Несвершенное (ЛП) - Бреннан Сара Риз (читать полную версию книги .TXT) 📗
— Что? — резко спросила она.
— Эм, — сказала Холли. — Это очень мило с твоей стороны… и Ржавого, конечно, мне нравится Ржавый, кто не любит Ржавого, он такой симпатичный… позволить Генри остаться с вами. И позволить мне остаться с вами. Я действительно ценю это. Так же, как и Генри. Я уверена.
— Хорошо, — сказала Анджела.
— Я имею в виду, это… не просто остаться с вами. Это трудное время и… и я уверена, Генри благодарен за поддержку. И, конечно, Генри в самом деле наслаждается вашей компанией.
Анжела изобразила пренебрежение на лице. Холли не могла разгадать, к чему относится это выражение, впрочем, прекрасно понимая, что все идет не очень гладко. Вполне возможно, Энджи ненавидит признательность, Генри, звук голоса Холли, или все вышеперечисленное разом.
— Хорошо, — повторила Анджела.
Она вернулась к перелистыванию книги. Холли чувствовала себя все более и более похожей на рептилию, наподобие парня, который не произносит наводящих слов, но настаивает на разговоре, который достает прекрасных девушек, явно жаждущих, чтобы их оставили в покое.
И она знала только один вариант, как это сделать. Она не знала, как девчонки ведут себя после подката других девчонок.
И все же Энджи показала склонность к Холли однажды, а та даже не хотела об этом думать. Возможно, проблема состояла в том, что Холли была слишком деликатной.
— Ты выглядишь усталой, — было следующей затеей девушки.
Она знала, что ляпнуть такое, было не самым правильным, но у нее имелся план.
— Почти постоянно, — ответила Анджела, глядя в книгу и приложив пальцы к вискам. — Я устала от сволочей-чародеев, мне надоело, что моя жизнь находится под угрозой, и я устала в том смысле, что я хочу спать. Как-то так. Что ты выбираешь?
Соблазн сказать «ничего», а также спрятаться за диван, потому что Энджи ее пугала, был практически непреодолим.
Но Холли мечтала быть храброй, и она хотела достичь этого. Парни часто были очень настойчивы, и это срабатывало: она не хотела, чтобы Анджела думала, будто Холли испугалась трудностей, потому что она недостаточно ей нравится.
Холли собралась с духом и вскочила на ноги.
— О, я просто подумала, — сказала она с натянутой и, возможно, немного маниакальной восторженностью. — Ты, должно быть, очень напряжена! Как насчет массажа?
Прежде чем она закончила говорить, она положила руки на плечи Анджелы, которые были намного уже, чем плечи юноши, практически хрупкие, хотя она знала, что Энджи сильная. На мгновение она испытала чувство выполненного долга. Но всего на мгновение.
Плечи Анджелы дернулись от ее прикосновения, послав дрожь возмущенной отдачи, как будто шокированная целомудренная дева викторианской эпохи оскорбилась в лучших чувствах.
Этого движения было достаточно: Холли, сдаваясь, сняла руки с плеч Анджелы, подняла их вверх, но та резко развернулась в своем кресле и коснулась ее.
— Что, — сказала Анджела, и лед в ее голосе заморозил Холли, — по-твоему, ты делаешь?
— Извини, — пробормотала Холли. — Мне правда жаль. Я не хотела расстроить тебя.
— Это действительно было неправильно, Холли, — сказала Анджела.
Анджела сидела, но производила впечатление высоченной башни негодования. Энджи, в таком состоянии, могла пойти и разнести все вокруг, но она всегда хорошо знала, что делала.
Холли не знала, как вести себя. Она слабо представляла, как дружить, не говоря о чем-либо большем. Она была полной идиоткой, как ее родители всегда и считали, девушкой, с которой другие девушки не хотят находиться рядом, не тем человеком, кого принимают всерьез. Она была такой невероятно глупой. Холли знала, что она застенчива, и боялась расплакаться, что было бы еще более унизительно.
— Я только пыталась… — промямлила она.
— Что? — потребовала Анджела. — Что ты пыталась сделать?
— Ничего, не бери в голову, — отмахнулась Холли. Она отвернулась и посмотрела на дверь как раз в тот момент, когда та распахнулась, являя Эша Линберна в футболке и обуви, но в голубых пижамных штанах.
