Космос во мне (СИ) - Арсе Доминика (книга жизни txt) 📗
— Давай не будем ворошить прошлое, ладно? — Пошел на перемирие, принявшись за ужин. — Расскажи, как ты бармена уговорила помощь в поисках?
Алена укоризненно мотнула головой и приподняла бровь.
— Не так, как ты подумал, — выдала, продолжая воспринимать меня в штыки.
— А мы еще и мысли читаем, — произнес с набитым ртом, пережевывая омлет.
— Что их читать, у тебя в базе Алисы половина памяти — порнуха сплошная.
Омлетом я подавился. Алена бросилась стучать по спине. Откашлявшись, я решил оправдаться: — Это Алиса.
— Не Алиса, а ее протокол, который ты сам и ставил. Но не переживай, я все подчистила.
— Чего?! У тебя есть доступ?! — Конечно, я больше возмущался по поводу удаленных материалов, как не стыдно это признавать.
— Я пароль запомнила, а ты, похоже, забыл, как тупо чуть не сдох за бортом.
— Алиса предлагала другой вариант, — огрызнулся.
— Знаю, бортовой журнал я пролистала, — ответила уже спокойно и выдохнула. — Нельзя мне на тебя злиться. Прости, Ринни. Как себя чувствуешь?
Сразу и полегчало. Будто Алена управляет моими нервами, как струнами. Иногда аккорды лупит, а порой медленно поглаживает, выдавая медлячек.
— Хорошо, думаю, еще сутки и надо вылетать отсюда на дрейф, — начал бодро. — Попробуем в транспортном потоке полетать вокруг армады и оценить визуальную обстановку.
В моей голове снова зароились мысли по поводу предстоящего рейда и кучи дорогущей плазмы. Да и в неведении находиться было не в моих правилах.
Алена снова нахмурилась.
— Ну что не так?! — Взвинтился я.
— У тебя в сейфе целое состояние, тебе мало?
— Все пересчитала? — Скривился.
— До кредитика, — усмехнулась Алена и, сделав серьезный вид, добавила: — Я пролистала бортовой за три последних года. Столько неоправданных рисков. Будто ты этим и живешь. Или хочешь убиться намеренно.
— Не этим, — выдохнул с досадой. Пока я тут валяюсь, она все мое нутро наизнанку выворачивает без моего ведома!
— А чем?
— Так полистай журнал, у Алисы спроси, вы же уже подруги, — съязвил.
— Алиса не говорит, — произнесла с нотками осторожности. — Твой самый секретный протокол даже мне не по зубам. Я заинтригована.
— А ты хочешь знать и это?
— Да, — пожала плечами Алена.
— Это не ответ, — решил помучить.
— Ринни, я хочу знать, что ты там прячешь, — закатив глаза, произнесла Алена.
И мне вдруг действительно хотелось поделиться с ней тем, чем я жил все это время. Ради чего нырял с головой в самые серьезные опасности и рисковал шкурой, пребывая на грани провала. И сейчас все — то стало бессмысленным, как и мечта, если она будет лишь для меня одного. Когда я подумал об этом, тут же спохватился. А что если Алена не примет ее, имея свои определенные цели, в которых нет места мне?
Хотелось не просто показать ей самое заветное. А вложить в это частичку себя. Поделиться своим стремлением, рвением, жаждой и любовью к тому пока недосягаемому, но такому прекрасному.
Какое-то время я молчал, обдумывая, стоит ли… и все же решился.
— Алиса, покажи Дом, — прошептал я с волнением в голосе.
— Да, Ринни, — раздался ответ, и в каюте погас свет.
Стали загораться звезды, сперва отдельными участками, затем больше и больше, заполняя собой все пространство. Каюта превратилась в объемную звездную карту, которая вдруг понеслась в нужном мне направлении. И вскоре, миновав туманности и астероидные пояса, мы оказались у ног удивительно красивой планеты. Единственной в своем роде, просто идеальной, а еще родной, что перехватывает дыхание, когда вижу ее.
В темноте было не увидеть реакции Алены, но я чувствовал ее дыхание и пульс. Ведь ее рука неожиданно взяла мою. Крепко — крепко, будто она испугалась, что мы действительно летим по просторам космоса со скоростью мысли без корабля и скафандров.
— Это моя родина, — решил прокомментировать. — Планета под банальным именем Земля.
