Элла покинула здание! - Гринь Анна Геннадьевна (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗

— Он на самом деле что-то изобрел? — задал следующий вопрос старший следователь.

— Он был определенно талантлив, но не доводил до конца даже собственные записи, — покачал головой Каранский.

— Он их вам показывал, раз вы так уверенно говорите?

— Да, это было одним из условий нашего сотрудничества со всеми учениками, — ответил рейян. — Им всем хотелось, чтобы кто-то глянул на их работы со стороны, оценил и дал совет. Я не мог их просто так подбадривать. Раскель очень переживал, но дал взглянуть на свои записи. Там у него было все очень и очень сумбурно. Он ведь не расставался с тетрадкой, всюду носил ее с собой.

— В имеющихся у нас описных листах нет никаких тетрадей или блокнотов, — раздумчиво сказал Белянский. — Значит, тетрадь пропала.

— Да, я тоже этому удивился, — согласился Каранский. — Она не могла где-то потеряться. Хотя… Я до сих пор думаю, что тетрадь забрала жена Раскеля. Но почему-то никому в этом не призналась.

— Что вы помните о самом убийстве?

— Если мне не изменяет память, в ту пору шли сильные дожди, — прихлебывая чай, ответил профессор. — Но Димитрия это не останавливало. Он ежедневно ко мне приходил. Почти в горячке. Я пытался отправить его в маггоспиталь, но юноша упирался. Однажды вечером мне даже пришлось оставить его у себя, потому что за окном бушевала настоящая гроза. Через день или два ко мне заглядывали другие ученики. И Угг… Да, Угг жаловался, что Раскель даже к нему приходил среди ночи. Мокрый, грязный. И обвинял гнома в том, что тот вырвал листы из тетради Димитрия. Мол, сам Дарин ничего придумать не может, вот и попытался украсть чужое.

— Это правда?

— Не знаю, — пожал плечами Каранский. — Угг все отрицал, а Димитрия живым я больше не видел. Но он и прежде обвинял окружающих в воровстве.

— Вот как? — спросил рейян Белянский. — Кого именно?

— Я был знаком с этим молодым магом более трех лет, и все три года Димитрий видел во всех окружающих воров, готовых пойти на все, лишь бы заполучить выкладки его изобретения, — со вздохом произнес профессор. — И раньше и позже я встречал людей подобного типа. Не уверен, что Димитрий, будь он жив, смог бы довести хоть одну свою задумку до работающего опытного образца.

— В деле указано, что Димитрий Раскель был найден у себя дома и нашли его потому, что именно вы пытались связаться с погибшим.

— Все верно, — покивал Каранский. — Дело в том, что, как я говорил, в то время постоянно шли дожди… Это не останавливало Димитрия, он часто приходил ко мне. А потом внезапно исчез. Не появлялся несколько дней. Я пытался с ним связаться. Искал его у других наших общих знакомых, а после отправился к нему на квартиру, желая убедиться, что все эти прогулки под дождем не закончились для молодого человека тяжелой болезнью.

Я быстро стенографировала рассказ профессора, подозревая, что эти записи могут понадобиться старшему следователю.

— Он жил в крошечной квартирке, — припомнил Каранский. — Я бывал у него прежде. Собственно, это был мой третий или даже четвертый визит за три года нашего знакомства. И всякий раз я заглядывал к чете Раскель, радея о здоровье Димитрия.

— Вы заботились о своем ученике, — отметила я.

— Я бы не сказал, что мною двигала забота, — признался профессор. — Просто я в какой-то мере взял на себя ответственность за этого… непутевого юношу.

— Непутевого? — переспросил Белянский.

— Да, я видел его именно таким, — кивнул Каранский и прищурился, глядя куда-то в пространство. — Из всех, кто приходил ко мне, он был самым молодым и самым не приспособленным к жизни. У него даже не было постоянного источника доходов, но Димитрий женился и завел ребенка. Довольно беспечный поступок. Тем более что сам он рано потерял родителей и не мог рассчитывать на их поддержку, а родители его жены отказались помогать молодым людям, когда те вступили в брак без их согласия.

— Ясно. Что было дальше?

