Мой нежный и кусачий змей - Гончарова Галина Дмитриевна (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Я собираю силы для последнего броска. Даже если я умру, ты рядом со мной сегодня ляжешь! Я не уйду – один!
Но вместо того, чтобы ударить, меня осторожно переворачивают на спину, что-то говорят…
Надо мной парит женское лицо. Кто это?
Не знаю, ничего не знаю…
Кажется, она хочет мне помочь. От нее веет раздражением и злостью, но это не та злость, с которой убивают. Это злость, с которой что-то делают, что-то неприятное…
Снова шум…
Еще два грубых мужских голоса, в них звучат похоть и злоба. Женщина отвечает, резко и четко…
Она не боится, но опасается…
Зря.
Бояться здесь надо только меня, но не этих двух… от них даже магией не тянет…
Поделом.
На один бросок моих сил хватит, и я его делаю. И падаю рядом с убитыми глупцами, надеясь только, что в следующий раз мне повезет вылупиться в хорошем гнезде.
Кажется, с моим телом что-то делают…
Не знаю…
Темнота опять смыкается над моей головой и затягивает в омут беспамятства. Хорошо бы так и умереть – хоть не больно будет.
Как Аня затаскивала тяжелое мужское тело в свою машину, как заметала на дороге следы – в буквальном смысле, выехала на асфальт, вернулась с лопатой и щеткой для чистки снега, которую ленилась выкладывать из машины, и постаралась замести все следы, хоть свои, хоть протектора, как оглядывалась по сторонам, молясь, чтобы никто не появился…
Лучше об этом даже не вспоминать, руки у нее так тряслись, что Аня даже по асфальту промахивалась. И до сих пор… машину Аня вела очень осторожно, любой гаишник прослезился бы, увидев столь праведного водителя.
Но Аня полагала, что на сегодня лимит везения исчерпан, и не собиралась нарываться. А то остановят и начнут приставать с неприличными вопросами вроде: а что это вы тут делаете, а? А кто в парне дыру наковырял?
Нашли? Покажете, где нашли?
Ночная трасса не самое оживленное место, особенно если она не федерального значения, а ведет в десяток-другой поселков, загибающихся от бескормицы. Так что просто повезло удрать незамеченной.
Аня не жалела подонков, которые хотели ее не карамельками угостить. Ни минуты. Да и крови она не боялась. А вот отвечать ни за что не хотела.
Да, право- и кривозащитники сейчас заскулят о жестокости, о том, что «несчастные малыши» не хотели ничего плохого, просто побеседовать…
Анна иногда от души желала таким умникам, чтобы им на пути почаще встречались их подзащитные. И выражали свою «благодарность» от всей души. И побольше, побольше…
Может, ее и не убили бы. Но поприставали – наверняка. Поиздевались, постарались бы полапать, могли угнать машину, бросить Аню на ночной трассе, потребовать выкуп «натурой»…
В некоторые моменты фантазия у разных тварей становится воистину безграничной. И не в лучшую сторону для тех, кто окажется в их гнусных лапах.
Кто хочет все это испытать на своей шкуре? Нет желающих?
То-то же…
Человек имеет право остановиться, чтобы оказать помощь другому. Вот стало мужчине плохо, Аня ему помогла. И помогает…
И не надо говорить о провокациях. Мальчики не виноваты, просто не надо короткие платья носить. Или одной по ночам ездить. Или… помогать людям. Вот вам так понадобится остановить кого-то, а он проедет мимо. Потому что твари вроде этих «мотоциклистов» испугали людей до последней грани. Все дрожат за свою шкуру…
А ведь доставалось бы им вот так по заслугам, сто раз бы подумали гады, останавливаться или нет на шоссе рядом с одинокой девушкой, открывать свои поганые рты или быстренько ехать мимо, в кроватки…
И – нет. Родителей этих гадов Аня тоже не жалела.
Это ведь задача отца и матери: объяснить ребенку, что такое хорошо и что такое плохо. А если твое чадушко считает изнасилование хорошим делом…
Чего тут удивляться печальному концу?
Аня медленно, не дай бог нарушить правила и остаться хоть на каких приборах, проехала по улицам города туда, где горел свет.