— Какая красивая, — ахнула Алена. — Не думала, что они бывают такими красочными, яркими, в глазах рябит.
— Такая только одна, — усмехнулся горделиво. — Даже империя не может диктовать ей свои условия. Вроде бы император сам так решил, создав особую резервацию. А поговаривают, что некие высшие силы охраняют ее от произвола империи. Жаль, так было не всегда.
Добавленная фраза отозвалось болью под сердцем. Я перевел дух и скомандовал Алисе показать все.
Воображаемая камера стала приближать нас к планете, вскоре мы уже различали континенты, океаны, реки, ландшафты. Пролетели над заснеженным горным хребтом, еловым лесом, вдоль реки, спускаясь все ниже и ниже. Через считанные мгновения можно было различить дороги, цветочные поляны и засеянные рожью поля. Камера неслась дальше, уже прямо над дорогой. К сожалению, это был лишь смоделированный ролик, а не запись, никаких людей здесь не было. Просто фантастически прекрасная природа, чистая, незапятнанная красота.
По дороге через небольшой мостик мы пересекли речушку, двинулись по проселочной дороге, миновав опушку березовой посадки, пронеслись прямо над еще зелеными колосками пшеницы. И вот он мой родной двор. Все мои воспоминания с детства здесь. Все это слепила Алиса из тех обрывков, что были в моей голове. Что — то я отдавал ей с радостью, а что — то с болью. Мир сотканный из лоскутов моей памяти был сейчас для меня живее всего самого живого. Никогда не получалось видеть это равнодушно, чувства переполняли. Смешанные, разные…
Алена могла лицезреть деревянный забор, калитку, одноэтажный дом из бревен и извести с немного покосившейся пристройкой. Камера облетела его с фасада, и там мы увидели цветочный сад, пестрящий правее дома. Конечно, мой дед сажал нескончаемое множество сортов, и они цвели в разное время. Но это был мой мирок, и все цвело именно тогда, когда мы сюда прилетели. У синего коридорчика, лавочка, на которой часто сидели мои бабушка и дедушка. Неподалеку у оградки сада клумба, где плотным ковром красовались Анютины глазки всех цветов радуги. Сбоку на кирпичах старая чугунная ванна, в которой скапливалась дождевая вода. Напротив — рукомойник, за ним куст белых Георгин. Правее старый корпус от автобуса, умело зацементированный и превращенный в небольшой сарайчик. Внутри бабуля устраивала сушку трав. Ощущение, будто чувствую запах, прямо сейчас вдыхаю его.
Здесь не было ни пластика, ни тяжелых конструкций. Дерево, цемент, известь, немного железа и море сил, вложенных с любовью. Чистейший воздух, сладкие запахи, быть может зной, но это не важно. Пусть в этой модели не было звуков, но я будто их слышал. Щебетания птиц, кудахтанье кур, жужжание мух, порывы ветра, шелест листьев отдаленные голоса. Скрип половиц, говорящих о том, что здесь живут и здравствуют мои родные. Что они живы… пусть живы лишь в моем сердце, и я не забыл.
Горечь подступила к самому горлу, когда я вновь увидел лавочку со столиком в саду. Куст Аспаргуса обрамлял это местечко полукругом, интересно, какой он сейчас огромный, насколько разросся, не вырубили ли его… Здесь когда — то мы любили проводить время всей семьей. Тогда еще не думали о плохом, строили планы на светлое будущее и грезили надеждами.
— Хватит, — выдавил я, ибо больше не мог смотреть.
И Алиса тут же прекратила трансляцию, вернув в каюту свет.
Я не мог сейчас смотреть на Алену. Боялся, что она увидит мужскую слабость. Она молчала, не поднимаясь с места. Наши руки все еще были сцеплены, но уже не так сильно. Хватило бы легкого усилия, и мы бы расцепились. Но этого усилия не было.
Я затаил дыхание, пытаясь уловить ее реакцию.
— Воспоминание, — прокомментировала, наконец, девушка и убрала руку с моей.
— Не совсем, это мой домой. Он есть, и я… я хочу туда, — поспешил дать ответ.
— А что мешает?
— Империя, — ответил с горечью. — Если сунусь туда, как есть. Меня найдут. А чтобы получить чистое гражданство, нужно очень — очень много…
— Что значит чистое?
— Это значит, что на Земле просто родится новый человек.
