Мемуары рядового инквизитора. Господин королевский некромант (СИ) - Романова Галина Львовна

…потому, что достойная смерть не менее важна, чем достойная жизнь.

{Услышано и засвидетельствовано, -} повторила жена, наклонилась, касаясь моих губ поцелуем и выпрямилась: - {Жду…}

Я не успел спросить, чего именно – у ворот, наконец, что-то пришло в движение, и я услышал призывный крик. Родольф махал мне рукой:

- Отец! Отец!

Я оглянулся, вставая. Смерти рядом уже не было. Ушла. Не могу сказать, что на сей раз меня это огорчило.

- Что случилось?

- Отец, - юноша шагнул мне навстречу. – Там… там…

Оказывается, Яго Беркана не просто демонстративно попрощался с телом короля, назвав его дядей, но и потом поприветствовал королеву Ханну, назвав ее тетушкой, и поинтересовался, где его кузины, принцессы Августа и Мирабелла, дочери короля Болекрута. Мол, они тоже должны попрощаться с отцом. О том, что две принцессы предпочли удалиться от мира после кончины их матери, он отмахнулся, заявив, что девочки девяти и шести лет никак не могли сами принять такое решение. И он буквально приказал, чтобы принцесс доставили сюда для того, чтобы дочери могли отдать последний долг человеку, который, может быть, и любил их мать, но не ценил дочерей. И что у королевы плохие советники, раз за пять дней, прошедшие со дня смерти короля, никто даже не предложил послать за принцессами в монастырь.

Как ни странно, у на первый взгляд безумного предложения Яго нашлись сторонники, поэтому королева Ханна и дала распоряжение. Вернее, не стала спорить, когда так приказал Яго. Только после этого скорбная процессия стала втягиваться в ворота, но теперь уже рядом с катафалком шагал с непокрытой головой сам прославленный полководец, и я, догоняя колонну, несколько раз слышал шепотки, раздававшиеся со всех сторон: «Великие боги, как он похож!.. Просто вылитый дед!» - и меня терзало недоброе предчувствие. Масла в огонь поливал Родольф, который, хоть и сопровождал меня, все вытягивал шею, высматривая двухродного брата. Юноша буквально плясал, как молодой конь, и кончилось это тем, что я решительно оттолкнул от себя сына:

- Иди уж… поздоровайся!

Родольф бросил на меня благодарный взгляд и сразу исчез в толпе.

Я воспользовался этим и отстал, сворачивая на боковую аллею кладбища. Здесь, среди старых, давно уже заброшенных могил и осевших в землю надгробий и склепов старинных родов – многие считались старыми еще в те годы, когда я, как говорится, пешком под стол ходил – мне всегда думалось хорошо. Да и везде, на любом кладбище, некроманту всяко лучше, чем среди живых. Даже многолетняя служба в рядах Инквизиции не смогла вытравить у меня эту тягу. С покойниками было спокойнее…

Спокойнее?

Как бы не так!

По мере того, как похоронная процессия удалялась к Храму Смерти, где монахи-«смертники» уже начали торжественное моление, меня окутывала кладбищенская тишина, нарушаемая шорохами, вздохами, стонами и еле слышным сухим потрескиванием. Это терлись друг о друга кости, шевелящиеся в истлевших домовинах. Я дотронулся до ближайшего надгробия – на каменном постаменте высилась чаша, чьи округлые бока были испещрены вытертыми временем узорами. У подножия чаши на одной из граней постамента был выбит герб рода, на трех других – слова поминальных молитв и имена тех, кто покоился под плитой. Судя по оставленным местам на одной из граней, либо род угас до того, как заполнились все строки, либо часть его потомков была еще жива. «Дзивиличи…» - прочел я.

Их там было семеро. И я всех их чувствовал. Семеро представителей знатной, но небогатой семьи сейчас готовы были пробудиться ото сна. Чисто машинально я сделал нужные пассы, прочел пару заклинаний, и шорох стал тише. Мысленно я сделал в памяти зарубку – когда все кончился, наведаться в гильдию некромантов – пусть пришлют специалистов, чтобы те прошлись по старинным кладбищам, успокаивая беспокойников. Иначе через несколько дней нас ждет нашествие скелетов. Нет, причинить вреда человеку полуистлевшие кости, не скрепленные к тому же плотью, не могут, но напугать – да, еще как.

