Мятежник (ЛП) - Дуглас Кристина (список книг txt, fb2) 📗

Если бы я хотела показать, насколько меня всё это не тронуло, разглагольствования было бы неподходящим способом сделать это.

— Притворяться в чём? — Элли сразу же уловила это неудачное слово.

— Притворяться, что он заботится о некоторых вещах, когда я не думаю, что у него вообще есть какие-либо эмоции, — закончила я немного неубедительно.

— О, у Каина есть эмоции, всё в порядке, — рассудительно сказала Элли. — Большинство из них некрасивы. Я думаю, он чувствует ненависть, гнев, презрение, похоть, сильную потребность в мести. Я думаю, он жаждет справедливости, даже если не знает, что это такое. И я думаю, что он тоскует по тебе, даже если не признаётся в этом. Он так погружен в роль, которую играет, что всё настоящее и хорошее скрыто внутри.

— Боже милостивый, Элли. Тебе нужно вернуться к писательству. Ты сочиняешь романы из реальных людей. Все эти вещи, которые ты рассказываешь мне о Каине — это твоё воображение. Он не измученный герой. Он просто мелкий нарушитель спокойствия, который манипулирует людьми, заставляя их реагировать на его игры.

Элли улыбнулась, ничуть не обидевшись.

— Из Каина получился бы паршивый герой. Он слишком сложный. Может быть, если бы я писала вдохновляющую художественную литературу вместо детективов…

— Может быть, если бы ты писала фэнтези, потому что того, о чём ты говоришь, не существует, — возразила я. Я подобрала разбросанные карты. — Меня тошнит от криббиджа. Не так часто получается доиграть до пятнадцати и насладиться этим. Давай поиграем в джин.

Элли взяла карточки.

— Хорошо, я поняла. Мы больше не будем об этом говорить. Но я думаю, что тебе нужно быть непредвзятой, когда дело касается Каина. Он пытается спровоцировать реакцию коленного рефлекса. Тебе следовало бы знать, что лучше не плясать под его дудку.

— Я не пляшу, — мрачно пробормотала я, жалея, что не могу чем-то занять свои нервные руки.

Меня охватило напряжение, такое непохожее на меня. Я поправила свободные складки своего лавандового платья. Мне вдруг стало тошно от всей моей одежды, в чём я винила беспокойство, охватившее меня в последнее время. Я нашла несколько вещей с большим количеством цветов, чем я привыкла, в глубине своего шкафа, и Тори спустилась с охапкой своих старых платьев. Она была выше меня и немного более пышной, и, по крайней мере, одно платье, тёмно-изумрудного цвета, которым я всегда восхищалась на ней и тайно желала, было вырезано так низко, что обнажало верхнюю часть моих шрамов, что означало, что я никогда не смогу его надеть. Но я всё равно сохранила его, потому что оно мне нравилось.

— Рада это слышать, — сказала Элли, её глаза были мягкими и понимающими. — Я не говорю, что ты должна что-то делать со всем этим, ты знаешь. Я всё ещё думаю, что Каин очень опасный человек. Но признание того, что ты способна испытывать похоть — это хорошо, и, в конце концов, ты найдёшь того, кого захочешь трахнуть…

— Да, — поспешно сказала я, обрывая грязный язык Элли. — Может быть.

Я не могла избежать пристального взгляда Элли, пока не придёт кто-то другой, но я не могла больше ни минуты думать о Каине.

— Есть шанс, что мы могли бы поговорить о чём-нибудь другом? Например, что ты помнишь о произошедшем три дня назад?

— Ничего, — решительно сказала она. — Я даже ничего не помню за час или около того до этого. Я так понимаю, Рейчел и Метатрон были у меня в гостях, но ушли вместе. Следующее, что я помню, все столпились вокруг меня, и я выходила из наркотического ступора. И ты лежала на полу, убаюканная в объятиях Каина.

— Пропусти эту часть, — поспешно сказала я.

Этот человек был похож на альбатроса, проклятие, которое преследовало меня на каждом шагу.

— Кто-нибудь выглядел подозрительно? Любопытно? Кто-нибудь здесь тебя удивил?

Элли криво усмехнулась.

— Ты думаешь, что преступники возвращаются на место преступления? Я автор детективов, помнишь? Я рассматривала это со всех сторон и ни к чему не пришла. Я доверяю всем здесь присутствующим.

