Три жениха для попаданки (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна (книги без сокращений TXT) 📗
Сев за стол, я подумала, что если ко мне заявится кто-то ещё прежде, чем я съем свой обед, будет мясорубка.
Как по заказу из тайного хода снова послышались звуки. И чихание.
Глава 13. Время визитов, часть вторая
— Да блин! — громко сказала я и составила тарелки с подноса на столик. — Достали.
Поднос наизготовку, подошла к гобелену.
Он шевельнулся, отодвинутый чьей-то рукой.
Я вдарила.
Звон разнёсся по всему дворцу — по крайней мере, мне так показалось.
А за ним громкая ругань и падение тяжёлого тела.
Откинув гобелен, я с любопытством глянула, кто пожаловал, и даже посочувствовала:
— Мда, не везёт тебе на кухонную утварь…
Гевин, держась за голову, ответил слабо:
— Тебе вообще надо запретить иметь рядом твёрдые предметы!
— Зачем явился?
— Посмотреть, как ты тут… Чего хватаешься за поднос?
Со злостью отбросив упомянутый предмет кухонной утвари, я села за столик и взяла тарелку. Демонстративно взяла кусок мяса пальцами и отправила в рот. Да ещё и добавила невежливо:
— Я есть хочу, блин! Вы меня все достали!
— Так ешь, я что, запретил, то ли? — с обидой ответил Гевин, нависая над моим креслом. — Это всё, что есть?
И схватил кусок с тарелки.
Ы-ы-ы! Повадились есть моё мясо! Безобразие просто. Ни уединиться, ни поесть с миром! Я фыркнула, выражая крайнюю степень неодобрения, но принцу было море по колено. Тогда я решила куснуть его посильнее:
— Зачем ты пришёл? Полюбоваться на мою тюрьму?
— Ага, — ухмыльнулся он. — Как тебе тут?
— Тихо! Когда не ходят посетители! — рявкнула и поглубже забилась в кресло. Залпом проглотила остатки вина, на что Гевин тихонько прищёлкнул языком:
— Курочка, тебе придётся взять о-о-очень много уроков этикета! И первый — женщина не должна много есть, а также глушить вино литрами. Бокал вина, — он взял в руку бутылку, грациозно отставил мизинчик и продолжил гнусавым голосом, явно подражая кому-то: — следует растянуть на весь вечер, изредка поднося его к губам и смачивая рот.
Я закатила глаза к потолку.
— Не тебе меня учить, слабак! Вино, пф! Я способна выпить гораздо больше и крепче за весь вечер!
— Леди не пьют алкоголь, — рассмеялся Гевин.
— Леди в Букингемском дворце, — пробурчала я. — А я не леди.
— Это заметно, — теперь в его голосе прозвучала лёгкая издёвка, которая выбесила меня.
— Зачем ты пришёл?! Говори немедленно и убирайся!
— Не бросайся же на меня, курочка, — примирительно ответил Гевин. — Я хотел тебя увидеть.
— Не зови меня так, а то двину подносом. Зачем тебе меня видеть?
Гевин встал и, запихнув в рот последний кусок мяса, повертел пальцами в воздухе, выражая некую мне не понятную мысль. Потом сказал:
— Мой аватар был впечатлён твоим. Зверь просил возможности снова прикоснуться к дие.
— Это кошка, — сварливо отозвалась я. — Мой аватар — кошка.
— А ещё я хотел пригласить тебя погулять, строптивая невеста, — с долей вызова в голосе добавил Гевин. Покосился на поднос и снова взглянул на меня. Я постучала костяшками пальцев по лбу:
— Тук-тук, кто там? Ты забыл, что эта комната заперта магией?
— Тук-тук, курочка, я принц Гевин, — подхватил он охотно. — А ты забыла, откуда я появился в этой комнате?
— Ну… Я не знаю… Может, для меня этот ваш проход тоже закрыт!
— Там стоит замок, да, но я уверен, что ты легко откроешь его.
Гевин откинул гобелен и широким жестом пригласил меня. Я подняла брови:
— Тут каменная кладка.
— Естественно! Это и есть замок. Надо воспользоваться магией. Об этом проходе знают всего несколько особ королевской крови, включая нашего дядю Брока и тётушку Аржиллу.
— У женщин нет магии, — фыркнула я. — Как тётушка Аржилла могла бы открыть кладку?
— За неё это делал дядя Брок, конечно же!
