Судья и палач (СИ) - Никитина Анастасия (прочитать книгу txt) 📗
Через несколько минут в центре комнаты уже кружился замысловатый многоярусный хоровод из разноцветных вспышек. «Что же так тяжело?»— мельком подумала девушка. Обычно процедура опознания занимала у нее от силы несколько секунд. Всего-то соединить нитью разумного и то, что когда-то было его частью. Вытянуть по ней его нынешний иллюзорный образ не составляла труда. В бытность свою законницей Агафья, бывало, вытягивала окружающие объект дома или деревья, чтобы понять, где его искать. Однажды такой иллюзорный образ занял почти всю площадь перед Замком Теней. Но сейчас магичке казалось, что она пытается вытащить из глубокого болота нечто безумно тяжелое. По ее виску стекла капелька пота, но Агафья все добавляла и добавляла в плетение Силу.
Наконец полупрозрачная дымка сложилась в силуэт, а потом и в цветной образ. Перед тяжело дышащей магичкой появилась стройная девушка. Ее короткие белокурые волосы торчали во все стороны. Она сидела на корточках, протянув вперед руку, словно предлагала нечто, лежащее в горсти. Агафья напряглась, пытаясь вытянуть хотя бы что-то из того, что окружало незнакомку, но в этот момент в коридоре хлопнула дверь. Магичка вздрогнула, отвлекшись, хоровод искр смешался, и видение мгновенно пропало. Агафья сквозь зубы выругалась, услышав, как зашумел душ — майор выбрал самый неподходящий момент, чтобы туда отправиться.
Коротким движением руки девушка заставила погаснуть мельтешившие как попало искры и скользнула под простыню. Ни сил, ни желания продолжать эксперименты у нее не было.
— Завтра, все завтра, — подумала она засыпая.
Глава 8
Конец августа. Пятница
На следующее утро Агафью разбудил дикий грохот и приглушенный мат. Еще чумная со сна девушка выскочила в коридор.
— Я тебя разбудил, прости, — повинился Макс.
— Что это было?
— Завтрак готовлю, — объяснил майор, с трудом подавив зевок.
— Понятно, — кивнула магичка, и, сообразив, что на ней, кроме короткой футболки, ничего нет, добавила, — я тогда оденусь пока.
Когда она вернулась, на столе уже стояли тарелки с яичницей.
— Пахнет вкусно, — улыбнулась девушка, садясь к столу, пока Макс разливал чай. — И, кстати, доброе утро.
— И тебе, — вернул улыбку майор. — Извини, я тебя разбудил.
— Ничего страшного. А что это был за грохот?
— Сковородку уронил… Ну, и то, что там еще стояло, по мелочи. Тебе, как, вкусно?
Агафья кивнула.
— Соли, наверное, многовато, да?
— Да нет, соль не проблема, — отозвалась магичка и мысленно добавила: «Кусочки скорлупы — куда более неприятная приправа». Говорить это вслух девушка не стала, и майор, успокоившись по поводу своих скромных кулинарных талантов, продолжил:
— Какие планы на сегодня?
— Неопределенные. По собаководам — я в тупике. К Гвоздю мы же решили пока не обращаться, а прочие свои источники информации по этому вопросу я исчерпала. Наверное, попробую разыскать безутешного родственника гнилого дедка. Кроме того, надо выяснять личность мертвяка из парка. Кто такой, и почему его выбросили именно там. Почему не отвезли тело в какое-нибудь болото. В общем, вопросов масса.
— Разумно, — одобрил Макс. — Я сегодня дежурю, так что из конторы мне не выбраться, но попробую кое-кого озадачить на счет собаководов.
— Тогда поехали.
— Сейчас, только посуду приберу… — начал было майор и осекся под насмешливым взглядом девушки.
— Если ты не против, я слегка ускорю процесс, — усмехнулась она, и тарелки взвились в воздух.
Несмотря на то, что до начала рабочего дня оставалось еще минут пятнадцать, Николай уже сидел за своим столом и, мрачно тыкая в клавиатуру двумя пальцами, набирал какой-то отчет.
— А ты все в трудах, великий государь, все в трудах. Аки пчела, — приветствовал его Макс, пародируя старый фильм.
— А ты думаешь, нам, царям, легко? — хмыкнул капитан.
Агафья непонимающе перевела взгляд с одного на другого.