— Я долгое время простоял у двери в квартиру Раскелей, пока не встретил их соседа, заявившего, что как минимум жены Димитрия с ребенком нет в городе, — ответил профессор. — Тогда я решил, что Раскель тоже уехал с ними, просто по своей обычной забывчивости не стал меня предупреждать. Но через несколько дней мне позвонила сама Марианна… У нее откуда-то был мой номер. Тут-то и выяснилось, что она уехала одна. Димитрий отправил ее отдыхать, заявил, что оплатил две недели в санатории в Черноводье, но на деле выяснилось, что номер в гостинице был оплачен лишь на неделю. Совершенно неприятная ситуация. — Профессор поморщился, как любой интеллигентный и воспитанный человек, которому не свойственно обременять окружающих своими проблемами. — Мне пришлось вновь отправиться домой к Раскелю в надежде его разыскать.

— И что же было дальше? — с увлеченным видом спросила я.

— Мне вновь никто не ответил, — вздохнул профессор. — А соседи подтвердили, что не видели Димитрия со дня моего последнего визита. Тогда-то я и вызвал жандармов. Честно признаться, я думал, что молодой человек просто серьезно заболел и не в силах открыть дверь. Кто же знал, что его найдут мертвым.

— Вы видели тело, в документах записано, что вы опознали Раскеля, — напомнил Белянский.

— Да, жандармы позвали меня и, кажется, кого-то из соседей, — повздыхал Каранский. — Все выглядело так ужасно. У них была… — Он помялся. — У них была не самая уютная квартира, но я все равно заметил, что там был не обычный беспорядок, но будто кто-то что-то искал.

— Да, это как раз было отмечено в описных листах, которые у нас есть, — кивнул старший следователь.

— Но больше, увы, сказать мне нечего, — развел руками профессор. — Следователь, что вел это дело, несколько раз со мной связывался, но никогда не рассказывал подробностей расследования. Мой старый друг и учитель умер буквально через месяц после всех этих событий. Мы ничего ему не рассказывали. Договорились не беспокоить пожилого человека. Эта смерть как-то развела всех. Мои ученики еще несколько раз заходили, но прежней доверительности не осталось. Расследование привело к тому, что у каждого в голове появились мысли, высказывать которые без доказательств казалось не слишком правильным. Не прошло и трех месяцев, как моими единственными собеседниками по вечерам остались книги и новые идеи.

— А жена Раскеля? Вы с ней виделись? — спросил Белянский.

— А как же! — спохватился Каранский. — Когда стало известно, что Димитрия убили, я взял на себя все расходы бедняжки Марианны. Я оплатил ее долги в санатории и помог с похоронами. Даже выделил денег на жизнь, потому как она не могла сама себя обеспечивать с маленьким ребенком на руках.

— Вы помните, как звали сына Раскеля?

— Василь, — тут же отозвался профессор. — Кажется, его звали Василем.

— Вы поддерживали с ними связь?

— К сожалению, нет, — покачал головой Каранский. — Я посоветовал Марианне продать квартиру и переехать. Пусть это было очень неказистое жилье, но это было жилье в столице. На эти деньги она могла купить более просторную квартиру в каком-нибудь маленьком городке. Марианна воспользовалась моим советом, и с тех пор я потерял с ней связь.

ГЛАВА 13

— Бонс! — строго произнес Марьян, выходя из портала посреди своей приемной.

— Да, шеф, — уже привычным, очень деловым тоном откликнулась помощница.

Этот тон так удивил Белянского, что тот запнулся и недоверчиво оглянулся. Еще несколько минут назад девица выглядела завороженной улыбчивой фарфоровой куклой, разливавшей чай и смотревшей в рот импозантному Тадеушу Каранскому. Марьян сдерживался до возвращения, собираясь отчитать Эллу Бонс уже в офисе, но сейчас перед ним вновь стояла та самая особа, что явилась к нему в кабинет каких-то несколько дней назад и выглядела непрошибаемо профессиональной.

— Э… — замялся Марьян, заготовленная фраза застряла у него в горле. — Так… — Он нахмурился, отвернулся на миг и прокашлялся. — Дайте мне просмотреть ваши записи.