Приемный покой четвертой больницы.
Так, теперь набрать номер…
– Петька, ты сегодня не на дежурстве?
– Пулеметчица?
– Ага, я…
– Есть такое… заруливай.
– Я с работой.
– Твою змею…
– Петенька, милый… очень надо!
– Ладно, сейчас выйду.
Аня улыбнулась, отключая телефон.
Медколледж – место своеобразное. Для кого-то это возможность выйти замуж (чаще всего за военного), для кого-то получить самую простую специальность медсестрички, которая не даст помереть с голоду, а для кого-то и трамплин.
Не все поступают в вуз с первого раза. Тем более в медицинский. И тут есть свои лазейки, к примеру квоты.
Ты можешь заключить договор с какой-нибудь поликлиникой, они тебе – образование, ты – у них отработать пять лет. Ну, это грубо говоря.
Только вот хорош этот способ для тех, у кого есть папа-мама-квартира-содержание. Медвуз – каторга, впахивать там надо денно и нощно, а жить как? И на что?
Стипендия – это песня из советских времен, сейчас на нее даже комнату в общаге не снимешь. Также якобы бесплатную. Якобы, потому что на деле и за нее платить приходится, только неофициально.
Поэтому ребята поступают хитрее.
Они заканчивают медколледж, потом устраиваются на работу, а уж потом, примерно за полгода-год, освоившись на рабочем месте, находят тех, с кем заключают договор. И идут не обязательно на первый курс. Они же большую часть экзаменов могут сдать, они все это недавно зубрили… Даже если будущие врачи поступают на первый курс, им есть где работать, они уже что-то зарабатывают, с голоду не подохнут.
Петя был именно из таких.
Сам пробивался, работал, зарабатывал…
Сейчас он был одним из лучших хирургов четвертой больницы, счастливо женатым, с красавицей женой и двумя лапочками-дочками. Что еще надо для счастья?
Побольше денег.
Дети – это не просто счастье.
Это еще пеленки, распашонки, подгузники, кроватки, коляски, да, и еще ребенка надо кормить три раза в день, и не сеном с лугов…
Порядок сумм примерно таков.
Коляску можно купить в ценовом диапазоне от двух тысяч. Верхний порог тут не ограничен.
А вот суммы, которые платит государство… чтоб нашим чиновникам такую пенсию платили. Полтора года тебе платят процент от зарплаты.
Ребенка берут в ясли в два года, а то и позже. На неполный день, плюс кроха болеет, кашляет и прочее, требует собой заниматься…
С полутора лет и до трех государство платит любящей маме пятьдесят рублей в месяц.
И – нет. Не тысяч. Просто пятьдесят рублей. Потом «помогать» перестают вообще. Здорово, правда?
Поэтому Петя дневал и ночевал на работе, не стеснялся брать «калымы» и сбивался с ног в поисках приработка. Но как не помочь подруге? Это святое…
Вот и ждал он сейчас у пожарного входа, крутил в пальцах четки, о чем-то думал, дышал ночным воздухом… Аня лихо затормозила почти у его ног. Петя и не подумал подвинуться – знал, что подруга хорошо водит и не лихачит. Без пальцев он не останется.
– Привет, Пулеметчица.
– Привет, Петруха…
Да, вот такая дружба сложилась. Когда тебя зовут Анной и ты этакая богатырша, когда кроме тебя в группе есть еще Вася – тоже бобер-молодец, и когда есть Петя, хрупкий ботаник…
Удивительно будет, если вы не станете персонажами анекдотов.
Ребята оказались не промах.
Они решили подружиться и вместе давать отпор всем юмористам. Так и проходили все три года Анкой, Петькой и Чапаевым. Прикрывали друг друга, поддерживали, делились конспектами и не теряли связи в дальнейшем.
Петька и Чапай потом продолжили учиться, а Аня отправилась работать и помогала друзьям какое-то время. И вместе они жили, и деньгами делились, и пустые макароны на троих трескали – всякое бывало. Поэтому сейчас она не беспокоилась.
Петька ей, конечно, много «приятного» выскажет, но поможет. Всегда.
– Анка, ты во что ввязалась, зараза? – ахнул друг, наблюдая, как из машины появляется окровавленное тело.
