступ берега. Через пару шагов раздался хруст под его босой ногой и обреченный стон «опять».
Что значило это опять, я не знаю, да и не до него как-то было. Тут такое случилось. Наш случайный встречный просто-напросто сгорел в розовом пламени и осыпался пеплом. Оригинальная смерть. А через ван меня потянуло петь. Значит, вот кто наша запланированная жертва. Я спешилась, чтоб не сбиться с ритма, и запела.
Я в гробу живу давно
Но бессмертен я зато.
Упырем меня зовут,
И зомбякой кличут.
Я не злое существо,
И хорошим был я до.
Но ужасный некромант
Здал меня на провиант.
А я Машеньку люблю,
Каждый день я ей пою.
А она мне в сердце кол,
И от этого я зол.
Я подарок ей нашел,
И к порогу подошел.
А она меня долой.
Не по нраву дар ей мой.
Я ей почку подарил,
Не свинячью, говорил.
Из своих запасов личных,
Отодрал у птичек хищных.
Не поверила она,
Не поверил бы и я.
Почку из себя достал,
И с посыльным отослал.
Не взяла подарок мой,
Из сердца вон, с дум долой.
Раз не хочет быть моей,
То останется ничьей.
Ночью в домик заглянул,
И придвинул к двери стул.
Как же бегала она,
И убилася сама.
Я лишь коготь подточил,
И об этом я забыл.
И разрезал когтик мой.
И сердце вон, и жизнь долой.
- Что за бред? – возмущению моему не было предела. Я вообще черным юмором не страдаю. Так откуда вот эта песенка взялась?
- А-ха-ха, коготь подточил, ах-ха-ха… - да уж, иногда у болезного с юмором все в порядке, но почему именно сейчас?
- Хватит гоготать, ничего смешного в этом нет, тут чело… кхм… неизвестно что пеплом осыпалось, а ты над его останками слезы от смеха проливаешь, - попыталась прекратить я приступ.
- Гы-га-га, кхм… ха-хм-хм-ха…ах-ха-хмх!
И что это за предсмертные хрипы? Поворачиваюсь, а розовое нечто, что пять вар назад горело розовым пламенем, держится одной рукой за живот, а второй безуспешно пытается закрыть себе рот. Не, я ошиблась, это послесмертное гоготание.
- И что, зомби сгрызи, здесь творится? – и новый приступ хохота с обеих сторон, слаженно так.
- Ну ты даешь… ах-ха… я прям не поверил, что ты банши, когда петь начала… ха-ха, - возвестило это нечто, - да за такое я готов хоть каждый ват с жизнью прощаться.
- Ты уже с ней попрощался. Вали отсюда, дух эксцентричного существа, куда там вас уносит? Вот прямо туда и побыстрее.
- Прости, плакальщица…
- Дана.
- Дана, но я не унесусь в райские кущи пинать облачных пони и упиваться запахом божественных цветов.
- Само собой. Всевышние тебя и на десять тат к своей обители не подпустят. На кой им розовое пожарище в Светлом мире.
- Жестокая ты, - обиженно сказало нечто.
- Мне говорили. Так что это все значит? Тут и духу твоего быть не должно, в буквальном смысле, а ты вот стоишь и на смех меня поднимаешь, - грозно смотрю на духа, которого и след простыть должен был.
- Туго соображаешь банши…
- Дана!
- Я не дух, я вполне жив, здоров и осязаем. Можешь проверить, - и он протянул мне руку, а я попятилась. Тут непонятно что творится, а он мне руку тянет. Я не самоубийца.
- Ваня, дотронься до него, будь другом.
- А зачем?
- Ну, понимаешь, он поздороваться хочет, а я, как бы это… - и вот что ему сказать, что тебе уже все равно хуже не будет, а я жить хочу. Грубо как-то, - я леди и со мной за руку не здороваются, - пришло мне в голову, - короче, пожми ему руку и все!
- Хорошо.
И он подошел к розовому. Тот, ранее протянутую тыльной стороной ладонь, повернул ребром для рукопожатия, и их руки встретились. Я даже дышать перестала. Увы, рука Вана не прошла сквозь протянутую ему в ответ руку духа. А значит, никакой он не дух. Плохо, просто ужасно. Что же такое нам попалось на пути? Так, спокойно. Хватаем Вана и бегом отсюда. А то пока будем разбираться, что же он такое, нас быстренько закапают и пеплом могилку посыплют, тем самым… э-э-э… тем, которого уже нет. Что за ерунда? Куда пепел делся? Если только…
- Ван, тащи-ка его сюда! – розововолосый попытался выхватить свою руку у Вана, но не тут-то было. Малыш одним рывком притянул его к себе, схватил за плечо и повел ко мне.
- Слушай, возрожденный, а где пепел? – заискивающе интересуюсь у изрядно побледневшего шутника.
- Так развеяло его. Раз и нету, - неуверенно улыбаясь, попытался он обмануть меня. Ага, уже поверила, аж раз десять как.
- Ты мне зубы не заговаривай, сама это умею. Ты, значит, из пепла возродился? – молчит, - а кто у нас из пепла возрождается? – как партизан молчит, и зло глазами в меня молнии метает.