— Давайте быстрее, — сказал он, — что-то случилось с Кэми.
Когда это произошло с Холли впервые, это было ужасно, но сейчас Эш и Джаред остались без магии, а она была одной из трех чародеев, оставшихся на их стороне.
— Я могу помочь — сказала она Эшу. — Магия еще при мне.
Холли протиснулась мимо него. Она не хотела видеть надежду, осветившую его лицо. Она должна была действовать, больше некому, но она так боялась. Если она все испортит, то люди, которых она любит, могут погибнуть. А единственное, в чем Холли была уверена, что она точно все испортит.
Кэми заснула с ощущением тепла и счастья, Томо делил с ней подушку, потому что она хотела быть уверена, что он не разбудит родителей. Она проснулась от крика и бьющегося стекла, звеневших в ее голове.
Она села, изумленная и слабая, все еще ощущая тепло, но теперь ее душил кашель. В нос ударил запах дыма. Перед ее глазами все поплыло, а потом слилось в очертания Эша, присевшего на полу ее спальни, окруженного разбитым стеклом, которое сверкало даже в его волосах.
Кэми открыла рот, чтобы спросить, что происходит, но разразилась очередным приступом мучительного кашля.
«Что происходит?» — спросила она, ее руки двигались сами по себе, пока не нашли шелковистые волосы Томо и его спину. Ее ладони гладили потертый, застиранный материал его любимой пижамы с узором из поездов. Кто-то вломился через окно ее спальни, а ее младший брат даже не шелохнулся.
Эш не ответил ей, ни в ее голове, ни вслух. Он, шатаясь, пошел вперед, по разбитому стеклу и по обломкам, разбросанным в комнате Кэми, добрался до ее двери в спальню и распахнул ее, говоря:
— Джа..
Ему ответил рев. Ад ждал за пределами комнаты. Ад, вместо хорошо знакомого коридора со скрипучими половицами, стены которого были завешаны рисунками Кэми, вставленными матерью в рамки, и висевшими там наперекор желанию отца — поскольку он сказал, что хоть и любит свою дочь, но это по-настоящему ужасно. Коридор, где Томо сегодня скинул ботинки, и где она желала спокойной ночи и доброго утра всю свою жизнь, стал черной дырой для пылающего, ревущего монстра. Все, что Кэми могла видеть — были тени и пожирающий огонь — огонь, казалось, прыгнул к Эшу, и он снова захлопнул дверь.
Кэми закашлялась, и ее глаза заслезились от дыма. Она в отчаянии потрясла Томо, игнорируя его протесты, и посмотрела на дверь. Теперь она видела огонь, выглядывающий пылающим, оранжевым светом по краям двери, чувствовала запах дыма, поскольку огонь добрался до ее двери.
Она была так глупа, рассчитывая, что чародеи не скоро восстановятся, полагая, что они не смогут нанести ответный удар сразу.
Вот, что происходит, когда выступаешь против Роба, — возмездие чародеев Ауримера.
Ее дом со всеми домочадцами был объят пламенем.
ЧАСТЬ III
ИСТОРИЯ ПЕРВОГО ИСТОЧНИКА
Страх душу утвердит. Понять бы мне —
Ушедшее ушло, но близко так…
Проснувшись в сон, я мыслил в этом сне.
Учусь в пути, и цель понятна мне.
— Теодор Ретке (Перевод Ю. Мориц)
Глава Одиннадцатая
Они в доме Глэссов
— Ладно, Томо, не паникуй, не паникуй, все хорошо, — сказала Кэми, лихорадочно поглаживая брата по спине.
Томо посмотрел на сестру, его глаза все еще были сонными.
— Похоже, это ты паникуешь, — сиплым из-за дыма голосом сказал он.
— Много ты понимаешь, я спокойна! — воскликнула Кэми.
Она выбралась из постели и попыталась вытащить Томо, но он сопротивлялся, борясь с ней. Все его маленькое тело сковал панический страх: он явно не хотел быть еще ближе к пульсации и шипению огня.
Эш подошел к Кэми, а потом сел на кровать.
— Иди сюда, — сказал он, его голос был все так же ясен, и как всегда очарователен. Он протянул руку Томо, глядя в упор на него. Взгляд Эша был убедительным, полным силы и ласки, которые он бессовестно использовал. — Я позабочусь о твоей безопасности, — пообещал он.
