Янтарь (СИ) - Синякова Елена "(Blue_Eyes_Witch)" (книги бесплатно без TXT) 📗
— …ведь вы покидаете свои запредельные земли только если нарушена кровавая клятва полной секретности существования нашего вида… — продолжил Кадьяк приглушенно, но твердо, не спрашивая, а скорее делясь тем, что он знал сам с остальными, когда я с ужасом и холодном в легких поняла, что вот и настал мой судный час, оттого что эти огромные мужчины вдруг дрогнули один за другим, переглянувшись недоуменно и потерянно, но не позволяя себе повернуться ко мне, пока я была под их защитой.
— Зачем тебе эта девочка? Она еще совсем ребенок.
— Ты только что сам ответил на свой вопрос, воин, — впервые Палач хоть как-то выразил свои эмоции, словно сняв невидимую маску со своего на удивление миловидного лица, когда чуть изогнул кончик брови, сверкнув взглядом по Кадьяку. чье лицо побледнело и будто заледенело.
У меня было жуткое ощущение, словно теперь Кадьяк нацепил на себя невидимую маску, когда его черные густые ресницы повернулись в мою сторону и взгляд прошелся по моему белому лицу быстро и цепко, моргнув только раз, чтобы снова сосредоточить всё свое внимание лишь на Палаче.
— Откуда такая уверенность, что это именно она? — в этот раз дрогнула черная бровь бесстрашного Кадьяка, который стоял ближе всех к Палачу, словно совершенно не беспокоясь о собственной безопасности в отличие от отца Янтаря, который так и продолжал стоять рядом, напряженно и собранно, ожидая выпада и нападения в любую секунду.
И быть может совершенно не зря, когда вздрогнула и застыла, дрожа от нервов, даже я, видя, как Палач сделал один плавный размеренный шаг к Кадьяку, чуть прищурив свои глаза и проговорив так низко и почти мурлыкающе, словно наслаждаясь каждым сказанным словом:
— А ты прислушайся к ней. Её страх. Безнадежность. Паника. Но самое главное — стыд и раскаянье…
Палач замолчал, явно не договорив и делая паузу лишь затем, чтобы дать возможность всем Берам на поляне ощутить собственным идеальным нюхом, что он говорит правду.
Боже мой…
Я буквально кожей ощущала, что теперь все эмоции каждого из этих огромных мужчин были направлены лишь на меня одну, прощупывая тщательно и так глубоко, что я мне казалось, словно вся кровь отхлынула куда-то под ноги в снег, оставляя на пороге уже не меня, а лишь бездушное изваяние.
Я была противна сама себе.
Я ненавидела себя больше, чем кто бы то не был на этой земле, вынужденная проживать свою убогую жизнь, осознавая каждую секунду, что именно я стала катализатором трагедии, которую теперь едва ли можно было исправить.
…но еще сильнее я боялась ощутить ненависть Янтаря по отношению к себе.
Именно поэтому я хотела уйти незаметно и принять свою участь, в последние минуты жизни помня лишь троих мужчин самых важных в моей судьбе — улыбку отца, мордашку спящего Молчуна и теплые золотые глаза Янтаря, который подарил мне веру в то, что я могу быть кому-то дорога не смотря ни на что.
Как же теперь было жаль, что я умру в ненависти и боли, окруженная мужчинами, которые были готовы защищать меня…но которые отвернуться, когда поймут, что я была предателем.
У меня не было сил даже на то, чтобы попытаться что-нибудь объяснить.
К чему слова, когда каждый из них все прочувствовал сам и понял, что Палач говорил чистую правду? Мне не нужно было даже подключать свой нюх, чтобы попытаться понять, что витало надо мной. Я не хотела этого.
Лишь скованно пошевелила своей холодной рукой, пытаясь осторожно достать ее из хватки Янтаря, прощаясь мысленно с его теплом и добрыми глазами, чтобы теперь в полной напряженной тишине пройти через ряды Берсерков, вставая напротив Палача и готовая принять свое наказание, когда поняла, что его горячие пальцы не собираются разжиматься и отпускать меня.
— Говорю еще раз, последний — наши дети — наши проблемы! Мы сами разберемся с ней и решим, как наказать, что бы там не было! А ты можешь идти дальше по своим палачевским делам!
Когда я услышала рокочущий голос отца, то мне показалось, что я уже умерла и оказалась где-то в Беровском Раю!
