Серебряные слезы (СИ) - Шатохина Тамара (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
— Нормально, спи. Сейчас, лежа, уже вполне терпимо. И это последние неприятные ощущения. Скоро Лес… там боль уйдет совсем.
— Я боюсь — двину копытом во сне и по ногам тебе…
— Спи уже… я тоже отключаюсь. Не спал в дороге. Я шапку твою скину — мешает.
— Угу, только голова не мытая.
— У меня тоже… Маша, я придержу тебя за куртку? Он на одной гусенице всегда поворачивает и если правый поворот — тебя скинет вниз.
— Держи, конечно, пока не уснул… Я на бок лягу, чтобы больше места…
Он подгреб меня к себе, а второй рукой перехватил через шею за плечо: — Все, спи… Двести километров почти.
ГЛАВА 17
Меня разбудили голоса. Сквозь плотную еще дрему я слышала:
— Ну, слава тебе, Господи… А что ж не сказали ничего? Они оженились уже или невеста еще?
— Маманя, это просто гостья. Я расскажу все… Вытаскивать Женьку нужно как-то через эти ящики… Я их так сам не сдвину. А пугать ее не хочу. Потом вдвоем с ним… Женя! Маша! Приехали. Выстывает, приморозитесь там…
— Да у них там уже холодно, Заринька…
— Фис, я за механика-водителя, а не истопника им… Одну закладку сделал. Подбрасывали бы, а не дрыхли всю дорогу. Не вымерзли же… Эй, просыпайтесь!
Я разлепила глаза. Мы так и лежали с Женей на боку, только теперь он не только обнимал меня руками, но и ногой подгреб. А я прислонилась к нему, прижимаясь тоже, потому что было прохладно. И смотрела теперь на его ногу — он поднял ее на меня во сне сам. Так что — это уже то место, где совсем болеть не будет?
Толкнула его локтем: — Эй, ну и сон у тебя богатырский. Выпускай меня, раздавил совсем. Женя, доехали уже.
— Я слышу все, — сонно пробормотал он мне на ухо.
— Так отпусти.
— Как ты себе это представляешь? Затекло все. Попробуй сама — как тебе?
Я попыталась двинуться.
— Зараза, руку хоть подними. — За ящиками виднелись женские лица, с любопытством наблюдающие за нами. — Здравствуйте, меня Маша зовут. Я сейчас выползу как-нибудь. Женька, это уже просто вредность! Руку убрал!
Женщины были разного возраста — пожилая и молодая. Мне не было почему-то стыдно, что нас застукали в такой двусмысленной позе. Я злилась, и злость помогла собраться с силами и вывалиться на пол. Хотелось потянуться всем телом, но встать в полный рост здесь не получится. Я полезла через ящики. Елизар подхватил и поставил меня на снег. Я еще раз представилась и даже слегка поклонилась женщинам. Обе светловолосые, светлоглазые, как сестры. Та, что моложе — с животиком, заметным под широкой мужской курткой. Обе в теплых спортивных костюмах и пимах.
Меня коротко обняла та, что постарше:
— Добро пожаловать, Машенька. Я тоже Мария. Зови тетя Маня. Фиса, веди ее в дом, сама не мерзни.
Женщина с животиком потянула меня к дому. Было светло, середина дня, наверное. В деревянный дом, стоящий на высоком фундаменте из огромных бревен, вел вход через высокое крытое крыльцо. Мы поднялись по ступеням, вошли в сени, потом в большую комнату.
— Это горница. Тебе комнату маманя выделит. Садись, грейся. Сильно замерзла? Пить хочешь?
— В туалет хочу, — ответила честно.
— А… это сюда, ходи за мной.
Когда вошли в дом остальные, я уже разделась, умылась и пыталась помочь Фисе собрать на стол. Елизар внес брата и усадил на лавку. Оглянулся с удовольствием.
— Ну, чем кормить будут?
— Хлеб, соленья, каша молочная пшенная и робленка.
— О, робленку… — по-детски загорелся Женя и подмигнул мне: — Ох и вкусная вещь, я тебе доложу. С теплым хлебушком.
— И все? — удивился хозяин.
— А ты сообщил, что сегодня будете?
Настала моя очередь: — Так у меня же полная сумка… Фиса! Там же для тебя Клондайк! Елизар, где все?