— Ты не должна, — сказала я ровным голосом.

— Нет, это ясно, — вздохнула Элли. — Хотя мне кажется странным признавать, что кто-то хочет причинить мне боль.

— Некоторым людям нравится причинять боль, — мой голос звучал для меня нормально, но я почувствовала руку Элли на своей, и я не подпрыгнула, как обычно.

Я пыталась приучить себя принимать чужие прикосновения, но это было трудно.

— Да, — тихо сказала она. — Но люди в Шеоле не такие.

— Вот почему я решила остаться, — весело сказала я. — И, если бы мы могли просто избавиться от Каина, тогда всё было бы идеально.

— Змей в Эдемском саду, — сказала Элли. — Я читала эти рассказы. Вот почему ангелы пали в первую очередь. Стремление к знаниям. Желание знать почему. Вопрос в том, хочешь ли ты продолжать пребывать в неведении, прячась в саду? Или тебе нужны знания, которые приносит змей? Подумай об этом, Марта. Ты никогда не была трусихой.

Но, Господи, я хотела быть такой.

ПРОВИДИЦА ДОЛЖНА УМЕРЕТЬ. Метатрон знал это, с уверенностью принимал это. Он не испытывал сожаления, он никогда не испытывал эмоций, и жизни ничего не значили для него. Он был солдатом, заместителем Уриэля. Он исполнял указы архангела без малейшего колебания, и он будет исполнять их снова, как только вернётся на своё место.

Он не был таким слабым, как Михаил, его предшественник. Михаила преследовали чувство вины и сожаление за всё, что он сделал. Число убитых им было впечатляющим даже для Метатрона, и всё же вместо гордости архангел испытывал стыд и печаль. Нелепо.

Эта слабость окажется поражением для Падшего. Ты не смог бы выиграть эпическую войну, подобную той, что велась между жителями Шеола и обитателями небес, не будучи приученным к потерям, печали, стыду. Это были человеческие эмоции, мелкие, бесполезные. Падшие слишком запятнали себя человечностью, что всегда было их роковым недостатком.

Михаил никогда бы не убил женщину, если бы его не вынудили. Для Метатрона мужчины и женщины были одним и тем же, инструментами для его хозяина. И без мастера Метатрон чувствовал себя потерянным, лишённым руля, пока не решил вернуть себе расположение Уриэля. В конце концов, он не виноват, что пал. После того, как он был убит в бою, его армия оставила его позади, чтобы избавиться от него, и море вернуло его обратно. То же самое море, которое уничтожило армию, когда она вернулась.

Он видел, как они умирали, солдаты Уриэля, как их крылья затягивала ледяная вода, и он не мог понять, почему то, что исцелило его, уничтожило его народ. Он не стал тратить время на беспокойство об этом. Он был хорошо обучен игнорировать вопросы или сомнения.

С его точки зрения, с убийством провидицы было две проблемы. Во-первых, как это сделать. Его учили убивать, и это была одна из немногих вещей, которые приносили удовольствие в его очень дисциплинированную жизнь. У него было не так много возможностей проявить свой опыт, и он планировал дать волю своему воображению.

Ничего быстрого и безболезненного в этом не было никакого вызова. Он вспомнил страх, который видел в глазах людей, когда Уриэль посылал его. Он наслаждался этим страхом.

Он мог бы снова заняться этим с Мартой, если бы тщательно всё спланировал.

Другой проблемой, конечно, был Каин. Он был слишком заинтересован этой женщиной, и не в хорошем смысле. Он хотел возлечь с ней, но с другой стороны, Каин, которого он знал, хотел возлечь с любой женщиной. У Каина были планы на неё, но он не поделился этими планами с Метатроном, так что не его вина, если он убьёт её до того, как Каин сможет её использовать. Это была вина Каина за то, что он не сказал ему, какова будет её роль.

Как незаметно убить кого-то? Это была серьёзная проблема, и он будет думать долго и упорно. В настоящее время он не будет предпринимать никаких новых действий против порождения Источника. Они наблюдали за ней слишком пристально, чтобы он мог что-то предпринять сейчас. То, что росло внутри неё, могло подождать ещё немного. Если бы он хорошенько подумал, то смог бы найти идеальное решение, которое включало бы и Марту, и плод, дискредитируя её и любые тревожные видения, которые могли у неё возникнуть, прежде чем он избавиться от неё.