Тайна деторождения: практика и теория (СИ) - Саринова Елена (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Ты как?
— Уже нормально.
— Ага…
— Да, тысь моя майка! Женись на мне, Ник, в конце-то концов!
— Что?! — разворачиваемся мы оба к Варваре.
— Я говорю: женись на мне, Ник, — строго повторяет она. — Это Агата так сказать тебе хочет. Я знаю.
— Она знает, — смеюсь я сквозь слезы, не то счастья, не то от слепящего снега вокруг. — И говорит правду, потому что до сих пор — под действием «родственного» заклятья. Оно — двустороннее. Я и забыла.
— Ага, — кивает Варвара. — Но, ты мне это… «анти-демоническое» снова расскажешь. На всякий случай… Ник?
— Это сейчас кто из вас двоих меня спрашивает? — улыбаясь, смотрит он с прищуром в небо.
— Так ты на мне женишься? — толкаю я его через Варю.
— Угу… Женюсь. Только кольцо свое вместе с курткой найду.
— А зачем оно мне? — задумчиво изрекаю я.
— Что?!
— Ну, потом купишь. Или я — сама. Когда-нибудь.
— Ну, уж нет!
— Ник, подожди! Я тебе искать помогу! — подрывается вслед моему любому Варя.
— И я вместе с вами! — отбросив теплое покрывало, бегу за ними я…
Глава 11
Чайки с криками носятся над бликующей под солнцем рекой и желтым песком пляжа, спрятанного за зарослями ив-плакальщиц. И не лень им, чайкам, гонять очумелых от жары бабочек и стрекоз? Конец мая и толи еще будет, а мне уже «лень». Так лень, что жаль собственных сил перевернуться со спины на живот. И вернуть глаза в толстенный учебник по алхимии, который я сейчас успешно использую в качестве подушки… И вот бы знания из него сами текли… прямо через затылок… Текли и… расплывались… Расплывались и…
— Агата, ты обгоришь, — вялый голос Софико справа сносит теплым порывом ветра. — Ты меня слышишь? — зевает она. — У тебя живот красный.
— Ага-а… Сейчас.
— Синий йод.
— Что ты, Ксю, сказала? — вопрошает она удивленно.
Моя левая соседка по покрывалу авторитетно поясняет:
— Hyacinthum iodum и все дела. Проверенное алхимическое средство. Клин клином, как говорится… Агат, у тебя еще и нос обгорел.
— Ага-а… Тогда мы с ним и животом все остальные части тела подождем. Чтоб уж не мелочиться… в росписи.
— Ой, да ну вас с вашей алхимией! Мне и своих «латыней» хватает. Экзамен завтра, а в голове, кроме «Diu vivere in iustitia!», ничего.
— «Да здравствует справедливость»? — заливается смехом Ксю. — Вот с этого завтра и начинай. Сразу от двери.
— Если я с этого завтра начну, то, боюсь, воодушевлю нашу госпожу…
— А на латыни как будет слово «помолвка»?
— «Помолвка»?.. «Proelio». Кажется, так.
— А «невеста»?
— «Sponsam». Тебе зачем? Замуж собралась?
— Я? — хмыкает Ксения. — Я то, нет, а вот наша Агата теперь точно «sponsam». «Proelio sponsam». Ник ведь у ее отца вчера руки дочери попросил.
— Неа. Часть речи то другая и звучит, как: «sponsam sponsus». Потому что…
— Вам двоим больше не о чем поговорить?
— Ну, почему же, «не о чем»? — рывком перекидывается Ксю на живот. — О вашей предстоящей свадьбе, например.
— О-о. Нам — по шестнадцать и кадетам вообще жениться нельзя. Так что, данное мероприятие откладывается на далекое-далекое будущее.
— А вот я нашу с Годардом свадьбу уже точно представляю, — неожиданно присоединяется к Ксении Софико. — Она будет в строгих…
— Моральных нормах?
— Нет, Ксю. Классических тонах. Иначе мои родители не разрешат. Они и так при каждой встрече интересуются у Годы: когда он сострижет свои вихры.
— Они у него от природы торчат. «При любой длине и направлении ветра», — с улыбкой цитирую я Ника, прислушиваясь к их с Годой и Ло воплям с воды.
— Угу. Вот и я — о том же, — вздыхает через паузу «аристократическая дочь». — А они все равно.
— Значит, на вашу свадьбу подарят вам станок, — хмыкает Ксения и добавляет. — для бритья… А вот моя будет точно знатной: много-много гостей, я — в пышном платье и фате, чтоб четыре пажа ее несли. И жених — в белоснежном фраке.
— И гости тоже все «пышно-белые»? — уточняю, не разлепляя глаз, я.