Скоро все сидели за столом и пробовали дедушкины взятки с холодной вареной картошкой. А я наворачивала теплую кашу, а потом ела ложкой необыкновенно вкусную ряженку с коричневыми пенками… Смотрела, как хозяин ставит возле печки большой самовар, одевает на него коленчатую трубу и выводит ее конец в круглое отверстие в боку русской печи. Потом сует внутрь бересту, щепочки, поджигает их. Я откинулась на деревянную стенку и чувствовала себя, как дома, принюхиваясь к легкому запаху дымка…
Когда поели, и Фиса вынесла на холод рыбу и все остальное, на стол поставили закипевший самовар, мед, варенье, теплый хлеб, сушки. Запахло травяным чаем, стали разливать его по чашкам…
— Как же у вас здорово тут… Просто рай земной.
— Ага, — подтвердил Женя и хлопнул на стол самородок. Все замолчали.
— Земляное сердце? — протянул леший, — откуда?
— Иван подарил, — ответила я, — говорил, что я его сильно выручила, дав возможность отдать долг чести. И что доверяет, но просил хранить втайне.
— А ты знаешь, что это тройной талисман? Он удача — просто от того, что дался в руки и обещает этим удачу. Он всегда большая любовь, потому, что символ ее — человеческое сердце. И он здоровье всему роду, пока в роду обретается. Я знаю о двух таких, трех теперь.
Я обмерла…
— Он представления не имел обо всем этом, наверное. У меня есть его визитка, можно связаться, отдать… Если это такая ценность, то нужно вернуть. Его роду оно тоже не помешает, наверное.
— Да оно само решает, к кому попадет. Когда он отдавал его, то что при этом сказал тебе? Вы долго разговаривали, как будто век знакомы.
— Сказал, что сейчас решил отдать его мне, только что. И он знал, пожалуй… Да, знал, потому, что сказал — это тебе на большое, просто огромное счастье.
— Вот видишь? Зацепила ты его чем-то, доверился тебе.
— А летом мне рожать, приехать больше не получится — я так и сказала. Он смеялся, что не судьба.
— Да… не судьба.
— Машенька, а что за Иван? Он понравился тебе? А ребеночек что? — разволновалась тетя Маня.
— Он… да, понравился, как человек. Таким, наверное, и должен быть мужчина. Он настоящий… Некрасивый, старый…но надежный, честный, сильный. За таким пойдешь на край света, если позовет.
— А если бы позвал?
— А он звал… летом ждал бы. Только как экскурсовод. А если вы о другом… Я не гожусь для этого. У меня же волчонок будет, то есть — мальчик. И я… мужчине, похоже, со мной не очень… хорошо. Так зачем кого-то разочаровывать? — закончила я уже бодро и с улыбкой.
— И откуда такие выводы? — хмыкнул леший.
— Из жизни, Елизар. Вы расскажите сами, пожалуйста, мне не хочется проживать опять все это. А я пока полежу там, где вы меня поселите, ладно? Или вещи пока разберу.
— Дом сначала посмотрим твой, решишь, где будешь жить.
— Ох, так это Сашина жена? — обрадовалась тетя Маня.
Я больше не могла… Сорвалась и заревела, уткнув лицо в сложенные на столе руки. Женя, сидевший рядом, перехватил меня и прижал головой к себе. Мне было все равно, где прятаться и я ревела ему в грудь, всхлипывая и дергаясь всем телом. Женщины причитали, Женя гладил меня по спине и прижимал к себе мою голову. А Елизар рявкнул:
— Все! Хорош! Пацану навредишь.
Я икнула и замолчала, прижимаясь к Жене.
— Не конец света. Держалась нормально и дальше держись.
— Больше не буду, — оторвалась я от уютной, теплой груди, повозила ладонью по мокрому пятну на ней, — извините. Мне стыдно. Не знаю, чего я расклеилась так? Сама не люблю это дело.
— Во-от. Пей чаек, пока горячий. Тут ромашка есть, а потом я тебе сбор сделаю, чтобы спалось хорошо. Это у вас сейчас нервы такие, Фиса вон тоже иногда… Сейчас пройдемся до дома, я тебя с белками познакомлю. А то устроили тут причитания… бабы.
До дома мы так и не дошли в тот день. Елизара окликнула Фиса и срочно позвала к Жене. А я походила вокруг дома, посмотрела на протоптанную дорожку, по которой мы устремились вначале, и не рискнула идти одна. Погуляла вокруг. Дом окружали высокие сосны с какими-то нереально длинными иголками и красной корой. Очевидно, местная разновидность. По дорожке, прочищенной в ширину большой снегоуборочной лопаты, прошла к бане, от нее до хлева, откуда шел теплый коровий запах. Повернула обратно, зашла за дом по еще одной дорожке. Она привела к замерзшему ручью с прорубленной полыньей, в которую опускались какие-то провода, очевидно — водяной насос.