Или что на фоне переживаний и стрессов последних дней мой разум слегка помутился, и теперь я слышала то, что хотела б услышать больше всего на свете!
Я бы даже поверила в то, что начинаю медленно, но верно сходить с ума, если бы не увидела собственными глазами, как беловолосый великан вдруг оттолкнул Палача от Кадьяка, который спокойно продолжал стоять рядом, оттаскивая своего ненаглядного зеленоглазого друга обратно в стан Берсерков.
Всё происходящее было правдой?!
Меня никто не проклинал, не тащил за волосы в руки Палача?…
Сквозь подступающие слезы, где смешалось столько эмоций, что я не могла сделать ни единого вздоха, я видела, как ряды Берсерков из двух Полярных и четырех Кадьяков стали лишь еще плотнее, когда мужчины встали плечом к плечу, словно создавая собой живую броню.
— ….Прошу вас, оставьте! Я не заслуживаю… — всхлипнула я, чувствуя, как дрожат мои губы от невыплаканных рыданий, которые поднимались с каждой ошеломительной минутой все выше по горлу словно гелевый шар, от которого я не могла дышать, и судорожно замолкая от рокота спереди:
— Ну-ка цыц! Сказал же, что дома потом разберемся!
Сквозь затягивающую пелену слез я видела, как Янтарь обернулся ко мне чуть подмигивая, лишь сейчас позволяя своей душе и телу открыться для того. чтобы почувствовать всё то, что ощущали по отношению ко мне эти бесстрашные мужчины, которые встали на защиту совершенно незнакомой девушки, которая по своей глупости стала врагом собственному роду.
— Что у нас по плану дальше? — сухо и холодно поинтересовался высокий блондин с такими же холодными, но жутко яркими голубыми глазами, чуть дернув своим мощным плечом и поворачивая голову к отцу, который в ответ буркнул:
— Что-что? Отбиваемся и тянем время, пока они поставят метку!
— В метке сейчас есть какой-то особый смысл?
— А я почем знаю?! Главное, что лишней она не будет! — рыкнул отец, зыркая недовольно на того Бера, который все это время молча наблюдал за всем происходящим, к счастью не пытаясь больше говорить своим ужасающим двойным голосом, от которого моя душа с лету падала в пятки пришибленным камнем, — И ведь не догадался взять мой боевой топор!! Где только твои мозги были?!
Мужчины говорили о чем-то еще быстро и приглушенно. при этом даже не глядя друг на друга, и лишь наблюдая пристально за передвижениями Палача, которого откровенно поспали по его неотложным делам подальше из этого леса, когда мне хотелось выйти на середину поляны и попросить минуточку тишины, потому что мои мысли не успевали за тем, что происходило сейчас!
На смену холоду в душе и теле, меня шарахнуло такой волной жара. что я на секунду просто таки оглохла, слыша лишь как мое сумасшедшее сердце набирает обороты, как те старинные паровозы, которые ездили люто дымя из большой трубы — ту-тууууууу ептить!
Какая метка?!
Где?
А главное, для каких целей именно в этой ситуации, когда лес трещал по швам от немереной силы и тестостерона, исходивших от этих огромных мужчин?!
Если бы только у меня была возможность пискнуть хоть что-то, то едва ли я бы нашлась, что сказать в первую очередь. только выпучив глаза, когда Палач понял, что меня отдавать не собираются ни при каком раскладе, и раздался такой треск и грохот, словно сама земля — замерзшая и спящая — пошла по шву от несправедливости.
Янтарь не отпустил моей руки и сейчас, даже когда я дернулась, пытаясь закрыть уши, и лишь сейчас видя, что земля целая и все такая же снежная, но Палач одним движением выдернул из нее огромную вековую ель прямо с покореженными скрученными корнями, на которых сейчас болтались куски промерзшей земли, явно намереваясь использовать как оружие.
Махни такой «волшебной палочкой», и все мои славные и бесстрашные защитники только и будут летать по лесу выше тех елей, что еще пока что были в земле!
Первым схлопотал отец!
Вернее почти получил, если бы тот Кадьяк с зелеными глазами не дернул его на себя практически за белую косу, отчего мощный ствол прошелся по широкому плечу Бера, оставив с сотню заноз и пару рваных ран, на которые тот даже не обратил внимания, кидаясь к нам с оглушающим воплем:
