Жизнь «до» (СИ) - Русс Алана (библиотека книг .TXT) 📗
Выходит, островок здесь не один. И даже не два.
Кошкот, приказав не ерзать, прихлопнул меня лапой по бедру, и я послушно повисла, будто завяла. Отчаяние и впрямь лишало сил.
Что делать? Как быть? Все наперекосяк шло, а я, как утверждал Бранов, единственная, кто безоговорочно знает этот мир, внезапно оказалась не у дел.
И ведь кто бы мог подумать, что теплолюбивые зверолюды-убийцы окажутся разумными существами, и жизни в сухих песках предпочтут путешествия на лодках по узким, поросшим травой тропам в дельте реки?
В том, что мы именно у реки, сомневаться было глупо. И навряд ли я удивилась бы, узнай, что эти коты еще и сельским хозяйством на плодородных, сдобренных илом землях удумали заниматься. Хотя вот была бы забава. У них ведь лапки. Лапки! Как же они ими…
Я затряслась от истеричного хохота, за что и получила еще один шлепок.
Преодолев по хлипкому веревочному мосту небольшой островок, служащий скорее лишь причалом, кошкот, а вместе с ним и я, перебрался на островок побольше. Бесцеремонно сгрузил меня на землю.
Ночь была теплой. Но даже несмотря на то, что вымокла с головы до ног, холода я не чувствовала. Однако сжалась в комок, пытаясь оказаться чуть ближе к огромному, пылающему пунцовыми угольями костру.
Пара внушительных кусков дерева шлепнулась в очаг, подняв тучу искр. Пламя жадно объяло поленья, и света стало в разы больше. Появилась неплохая возможность оглядеться и оценить обстановку.
Чуть поодаль, на невысоких столбах-сваях, возвышался шалаш, чернеющий острой, чуть похожей на пагоду крышей. Он занимал едва ли не половину островка, а значит, и важность имел стратегическую. Да и со всех сторон уже вовсю скрипели мостки, а непомерно длинные кошачьи когти цокали по деревянным настилам.
Похоже, я права, у зверья здесь лобное место или… амфитеатр со стоячими местами. Или… столовая.
Я с опаской скосилась на внушительных размеров кострище, надеясь, что нас в нем не изжарят, нанизав, как кабанчика на вертел.
Пару минут спустя рядом усадили и Бранова. Руки его, как и мои, были туго стянуты за спиной, но в отличие от меня, весь путь он прошел сам, на плече его никто не нес. Потому и вид у него был порядком измотанный. Однако едва сопровождавший его кошкот отошел, аспирант оживился и уставился на меня, многозначительно играя бровями.
«Три, два…» – беззвучно начал отсчитывать он, тараща глаза.
– Яфа, доченька!
Тонкая, как веточка, кошечка, на манер туники завернутая в кусок светлой ткани, бросилась из толпы. Обняв котенка, а вместе с ним и Маду, она зачастила.
– Ты нашел ее, Маду! Нашел! Она ранена?
Кот стриганул ушами и зыркнул на собрата с копьем. Тот, без лишних слов, кивнув еще паре кошкотов, ринулся к нам с явно недобрыми намерениями. Вот ведь телепаты, ей-богу! Кивают да хвостами трусят.
Бранов совсем разволновался.
– Времени нет, Мика, – будто извиняясь, выдохнул он и рванул ко мне, а я инстинктивно подалась вперед.
Столкнулись мы с силой ни на йоту не меньшей, чем частицы в андронном коллайдере. И если аспирант все же старался нанести мне как можно меньше увечий, я же, завалившись на него, вышибла из его, а заодно и из своих легких, весь воздух подчистую. Еще и затылком беднягу к земле знатно приложила.
– О-ох… – только и выдал Бранов, зажмурившись.
Коты засуетились, зашипели.
– Не смейте! Не трогайте! Я свободный человек! – меня, как ту самую репу из сказки, семеро тянули, но я визжала и, обхватив аспиранта ногами поперек туловища, стояла насмерть. – Переносись! Переносись, скорее!
Вот только телепортационными навыками Бранов блистать не спешил, и вскоре меня, брыкающуюся и орущую, все же оттащили в сторонку, поближе к шалашу. Стянули ноги покрепче, для верности проверив и навязав еще пару узлов на запястьях. Прижав спиной к одной из плохо обтесанных шалашных свай, обкрутили грубой веревкой, и теперь все, что мне оставалось, это сидеть, будто гусеница в коконе, и хмуро глядеть исподлобья на всех, кто решался приблизиться.
