Изоморфы (СИ) - Доминга Дылда (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
— Я не сомневался, Джон, что ты не станешь меня спасать, — спокойно произнес Дюпре.
— А ты что, ждал, что я стану тебя спасать после всего? — сегодня Коэн был, как никогда, эмоционален. — Ты хоть понимаешь, что ты наделал? У нас был шанс, шанс заполучить еще одного, а может и больше, изоморфов. А что сделал ты? Ты лишил нас этого шанса, теперь все наши усилия снова сведены к нулю, все исследования, у нас снова нет никого, кроме Гая, и то, в случае, если мы и его из-за тебя не потеряли, — Коэн зло посмотрел на француза.
— Гай вернется, — глухо проговорил Дюпре.
— Ты в этом так уверен, да? — заорал на него Коэн. — Откуда у тебя такая уверенность? Быть может, Одри здесь появилась именно для того, чтобы дать уйти Гаю!
— Он вернется, — упрямо повторил Дюпре, — он здесь встречается с одной девчонкой, она ему зачем-то нужна. Даже если Гай пропал, найдете ее — найдете и его. Сергей и Костя в курсе, как она выглядит.
Коэн взглянул на него в ответ уже менее зло, впитав полученную информацию до последнего слова. Дюпре почти видел, как Коэн выстраивает план действий, мысленно набирая номера телефонов и отдавая распоряжения.
— Мне жаль, что так вышло, — проговорил француз, — но, по крайней мере, теперь одним изоморфом меньше.
— Ты истинный дурак, — устало проговорил Коэн, — если полагаешь, что уничтожил ее. Одри не первый день живет на этом свете, к тому же они очень изворотливы, когда их припирают к стенке. Я читал отчеты пятидесятилетней давности, Дюпре. Ты не убил ее, ты лишь заставил ее сменить носителя. Теперь мы никогда ее не найдем.
— Она не могла выжить, — руки Дюпре с силой сжали решетку.
— Верь, во что хочешь, — заметил на прощание Коэн, глядя на него почти с сожалением. — Боюсь, теперь это единственное, что тебе осталось.
— Коэн, — позвал Дюпре.
— Да? — обернулся тот.
— Не отдавайте французский филиал Хорну.
— Это не в моих интересах, — заверил его глава и без долгих прощаний пошел по коридору на выход.
— Ты слышишь меня? — сквозь дрему и пришедшее на смену раскаянию спасительное отупение расслышал Дюпре. Он неохотно развернулся на неудобных нарах и посмотрел в стену своего комфортабельного номера на одного. Когда вопрос повторился, он, наконец, понял, что голос этот не мог принадлежать никому иному, как его невзрачной пожилой соседке.
— Слышу, — вздохнул Дюпре, сетуя на то, что ему помешали пребывать в таком драгоценном невесомом и бессмысленном состоянии.
— Я прощаю тебя, — проговорила женщина.
— За что? — пробормотал Дюпре и задумался, не безумна ли она. Только этого ему не хватало: разговоров, или, того хуже, криков всю ночь напролет, прихода охраны, громыхания замков и неизбежно последующих за ними криков боли. В гуманности местного персонала Дюпре не сомневался: здесь любая человечность стоила определенных и немалых денег.
— За то, что ты сделал, — женщина его каким-то чудом все же расслышала или просто решила продолжить свой монолог.
— Ты не знаешь, что я сделал, — скорее, по привычке, чем ради желания на самом деле спорить, возразил Дюпре. Какая-то чокнутая вознамерилась отпустить ему грехи, даже не представляя себе, что он натворил.
— Знаю, — отозвалась она. — И прощаю. Потому что знаю, почему ты это сделал. Мне следовало рассказать тебе все с самого начала, объяснить. А я не сделала этого, и даже больше: не сделала ничего после, просто исчезла. А потом появилась вновь и… и все снова пошло не так.
— О чем ты говоришь? — теперь Дюпре насторожился и, подскочив с кровати, приложился щекой к решетке, чтобы лучше слышать ее слова.
— Антуан, — грубые пальцы просунулись в щель между решеткой и попытались дотянуться до его сжатого на прутьях кулака. Дюпре обомлел и, затаив дыхание, смотрел на эту потрепанную жизнью руку, не в силах ни поверить, ни принять.
— Антуан, прости меня, — прошептала она, и Дюпре расслышал каждое ее слово.
