Найти единственную (СИ) - Светлая Лючия (серия книг .txt) 📗
В том же общежитии, что и Василий, жил адъюнкт третьего года обучения Герберий Джигминский, по прозвищу Гера. Этот Гера был широко известен не только своим общительным нравом, благодаря которому имел множество друзей и знакомых, но и невероятной успешностью у девиц, как адепток, так и простых горожанок. И вот общительный и любезный Гера заметил Маришу Каритскую и стал с ней усиленно любезничать.
Девушка будто не придавала этому значения, игнорируя знаки внимания и ухаживания. А вот Василий, заметив интерес к своей зазнобе, вызвал Геру на серьёзный разговор и объяснил, что девица занята и не стоит к ней строить мосты. На что адъюнкт послал малолетнего соперника куда подальше и с удвоенной энергией стал увиваться вокруг Мариши.
Василий, чувствуя свою слабость, молчал, но судя по всему, затаил злобу и жаждал мести. Выяснилось, что он следил за Джигминским и знал откуда у проныры берутся деньги на ухаживания за девушкой. И тихая Мариша в этом разрезе рисовалась всё более интересным персонажем, поскольку ухаживания Геры были тем успешнее, чем дороже подарки она от него получала. И запросы её уже не ограничивались простеньким серебряным колечком. Девушка желала посещать театр, обедать в самой дорогой ресторации столицы, телепортом бывать у моря, ну и прочие дорогие развлечения. А всё это требовало очень и очень существенных сумм, которые адъюнкт со своего скромного содержания, конечно же, просто не мог обеспечить. И вот он мотив — нужны деньги, и не просто нужны, а нужны сильно и много. Прекрасный, очевидный и самый лёгкий крючок, на который вербовали и не таких простофиль.
И вот здесь, наконец, удалось проследить связь Джигминского с неким субъектом, встречи с которым в тёмной таверне были запечатлены только на двух кристаллах памяти, найденных в вещах погибшего Василия Трушинского. Ревнивец не просто следил, а ещё и записывал подозрительные встречи своего удачливого соперника. Хотел ли он потом шантажировать его, чтобы он оставил в покое Маришку, или хотел вымогать деньги, так или иначе, заказчик взлома лаборатории номер пять, кажется, был найден. Вот только личность его пока была неизвестна.
Причину гибели Василия Трушинского выяснить так и не удалось. Принц с капитаном сошлись на предположении, что в привратницкой адепт под видом оказания помощи забрал у бесчувственного Геры выкраденные из засекреченной лаборатории документы и вещи, и скрывшись на период безмагических учений на территории самой академии, затем попытался продать их заказчику Джигминского, за что и поплатился жизнью.
Парня было жаль — хоть и не был он выдающимся магом, но погиб глупо и бесцельно, а ведь мог принести какую-нибудь пользу своей заурядной службой на благо Короны. А так — только два кристалла памяти со свидетельствами против ушлого Геры да плачущая где-то за погибшим сыном мать. Печально…
Принц только тяжело вздохнул — он всегда испытывал горечь, когда терял хоть и неизвестного, незначительного подданного. Почему-то казалось, что такие потери хоть и малы, но сливаясь в один поток, ослабляют страну. Очень, очень жаль.
Но следствие существенно продвинулось, и Дамиан, обратившись к Плодородной, помолился за ушедшего, и стал составлять план как выяснить у задержанного адъюнкта, кто был заказчиком, и как Гера проник в засекреченную лабораторию номер пять. Неведение в вопросах шпионажа против Бенестарии в Королевской Академии Магии последние годы могло разрушиться ближайшее время, и это обнадеживало.
Почти одновременно с этой работой Дамиану получал всю информацию, какую только смогли собрать по оландезийской принцессе. И эти новости тоже давали надежду избежать тупика, в который король Оландезии Юзеппи, названный при рождении Карху, так ловко загонял самого Дамиана и с ним вместе — его королевство.
Девушку звали Тойво, что для жителей Бенестарии означало Надежда, и матерь её назвала Ило. Сложностей с Тойво, названной при рождении Ило, было немало. Прежде всего, у короля, судя по всем хроникам, которые по крупицам складывали послы и купцы из Бенестарии, бывавшие в стране северных соседей хоть однажды, дочерей не было.
