Любовь к драконам обязательна (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна (онлайн книга без TXT) 📗
Почему мачехе даже в голову не пришло, что человек мог просто заниматься благотворительностью в свободное от судебных процессов время? Судя по обескураженному молчанию шефа, он тоже озадачился подобным вопросом.
- Не переживай, милый, – вздохнула Летиция. - У вас, у заступников, страшная конкуренция. Вон наша Тереза днем и ночью ведь работает. Все кого-то разводит, разводит… Держи карточку нашего трактира. Приходи в «Душевное питье», мы тебя бесплатно накормим. Ты такой красивый, тебе голодать нельзя…
Точно! Зароюсь и самостоятельно похороню себя заживо!
- Благодарю, госпожа Амэт, – голос Элроя звучал таким довольным, как у безработного, вдруг получившего в наследство от почившего дядюшки золотой слиток.
Когда они, наконец, пожелали покинуть палатку, то Таннер позвал:
- Все чисто.
Схватившись за край прилавка, я кое-как вынырнула наружу. Лицо горело, точно сигнальный фонарь, а отсиженные ноги кололо иголками. Оказалось, что очередь рассосалась. Похоже, всех влюбленных в бесплатный пунш дам распугало мое буйное семейство.
- Простите за слова матушки, господин ди Элрой, - покаялась я. - Она не со зла.
- У вас чудесные родители. – Он так улыбался, что оставалось неясным, серьезно ли говорил или издевался. - И теперь у меня тоже есть карточка трактира!
Он продемонстрировал прямоугольник с подписью «Душевное питье» со столь блаженным видом, словно его приняли в тайный мужской клуб, и вдруг скомандовал:
- Вниз!
Сама не ожидала, но под прилавок мы нырнули вместе. Сгорбились, как грибочки, едва не прижимаясь лбами.
- Мои вернулись? – тихо зашептала я. — Надо было сразу бутыль наливать! Им вечно всего мало!
- Даниэла появилась.
- Какая еще Даниэла? - недоуменно свела я брови и вдруг припомнила светловолосое создание со сладким голосом и стальными мускулами, способное одной левой удержать неподъемную корзину еды. - Так вы нарочно меня под прилавок загнали?!
- Да.
- Тогда будьте мужчиной, уже найдите в себе смелость предстать перед будущей женой и посмотреть ей в лицо, а не чокаться тут лбами с личным стажером! – разозлилась я, хотя, положа руку на сердце, сама бы спряталась от силачки. Мало ли она психанет и кастрюлю пунша на голову наденет?
- А я уже… - загадочно улыбнулся он, введя меня в ступор. - Тереза, давай сбежим от этой благотворительности и покатаемся на лодке? В парке есть красивый пруд.
- Сейчас на воде очень холодно, - попыталась призвать нас обоих к порядку я.
- Я дам тебе свой пиджак.
Он сидел так близко, и глаза были синие-синие, а уж губы… Наплевать, что мы оба под шоколадным приворотом. Никогда еще затмение в мозгах не было таким сладким!
- Ладно, – сама не поняла, что сказала я.
И ведь следовало помнить, к каким печальным последствиям меня приводила комбинация из пиджака от королевского портного и вороватого дракона, но приворот начисто отшибал чувство самосохранения. Хвостатый ящер, к слову, нажевался «Белоснежки» и попытался отрыгнуть пламенем, но из раззявленной пасти на нас с Элроем вылетело только облачко теплого пара с кисловатым душком.
- Хорошо, что его вылечили, - заметил Таннер.
- И не говорите, - вздохнула я, про себя подумав, что нас тоже было бы неплохо подлечить.
***
Не сомневаюсь, что летом парковый пруд выглядел чудесно, и кататься в лодочках, прячась от солнца под кружевным зонтом, словно в любовном романе, было страсть как хорошо. В апреле водоем казался, мягко говоря, унылым. Вода была темной и по–весеннему холодной. К тому же абсолютно все лодки лежали на берегу перевернутые днищами к небу, и только одна, привязанная за колышек к деревянному мостку, покачивалась на воде. Видимо, свидание обкормленный шоколадками Элрой придумал заранее и подкупил парковых служек.