— Одри?
— Да. Вернее, нет, мое настоящее имя — Летиция.
— Летиция, — ошалело повторил он. — Я не хотел этого делать, я не желал… — срывающимся голосом заговорил он, — … не так. Я не мог больше выносить твою ложь, ты понимаешь? — его рука с силой треснула по решетке, так что та жалобно загудела. — Я — не убийца!
— Тише, тише, — попросила его Летиция, с опаской глядя в сторону коридора, но там по-прежнему все было тихо. Или их конвоиры пили и играли в карты, или уже спали.
— Как ты могла? Как могла? — вопросил Дюпре пустоту, не совсем сам понимая, о чем он. Как она могла что: умереть? Или бросить его.
— Ты бы уничтожил меня, приди я к тебе через день в новом теле, — грустно вздохнула Летиция. — А оставаться в старом я больше не могла. Да что говорить, ты уничтожил меня спустя столько месяцев.
— Ты снова лгала мне, — обвиняющим тоном произнес он.
— В чем?! — не выдержала Летиция. — В том, что пыталась скрыть от тебя не мою тайну? Пыталась прикрыть влюбленного, как я полагала, Гая? То, что он оказался бездушной сволочью — это уже отдельная история.
— Ты перешла в тело… горничной? — наконец, осознал Дюпре.
— Да, — просто ответила Одри.
— У тебя не было выхода.
— Ты мне его не оставил, — зло огрызнулась она с той стороны.
— Да, прости, — сдавшись, проговорил он. — Но если бы мне дали еще одну попытку, я бы все равно убил тебя.
— Но почему? — с ужасом произнесла Одри.
— Потому что ты — изоморф, Летиция. — Он впервые назвал ее по настоящему имени, но не забыл тут же навесить на него ярлык.
— Скажи, ты ненавидишь тигра за то, что он убивает лань?
— Не надо, Одри, — попытался остановить ее Антуан.
— А свое правительство, которое посылает солдат на войну? Так почему же меня? Во все времена человечество делает худшие вещи, прикрываясь благими намерениями. У меня нет выбора: убивать или нет, такова моя сущность!
— Вот эту сущность я и ненавижу, — глухо прорычал Дюпре. — Моя работа — бороться с такими, как ты.
— Но ты любил меня, — после мучительной паузы раздалось из-за стены.
— Я любил Одри.
— Та Одри, которую ты любил — это и есть я. Скромная серая мышь, которая была до меня, никогда бы не посмотрела на тебя, даже не заговорила. У нее был жених, который трудился в швейной мастерской своего отца, убогое создание, никогда не прыгавшее выше своей головы, и точно такой же была Одри. Она собиралась выйти за него замуж и нарожать кучу таких же безликих унылых детишек.
— Именно! А что осталось после тебя, кроме холодного тела? Даже та женщина в номере, которую я задушил — она мертва. Она — мертва, но не ты, — он выплюнул последнее слово с какой-то изысканной ненавистью.
— Что ж, прости, что я хочу жить. Это, наверное, так странно. — Одри замолчала, по тихим звукам Дюпре догадался, что она… плачет? Изоморфы ведь не могли испытывать никаких чувств, старые прожженные твари.
— Ты плачешь? — тихо спросил он. Дюпре никогда не мог спокойно переносить ее слезы. Сейчас, совершенно не видя собеседницы, ему представлялось, что по ту сторону стены стоит его Одри. И он снова, болван, довел ее до слез. — Не надо, пожалуйста, — его пальцы протолкнулись в щель и через несколько мучительных секунд дотянулись до ее пальцев.
— Ты не должен был этого делать, Антуан. Нам надо было просто поговорить.
— О чем? — он хотел убрать руку, но она не позволила, ухватив его обеими руками.
— О том, что я никогда не забывала тебя. И, если бы ты не был так категоричен, я через час после перемещения вновь была бы с тобой. Я понимаю, что это звучит жутко, но… у меня, правда, нет иного способа. Ни у кого из нас. Так мы рождаемся, и так живем.
— Вы рождаетесь? — заинтересовался Дюпре.
— Да, и я расскажу тебе все, что захочешь, если ты поймешь главное.
Он молчал, только слышно было в тишине его громкое неровное дыхание.
— Я люблю тебя, Антуан.
— Ты сводишь меня с ума, — шевелюра толкнулась в решетку его клетки.