Покачав головой, я коснулась пальцами камня. Как же открыть проход? Уверена, что Гевин и Андро просто-напросто прошли, как через бумагу. А я тупко. Я не умею пользоваться тем, что мне дали искры. Да, это они, поставив тавро, дали мне магию. Только зачем?
Внезапно моя рука засветилась радужным сиянием, а камень стал поглощать её, как тёплое масло. Я так испугалась, что даже не подумала отдёрнуть руку, а она прошла сквозь кладку, словно я была призраком. Или стена призрачной. Я шагнула вперёд, обжёгшись на миг о магию, и услышала смех Гевина:
— Я знал! У тебя получилось.
— Так всегда происходит? — пробормотала я, осматривая платье — нет ли следов от камня или обожжённых мест. — Магия — это всегда так больно?
— Магия не причиняет боли, — ответил он, оказываясь рядом со мной в тёмном закутке, где пахло сыростью и плесенью.
— Значит, она меня не любит. Слушай, а почему ты не взял свечу?
— Магия, курочка! Зачем свеча, если есть магия?
Опять? Да блин!
Я пощёлкала пальцами, поводила рукой, покрутила кистью. Ничего. Хочу свет, ёлки-метёлки!
И стал свет.
Искры вспыхнули в кромешной тьме, я вскрикнула от неожиданности и радостно спросила:
— У меня опять получилось?
— Я же говорил!
Обернувшись на Гевина, я увидела довольную улыбку на его лице. Ишь какой. Решил меня обучить? Зачем ему это?
— Пошли, — он стал спускаться по узкой винтовой лестнице, держа меня за руку. Пришлось последовать за ним. Интересно, куда мы идём?
А лестница всё крутилась, крутилась, всё не кончалась, и мне казалось, что сейчас меня стошнит. И голова уже кружится от спуска по спирали… Давайте уже придём и всё!
Гевин вдруг остановился, и я чуть не налетела на него, в последний момент затормозив о его спину.
— Тш-ш-ш, — шикнул он. — Мы рядом со столовой моей матушки!
— Куда ты меня ведёшь?
— Секрет! Подожди, тут должен быть коридор.
Коридор нашёлся через пару минут слева от маленькой дверцы. Его отделяла от лестницы полукруглая арка. Пригнувшись, мы ступили в сухую часть тайного хода, и Гевин, обернувшись, подмигнул мне:
— Курочка, сейчас ты оценишь меня по достоинству.
— Я бы тебя оценила, если бы ты меня отправил домой, — пробормотала так, чтобы Гевин не услышал. А он почти наощупь открыл неприметную часть стены, поведя по ней рукой. И мне в нос ударил букет цветочных ароматов. Пряный, свежий, чистый и сильный. Нет, не хочу домой. Вот прямо сейчас не хочу! Потом, может быть, опять захочу, но сейчас…
Я останусь тут навсегда!
Цветы, деревца, кустарники, опутанные лианами, пальмы с наливающимися гроздьями фруктов, совсем не похожих на бананы, зелёная травка, свежесть воды, влага в воздухе, осевшая капельками на моём лице… Всё это было так приятно, навевало спокойствие, заставляло растворяться в тишине, прерываемой лишь стрекотом кузнечиков и деловитым жужжанием пчёл.
Ступив на чуть пружинящую траву, я выдохнула:
— О да. Оценила…
Пройдя чуть дальше, заметила стеклянные стены, а через них — клонящееся к горизонту солнце. Сколько времени? Наверное, часа три-четыре пополудни. В моём желудке парочка одиноких кусков мяса плескались в вине, и, думаю, это окрыляло меня. Я почувствовала себя беззаботной птичкой, порхая, будто на крыльях, по этой чудесной оранжерее, а потом опустилась на каменную скамейку с завитушками на спинке:
— Боже, как тут красиво! И тихо! Никого… Почему?
Гевин усмехнулся, присаживаясь рядом, откинув небрежным жестом полу камзола:
— Потому что в этот момент матушка и её фрейлины усердно молятся Богине. Молитвенный час аристократок. Слышишь? Колокола.
Откуда-то едва доносился колокольный звон. Я кивнула:
— И это тоже красиво. А аристократы что, не молятся?
— Вседержитель, откуда ты появилась, неучёная курочка?
— От верблюда, — огрызнулась я. — Жалко рассказать, да?
— Отчего же, — Гевин учтиво склонил голову. Боже, каким он умеет быть изысканным и вежливым! И в то же время просто мелкий хулиган! — Мужчины молятся по утрам, после кофе и перед началом работы. А дамы — вот в это время, когда все домашние дела улажены, в ожидании ужина.
