Ревность (ЛП) - Сэйнткроу (Сент-Кроу) Лилит (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Куда делась та девочка, задира Дрю? Прямо сейчас я чувствовала себя немного менее пугающе крутой. И больше, чем немного, запутанной.
— Что он делает, Дрю? — тон Бенжамина был напряженным. Я почти видела его возле двери, наклонившегося вперед, стрижка в стиле эмо-бой спадала на его точеное лицо. Некоторые из дампиров настолько красивы, что на них почти больно смотреть. И было трудно смотреть, не чувствуя себя помятой и грязной в сравнении с ними.
Не то, чтобы я когда-либо нуждалась в помощи, чтобы чувствовать себя помятой и уродливой. Здорово. По крайней мере чума прыщей прошла мимо меня.
Ну кто же знал! Как только твари, которых даже большинство людей не знает, пытаются убить меня, мне приходиться прекратить волноваться о прыщах. Обычно, я бы сказала, хорошо, конечно, до тех пор, пока я не хожу с лицом пиццы.
Но это была не шутка. Это была моя жизнь. И отчасти я бы хотела вернуть прыщи обратно.
— Он прислоняется ко мне и пытается измениться, — слова вылетели изо рта быстрее, чем я подумала. Свободная рука поднялась вверх, касаясь серебряного медальона моей матери. Острые края его гравировки царапали кончики пальцев.
— Он не может измениться, — сказал кто-то другой. — Он Сломленный. Поэтому их так называют.
— Не говори ему это, — язвительно вставил Грейвс. — Я не думаю, что он верит в это.
— Прикидывайся крутым дальше, лупгару, — Бенжамин был не впечатлен. — Дрю, ты должна выйти оттуда. Здесь не безопасно.
Ну, это смешно, но это то место, где я чувствую себя в безопасности. В клетке, со Сломленным оборотнем. Я дважды сглотнула. Отпустила медальон и пробежала свободной рукой по волосам. Я вздрогнула, когда добралась до колтунов.
— Он не причинит мне боль. Он только бросается на стены, когда меня нет рядом.
— Миледи. Пожалуйста, — и в его голосе снова слышалась мольба. В той школе Дилан говорил точно так же.
Никто не видел Дилана с тех пор, как начались боевые действия. И теперь, когда я подумала об этом, не думаю, что мы когда-нибудь увидим его снова.
Вот что происходит, когда носферату нападают. Потерянные вещи, вещи, которые вы не можете вернуть назад. Полный кавардак, который я не могла вернуть обратно, начиная с утра, когда я проснулась и не сказала папе, что видела бабушкину сову.
Сердце кольнуло. Если бы я могла просто игнорировать его и заниматься тем, что было передо мной прямо сейчас, возможно, боль прошла бы.
Да, хороший план, Дрю. Придерживайся его. Возможно это когда-нибудь получиться.
— Я не сдвинусь с места, — упрямство застало меня врасплох, выставило мою челюсть и заставило обе руки сжаться в кулаки. Мех проскользнул сквозь пальцы, как если бы я тянула его волосы, Пепел не подал знак, что заметил это. — Наступает рассвет. Как только солнце взойдет, ему будет лучше.
— Тебе следует... — Бенжамин остановился. Может быть потому, что Грейвс нарисовался и пытался утащить сигареты. Может, потому, что Пепел снова зарычал, и я сама удивилась, коснувшись вершины его узкой головы своей свободной рукой. Осторожно, как будто я принимала на себя издевки мальчика, который мне нравился или что-то вроде того.
— Прекратите, — я глубоко вздохнула. Рычание прекратилось. Я просто ударила оборотня по башке. Боже. — Вы могли бы принести мне одеяло, или еще что-нибудь. Этот пол холодный.
Молчание, затем звук шагов. Кто-то подошел ко мне и дал миленькое одеяльце. Это был Бенжамин, потому что он снова заговорил.
— Очень хорошо. Но мы остаемся здесь, Дрю. На всякий случай.
Как будто я не знаю этого. Я по любой причине ухожу из своей комнаты, когда все вы объявляетесь.
— Вы должны вернуться ко сну. Или что вы там делали.
— Мы твоя охрана. Это наша работа, — терпеливо, как будто разговаривал с идиоткой. Бенжамин был почти так же хорош в таком тоне, как и Дилан.