Здесь трудно было ошибиться, потому что свою жену король Юзеппи хотел даже короновать за то, что она производила на свет только мальчиков. Из-за этого даже случился несколько лет назад большой шум с шаманами, которые запретили королю это безрассудство. Всё бы это не вышло за границы Оладнезии, если бы один из бенестарийских купцов не стал свидетелем этого конфликта, вышедшего на площадь у королевского дворца, где шаманы плясали запрещающие танцы. Купец в красках описал это редкостное зрелище, посмотреть которое выбрались многие жители города. Именно они с удовольствием пояснили несведущему купцу причину и суть происходящего.
Таким образом, жена короля не рожала дочь. Откуда же взялась нынешняя прицесса? А она появилась при дворе короля не более трёх-четырёх лет назад. На неё послы не сразу обратили внимание, потому что, одетая в традиционное платье из шкур, она была мало отличима от юных воинов, среди которых и росли сыновья короля. А когда она вошла в возраст, её удивительное сходство с королём стало слишком очевидно, и время появления уже не могли вспомнить. К тому же и постоянное присутствие среди сыновей на нижних ступенях тронного возвышения тоже говорило о её причастности к королевской семье.
Дамиан ломал голову над тем, откуда она взялась, была ли она истинной дочерью своего отца, а не подсадной персоной, и какова её роль во всей этой странной ситуации с посольством.
То, что Тойво была чрезвычайно похожа на Юзеппи, названного при рождении Карху, отмечали все. Узкие, как у всех северян, глаза, цветом в бирюзу. Такие были только у самого Юзеппи и его потомков. Светлые, почти белые волосы того редкого оттенка выбеленного и просоленного морем полотна, квадратный подбородок — общие черты всех сыновей олданезийского короля. И только губы не сжатые в жесткую линию, а полные и мягкие, хоть и столь же редко улыбающиеся, как и у батюшки.
Как передавали гарды, сопровождавшие посольство от границы Лиикерукка, она наравне со всеми ехала верхом, ни разу не подала голоса и даже не крутила головой, пытаясь рассмотреть всё вокруг. Будто статуя с традиционным для северян высоким хвостом длинных светлых волос, сильно подведенными по их же моде глазами, абсолютно ровной спиной, она лишь слегка покачивалась в седле от хода своей белой кобылы.
Но признать в ней бастарда у Дамиана тоже не получалось — Юзеппи был помешан на чистоте крови, и допустить, что он мог бы не только зачать, но и признать незаконную дочь, было равно тому, что солнце взошло там, где и село.
Зорий Суземский, ознакомившись со всей информацией о принцессе, только ухмыльнулся и недоверчиво покачал головой.
— Друг мой реджи, вариантов здесь два, — сказал, обдумав. — Она специально подготовленная шпионка, чьи цели очевидно не дружественны, или… она действительно незаконная дочь Юзеппи. Второе более вероятно.
Дамиан смотрел исподлобья на лучшего друга, и чувствовал, как в душе нарастает гнев. Суземский продолжал, как нив чем ни бывало:
— Если она шпионка, жениться нельзя, тут всё понятно. И предложение подобного брака оскорбительно. Но оно также оскорбительно, мой друг, если принять более вероятную версию незаконнорожденной дочери. Тебе в невесты — и бастарда?
— Почему более вероятно, что она бастард? Как она вообще может быть его дочерью?!
Дамиану казалось, что разрешить ситуацию благополучным для него способом было бы легче, если бы девчонка эта была шпионкой, поэтому в версию бастарда не хотел верить.
— Дамиан, я точно знаю, что больше всех радеют о какой-то добродетели именно те, кто этой добродетелью не обладает.
Принц откинулся на спинку своего кресла и уставился в потолок. Сказал:
— Это трудно представить, зная Юзеппи. Но даже если ты прав, то…
— То это оскорбительно вдвойне, да-да!
— И что тут делать?
— Пока не знаю, реджи. Но, — Зорий чуть улыбнулся, — кое-какие идеи есть.