Аспиранта тоже не преминули приковать к соседней свае, а кошка все продолжала причитать и обнимать спасенного сперва нами от верной смерти, ну а затем от нас ее сородичами, детеныша.
– Маду, нужно снять с Яфы сеть! Снять сеть! Как ее снять?
Малышка захныкала от боли, ведь кошка попыталась просто-напросто стянуть серебряные оковы.
– Шани, не тронь! – Маду перехватил Яфу, отгородив от взволнованной матери. – Это человечьи силки, ты только хуже сделаешь!
Удивительно, но даже оттянуть нить, как это делала я, у нее не получалось. Обрывки сети тут же начинали предупреждающе звенеть. Шани подступала то с одной, то с другой стороны, но сделать ничего не могла и оттого горестно и жалобно выла.
– Позовите Мут! – заголосила кошка, бросая дикие взгляды. – Она снимет, она…
Подхватив свое нехитрое одеяние, Шани бросилась к мосткам, но убитый горем голос Маду ее остановил.
– Дорогая, – он глядел на кошку, опустившую лапы в предчувствии самого страшного, – серебряную сеть нельзя снять. Ты знаешь. Даже Мут это не под силу.
Шани затряслась от ужаса. Хвостик взметнулся вверх, вниз и понуро повис. Все собравшиеся молчали и даже ушами не стригли.
Ну, вот. Теперь я знаю, как выглядит кошачий траур.
– Прошу прощения.
Прозвучало совсем тихо, будто мышь пискнула. Но коты на то и коты. Они разом уставились на меня так, будто я чудо-юдо рыба-кит и, по определению, говорить не должна. Собственно, даже Бранов с удивлением вытаращился.
Я же, вытянув шею, пыталась приветливо улыбаться зверюгам, а заодно и говорить как можно членораздельнее.
– Господин… Маду, – ничего лучше, чем обратиться к кошкоту так, как-то не придумалось. – Если я правильно понимаю, серебряную сеть вам с Яфы не снять.
Джахо, тот самый, что казался мне за главного, предостерегающе положил лапу на плечо Маду. Глаза у последнего, к слову, недобро сверкнули. Нужно было продолжать говорить, пока меня слушали. Другого случая наверняка не представится.
– Если ее не снять, Яфа погибнет, поэтому…
– До тех пор, пока моя дочь не отправится в загробное странствие, – прошипел Маду, прижимая уши к голове, – я буду разрезать каждый клочок твоего тела, отвратительное создание. Ты будешь истекать кровью вместе с ней!
Сглотнув и подавив вздох ужаса, я замотала головой. Возможности жестикулировать не хватало как никогда в жизни.
– Минуточку! Я не договорила. Я могу помочь.
– Зажарим ее на костре, Джахо! – зашептал худой, с чуть облезшими боками кот, маниакально сверкая глазами навыкате. – А мужчину допросим и тоже зажарим! Вкус-сс-сно!
Я приоткрыла рот, готовясь возмущаться, молить и снова возмущаться, но Шани выступила вперед, приложив лапку к рывками вздымающейся от волнения груди.
– Ты… можешь спасти Яфу?
Я осторожно кивнула.
– Только не я, – повела головой в сторону аспиранта, – он. Спички все еще при вас, Ян Викторыч?
Бранов удивленно покачал головой. Так и думала. Поди, и нож отобрали.
– Шани! Не говори с ними, – зарычал Маду, скалясь. – Лысым веры нет!
Однако кошка сделала еще один шаг мне навстречу. Ради котенка она, похоже, на все готова была.
– Слово?
Что означает этот вопрос, я поняла давно. Еще когда Маду с Джахо говорили на болоте.
– Слово, – чересчур помпезно выдала я.
Не медля, Шани оторвавшись от земли, подскочила и бросилась к Бранову на всех четырех лапах. Вытянувшись, как ищейка, потянула носом. Аспирант зажмурился, вжавшись в сваю спиной.
– Твоя женщина говорит, ты поможешь, – шепотом, будто бы Бранов и сам не слышал нашего разговора, сказала она.
– Помогу. Если отпустите. Обоих.
Коты, преимущественно мужского пола, закричали, прижимая уши к голове и потрясая оружием. Отпускать нас явно не желали. Того и гляди начнутся беспорядки, и нас точно кто-нибудь прирежет. Хотя бы тот самый плешивый черный кот, который, подергиваясь, снова зашептал что-то нелицеприятное на ухо Джахо. Вожак же отчего-то не сводил хмурого раскосого взгляда с меня.