Мое сердце снова заболело. В последнее время оно так много раз болело, кроме тех случаев, когда я была занята, спасая свою жизнь. Но боль ушла, когда я сглотнула, моргнула и сосредоточилась на насущной проблеме.
— Больше похожи на надзирателей, — Грейвс не потрудился сказать это мягче. Он продолжал наклоняться через дверь, и от сигаретного дыма, который он выдыхал, исходил запах гнева. — Оставьте ее в покое.
Пепел снова зарычал. Я ткнула в него пальцами, и рычание снова прекратилось. Отметки на моем правом запястье снова пронзила боль, но не так мучительно.
— Прекрати, Грейвс! Боже. Все вы, прекратите!
Это будет долгое ожидание рассвета.
Глава 2
Как только солнце взошло, Пепел поднял голову с моих коленей. Он лег, свернувшись под металлической полкой, и сразу заснул, вместо того, чтобы просто лежать там с открытыми глазами и нервозностью, проходящей через него.
Мои ноги затекли и онемели. Грейвс выкурил полпачки, окурки валялись под его ботинками. Плед, который они передали через дверь, особо не помог мне. Мне было так холодно, что зуб на зуб не попадал, но я подползла и потратила минуту или две заправляя одеяло под Сломленного оборотня. Он разорвет одеяло в клочья, когда наступят сумерки, но это не могло причинить ему боль.
По крайней мере, я надеялась, что это не могло причинить ему боль.
На серебристой полосе, в верхней части его головы, было больше бледных, жестких волосков разной текстуры, чем на остальной части меха. Искореженная часть его челюсти заставляла меня вздрагивать каждый раз, когда я смотрела на него. У оборотней аллергия на серебро; рана была мокрой, но из нее больше не сочилась жидкость. Она заживает медленно — и когда она действительно заживет, что произойдет? В ней все еще находились остатки серебра.
Я этого почти не знала. Вот такая фигня! Когда я была с папой, это, казалось, не имело значения — он был тем, кто знал то, с чем мы имели дело и говорил мне, что делать. Но так как он превратился в зомби, было крайне очевидно, что я не знала даже четверти того, что должна была знать, чтобы иметь дело с Истинным миром.
И я начинаю задаваться вопросом, если бы он действительно знал все, что бы он сделал?
Это была неутешительная мысль. Почти, ну, в общем, богохульная. Даже если я не большой сторонник ничего, кроме святой воды. Я видела работу святой воды на духах и некоторых видов проклятий.
В остальной Божественной части, я не так уверена. Просто слишком много гадостей происходит с людьми, которые этого не заслуживают.
Грейвс бросил последний окурок, потоптал его ботинком. Пепел оставил на бетоне черную отметку.
— Помочь?
— Нет, — я использовала прикроватную тумбочку чтобы подняться. Пепел издал сонный звук, запыхтел и замер. — Все же спасибо, — четыре онемевших, пьяных шага через комнату, затем мне надо было схватиться за дверной косяк, потому что мышцы в ногах начали просыпаться, упорствовать, и иголки вонзились в них. — Ой.
Бенжамин наклонился вперед, оглядываясь за углом. Пара темных глаз под торчащими, каштановыми волосами — только переносица видна.
— Ты не одета, — его тон колебался между шоком и неодобрением, со здоровой порцией чопорности. — Ты была там все время?
— Я прекрасно одета, — но моя челюсть сжималась, мышцы сокращались от озноба. Я вздрогнула, обняла себя. Свитер Грейвса помялся возле ребер. — С ног до головы.
— Ты умрешь от холода, — пробормотал он и взглянул на Грейвса. — Ну, давайте, идите обратно в свою комнату. Вам лучше переодеться.
— Зачем? — даже перемещать вес было мучительно. А после того, как тяжелый оборотень полежал на коленях, было чертовски больно ходить. — Сейчас день, правда? — то есть мы все должны были немного поспать.
— Сообщение прибыло сразу после того, как вы легли спать. Ты должна предстать перед Советом через час, — сказал Бенжамин так, как будто это причиняет ему боль. — Одна. Чтобы ответить на вопросы о Рейнарде и о вашем побеге от Сергея.
— Что? — но я не была удивлена. Они уже опросили всех, кроме меня, в том числе Грейвса, который отказался говорить обо всем этом даже со мной. Сейчас он внимательно смотрел на Бенжамина, длинные руки болтались. Мне пришло в голову, что Грейвс пытался спать прямо за моей дверью.