— Фильм такой был, — пояснил майор, заметив ее недоумение. — У меня он на диске записан. Комедия. Захочешь, посмотрим как-нибудь.
— Хорошо, — равнодушно пожала плечами девушка. — Коля, дай мне, пожалуйста, материалы по твоему гнилому старичку. К родственникам хочу съездить.
— Держи, — капитан вытащил из сейфа тоненькую папку.
— Макс?! — возмутилась магичка, едва ее открыв. — Ты, что, с ума сошел?!
— Что такое? — майор оторвался от чайника.
— Нет, это ты мне скажи, что это такое?
Агафья двумя пальцами брезгливо достала из материалов уголовного дела густо исписанную салфетку.
— Ах, это! Ерунда. У меня блокнот закончился. Пришлось кое-что записать на том, что попалось. Потом перепечатаю. Это же не протокол допроса свидетеля. Тут только моя подпись требуется.
— Ты неисправим, — вздохнула девушка, усаживаясь за компьютер. — А если этот шедевр Бурундук увидит?
— Да я как раз собирался его перепечатать… — заговорил майор, но его прервал телефонный звонок. Кротко переговорив, Макс невинно развел руками, — придётся заняться этим попозже. Новообнаруженное тело жаждет внимания дежурного офицера полиции, то есть, меня, грешного.
— Сомневаюсь, что тебя, грешного, это сильно расстроило, — хмыкнула Агафья. — Вернешься — подпишешь.
— Ты чудо! — воскликнул Макс и, быстро поцеловав девушку, выскочил из кабинета.
Довольный, что удалось избежать ненавистного общения с бумагой, оперативник в приподнятом настроении плюхнулся на переднее сидение дежурной машины.
Полицию вызвали соседи, обнаружив, что наркоманка, жившая за стенкой, лежит без движения лицом вниз поперек лестничной клетки.
Макс коротко взглянул на мертвую девушку и уступил место эксперту. Будет еще время уделить телу внимание. А пока можно было осмотреть квартиру. Впрочем, квартирой однокомнатное помещение с кухней-нишей назвать было сложно. Скорее уж, берлога. Под потолком на коротком шнурке болтался засиженный мухами надбитый плафон с тусклой лампочкой. Стены украшали оборванные, давно потерявшие свой первоначальный цвет обои. Кое-где их покрывали бурые разводы. Похоже, ныне почившая наркоша во время ломки имела обыкновение размазывать по стенам собственную кровь. За исключением нескольких отвратительно воняющих матрацев на полу, мебели не было никакой. На сером от пыли подоконнике стояла консервная банка, переполненная окурками, и валялся засаленный паспорт.
Майор натянул резиновые перчатки и раскрыл бордовую книжицу. С фотографии на мужчину смотрело хмурое, болезненно худое лицо, обрамленное редкими, похожими на сосульки светлыми прядями. Что-то было не так, и он никак не мог понять, что именно. Лучи солнца с трудом пробивались через заросшее грязью оконное стекло, и Макс, чтобы лучше рассмотреть фото, пошел в коридорчик, где лампочка была несколько ярче, чем в комнате.
По дороге его взгляд упал на нишу, где стояли загаженная двухкомфорочная плитка и маленький, залапанный холодильник, одновременно служивший столом. Повинуясь какому-то внутреннему чутью, майор распахнул исцарапанную дверцу. На полках неожиданно обнаружились хлеб, внушительный кусок колбасы, пластиковый контейнер с чем-то вроде густого супа. Сбоку торчало несколько пакетов молока. Кто-то из родственников явно продолжал заботиться об этой конченой наркоманке.
«Хотя по внешнему виду и не скажешь, что такой уж конченой», — подумал он, смерив труп взглядом. Голубые сапожки-босоножки, идиотская мода этого лета, короткий синий сарафан и грива белокурых волос. «Да какая же это наркоманка, осел я слепой?!»— мысленно завопил оперативник, припомнив сальные космы на фото из паспорта хозяйки квартиры.
— Это не… — начал было он и умолк, потому что одновременно с ним заговорил и эксперт.
Тот хмыкнул в седые усы и продолжил:
— Не наркоша это. Никаких «дорожек». Кожа чистая, шмотки модные, довольно дорогие, тоже. А хозяйка… — он с чуть заметной брезгливостью кивнул на загаженную квартиру, — уже перешагнула ту грань, когда еще хоть как— то заботятся о внешнем виде.