Я полагала, что нас покатает лодочник, но шеф лично спрыгнул в утлое суденышко, и то подозрительно закачалось… Мысленно я уже лежала посреди пруда на обломанной дощечке, а Таннер ди Элрой с печальным лицом плавал в ледяной воде, замерзал насмерть, говорил слова поддержки и планировал уйти окоченелым трупом на дно, напрочь испоганив романтику.
- Забирайся, – скомандовал он, развеивая страшную фантазию, и протянул руку.
Не знаю, подходила ли случаю известная поговорка «назвался груздем, полезай в короб», но раз уж я согласилась на прогулку, то в лодку все-таки залезла. Сверху меня поддерживал лодочник, а снизу, как мешок картошки, принимал Элрой. Я не простояла на шатком суденышке двух секунд и ощутимо отбила пятую точку о скамью, будто наказала за то, что неугомонная часть тела возжелала сомнительных развлечений.
Смотритель причала бросил нам привязь. Таннер схватился за весла, и я с подозрением уточнила:
- Вы умеете управлять этой штукой?
- У меня целая судоходная верфь. Конечно, я умею управлять прогулочной лодкой, - усмехнулся Элрой. – Ни о чем не беспокойся.
Беспокоиться мне было о чем, ведь мысленно я давно нас всех утопила. Ральфа, стиснутого в ридикюле в том числе. Элрой греб знатно, словно соревновался на время или опасался, что лодку у нас отнимут. Могу поспорить, в университете для богатых снобов он был ведущим гребцом. Для пущего романтизма я опустила пальцы, и ледяная вода нахлынула на раскрытую ладонь, как на волнорез. Стоило признать, для любви на улице было холодновато. Руку вытащила, помыкалась и обтерла о платье.
Посчитав, что мы достаточно отдалились от берега, Таннер поднял весла, и лодчонка замерла посреди пруда. Взгляд невольно упал туда, где склоненные к воде обнаженные ветла образовывали природный альков. Наверняка, летом, когда деревья зеленели, это было место для поцелуев.
В затуманенном любовной магией воображении мелькнула столь соблазнительная картинка, что меня кинуло в жар. Если я не хотела до конца жизни мучиться от болезненной страсти к представителю высшего света, носящему перед фамилией приставку «ди», то не стоило нас представлять лежащими на дне лодки и сплетенными в тесном объятии. В назидание я шлепнула себя по губам, чтобы не тянулись в неправильном направлении.
- За что? - удивленно усмехнулся Элрой.
- За глупые мысли.
- О чем? – улыбка вдруг стала коварной, как у профессионального соблазнителя.
- Лучше вам не знать, - недовольно буркнула я. Может, его тоже следовало ударить по губам? К примеру, кулаком.
Стараясь отвлечься от неожиданно возникшего в голове плана соблазнения, я решительно принялась любоваться природой. Скучные берега отвлечению не способствовали. Солнце стояло в самом зените, а на темной холодной глади рассыпались ослепительные серебристые блики, привлекшие внимание Ральфа. По-моему скромному мнению, после ударной дозы сентиментальной прозы, поглощенной в прямом смысле этого слова, ему следовало сладко спать в ридикюле, но вспыхивающие блестки на поверхности воды вызывали любопытство.
- Как вы считаете, госпожа ди Сноуп нас будет искать? - попыталась я завести ненавязчивую беседу.
- Риана разумная женщина, – покачал он головой. – Она никогда не опустится до того, чтобы рыскать по парку. Я непрозрачно намекнул, что не желаю мелькать на официальных мероприятиях, а хочу провести время в приятной компании…
- Тан-не-е-ер! – донеслось с берега. Мы с удивлением оглянулись. Возле кромки воды размахивала руками здравомыслящая Риана ди Сноуп, вдруг опустившаяся до поиска старого друга.
- Кажется, она не понимает намеков, - пробормотала я и немедленно предложила: - Сделаем вид, что мы ее не заметили?
Неожиданно Риана повернула голову к свету. Бриллиантовые серьги ослепительно вспыхнули в солнечных лучах, и Ральф, точно оголтелая сорока, вместе с ридикюлем вырвался из моих рук. В попытке поймать хотя бы сумку я звонко хлопнула в ладоши, но дракон со смачным плеском плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг. Совершенно точно ни выпускница института благородных девиц, ни судебный заступник не имели права знать цветистых ругательств, огласивших тихие окрестности водоема, когда ридикюль пошел на дно.