— А, не знаю. Здесь — без разницы. Лишь бы — много, чтоб и подарков тоже — много.
— Станков для бритья? — не удерживается Софико.
— Он у нее заранее лысый будет, — вношу я предположение. — Ксю ему своими запросами еще накануне «знатную» плешь проест.
— Ой, да ладно тебе, — смеясь, пихает она меня горячим локтем. — Я буду милой и ласковой, как и подобает невесте. А скажите: какой бы вы свадебный подарок хотели получить больше всего?
— Я? — задумчиво замолкает моя правая соседка. — Свой дом. Потому что с жалованьем рыцаря Прокурата на него служить и служить.
— Это — точно. А ты, Агат?
— Ой, да отстаньте от меня обе… Не знаю.
— Не знает она, — вздыхает Ксю. — Зато я, знаете, что знаю?
— Знать не знаем, — вот ни учить, ни отдыхать не умеют. И другим не дают.
— Какие подарки на свадьбу дарить категорически нельзя.
— Да что ты? — ухватившись за мою руку, подпрыгивает на бок Софико. — И какие это?
Нет, ну точно: ни одно, ни другое. А ведь так здорово всё началось… Свободных два дня. Погода — прекрасная. Колено после ристалища уже не болит. Ник с самого утра…
— Привет.
— Ни-ик, — наконец, открываю я глаза под накрывшей сверху лицо тенью. — У тебя с волос и носа вода капает прямо на меня.
Тот, усугубляясь, трясет своей мокрой гривой. И вот теперь с покрывала срываемся мы все трое. С визгом (Ксю и Софико) и воплями (я, конечно):
— Ты что делаешь то?!
— Уже ничего, — еще с колен, с прищуром глядит он на меня. — Я — за тобой, Агата.
— А я не хочу, — подбочениваюсь в ответ я.
— Почему? — сдвигает Ник брови. — Вода сегодня — теплая.
— А-а просто…
— Понятно. Рычаг нужен, — и рывком, подрывается с колен.
— Ник!.. А-а-а!
От нашей лежанки до кромки воды — пять ярдов, не больше. И я истошно ору, вцепившись в мокрые его русые лохмы. Наглец, рискуя их потерять, на ходу отдирает меня от себя и с усилием подбрасывает… Ну, уж нет! Воздушник я или кто?! И через долю секунды зависаю в полете:
— Сам ныряй! — ногами в лицо ему брызги.
О-о, связаться с магом воды?! Две встречные волны с обеих сторон, не дав раскинуть рук, схлестываются в аккурат на мне, вмиг накрыв с головой. И через мгновенье летят уже в Ника. Нарвавшись на пущенную от него. Да мы так речку всю вдвоем…
— Рыбу, баламуты магические, мне спужнёте! — трясет на нас рукой дед-рыбак с того берега. — Чего творите на пару?!
— Агата?! — сквозь шум падающей вниз воды кричит мне Ник.
— Кхе-кхе!
— Агата, — и, рванув вперед, притягивает меня, продирающую глаза и горло, к себе.
— Ага, — обхватываю я его руками и ногами. — Кхе-кхе… Ник?
— Что… любимая? — слово это, произнесенное им впервые, звучит, будто тайную дверцу настежь распахнули. Да и не закрыли.
— А просто меня попросить?
— А ты бы пошла «просто»? — упирается он своим носом в мой.
— Неа, — смеюсь в ответ я.
— В том то все и дело. А теперь, набери в грудь воздуха. И-и…
— Ник!!! Да чтоб тебя!!!..
— Ник! — и, уже наяву в постели выдыхаю…
С одной стороны от меня — Варя, лежа поперек с ладошками под щеками. С другой — сама причина «ора», стоя и низко склонившись:
— Доброе утро, любимая, — с сосредоточенным прищуром изрекла она. — Что, опять тот самый сон? И я тебя снова топлю?
— Ага, — прихлопнув рукой рот, зевнула я. Хотя мы в реальности просто целовались тогда. Вроде как.
— Тетя Катаржина говорит: у нее этот… «типичный предсвадебный манраж».
— Мандраж, вероятно, — скосился на Варвару Ник. — Агата, что: так плохо?
— Ох, как плохо, Ник, — с надеждой заныла я.
— Ничем не могу помочь, любимая. А ты, Варвара?
— И я, — сдула та с лица густую прядь. — Агата, вставай. Мне идти скоро, а я еще не заплетена.
— О-о, вы меня оба нисколько не любите.
— Мы тебя любим. Поэтому собрались на свои службы сами. Почти собрались. А ты вставай — пора за стол завтракать и плести Варю. У нее сегодня пять уроков, так что из гимназии ее надо будет забрать…