Но что их вызвало из небытия? Что заставило души покинуть пиршественные столы на вересковой пустоши и явиться в наш мир? Или – что встречается реже – всплыть из Бездны?

{Мес-с-с-сть…}

Я даже помотал головой и потянулся ущипнуть себя за запястье. Слово вползло в голову, как змея.

{Зо-о-о-ов…}

Их призвали? Но кто? Ведь не Яго Беркана был тому причиной? А может быть…

Старое кладбище волновалось. Я чувствовал льющиеся отовсюду эманации смерти. Казалось, даже земля под ногами была какой-то не такой. Снова закружилась голова, стало клонить в сон. Я оперся на другой постамент. На нем распласталось изваяние собаки, положившей морду на щит, который она придерживала вертикально. Оперся – и отдернул руку. Показалось, что каменный зверь чуть дрожит под пальцами, как будто живое животное еле сдерживается, чтобы не вскочить и не сбросить тяжесть веков. «Брано…» - конец слова был отбит, три последние, если судить по неровностям а камне, буквы отсутствовали. С другой стороны, а зачем мне это? Даже если бы и повел этих воинов в битву, полководец не может думать о каждом солдате и, тем более, знать их по именам.

Полководец?

В битву?

Нет-нет-нет! Даже не начинайте! Я – бывший простой провинциальный некромант, ныне – рядовой инквизитор… ну, ладно-ладно, не совсем рядовой, а, так сказать, особа, приближенная к верхам… но все равно, не гожусь я в Темные Властелины. Даже будучи Супругом Смерти…

{Милый…}

Легка на помине!

{Милый, я жду! Где ты бродишь?}

Иду, дорогая. Ведь прекрасно знаешь сама, где задержался… И с кем, если уж на то пошло!

Пришлось прибавить шагу, хотя головокружение не оставляло.

Процессия уже влилась в храм, на ступенях оставалось лишь около двух десятков человек – в основном охрана и несколько самых худородных придворных, которым элементарно не хватило места внутри. Служба уже начиналась, но Смерть стояла на ступенях. Стояла среди людей, и сердце мое невольно замерло. Как прорицатель я, можно сказать, никакой – по пальцам одной руки можно пересчитать все видения будущего и прошлого, которые довелось испытать в жизни, но тут ясно, как начертанное огненными буквами, пришло понимание – все эти люди на ступенях храма обречены. Ни один не проживет больше года. Сейчас молодые – большинство моложе меня лет на десять, а есть и те, кто на пятнадцать-двадцать – здоровые, они все погибнут одинаково. Все будут убиты.

Вишневые губы моей жены улыбались. Лицо Смерть скрыла под покрывалом, но нежный подбородок и губы ярко выделялись на бледной коже. На моих глазах она потянулась к одному из стражников, почти дотронулась до его плеча…

- Нет!

Мой возглас заставил нескольких зрителей обернуться. Рука Смерти замерла в воздухе:

{Что?}

- Нет, погоди! – я чуть ли не бегом одолел разделявшие нас ступеньки и встал так, чтобы рука Смерти протянулась {сквозь} меня. – Я хотел сказать…

- Господин? – стражник смотрел на мою бордовую мантию во все глаза. – Что вам угодно?

Если бы я показал медальон и произнес «Слово и Дело!» - он бы тут же пошел за мной в огонь и воду, ибо власть Инквизиции настолько велика. Но я лишь покачал головой:

- Освободи проход.

- Как прикажете, - он чуть посторонился, сделав шаг в другую сторону.

Моя супруга выглядела недовольной. Подбородок ее заострился, губы потемнели и стали тоньше. Еще чуть-чуть – и натянется на костях черепа кожа, превращая нежный лик вечно юной девы в образ жуткой старухи с косой.

{Ты что сделал?}

- Освободил себе дорогу, - краем губ шепнул в ответ. Негоже, чтобы стражник догадался, что происходит.

{Ты… знаешь, что ты сделал только что?}

- Нет. А что?

Так и подмывало обернуться и посмотреть Смерти в лицо.

{Ты перешел чужую дорогу. Знаешь, что это означает?}

- Первый раз, что ли? – отмахнулся, как от назойливой мухи и сделал шаг, переступая порог храма.