Эльф для ведьмы. Жезл Плодородия (СИ) - Свижакова Раиса (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Поздно ночью непонятная тоска и тревога настолько усилилась, что он просто не находил себе место, соскочил, стал шагать из угла в угол, прижимая руку к сердцу, и хотелось шептать только одно: Иларианэль. Произнес. Стало больно почти на физическом уровне. Да что не так! Опять лег. Тревога только усиливалась, сводила с ума. Соскочил и пошел к жрецу, душевная боль лечится у него.
Сонный жрец выслушал сумбурную речь королевского отпрыска и велел молиться Пресветлой, просить ее помочь. Анарэль воспринял это, с жаром стал молиться Аллоис, прося помощи и защиты, его мысли вновь и вновь возвращались к Иларианэль. Стал просить за нее, чтобы помогла и не оставила ее своей милостью. Стало намного легче. Потом молитва перешла на ментальный план. Просто молча сидел у источника Пресветлой и просил у нее помощи, рассказывая о себе и своих чувствах. Жрец ушел, оставив принца. Анарэль уходить не желал, именно здесь его боль проходила и появлялась дикая надежда на какое-то непонятное чудо.
***
Глубокой ночью уставшая Мриша вытирала меня, вымотанную схватками, очередным отваром. Я то и дело проваливалась в бессознательное состояние. Не понимаю почему. Еще час назад травница сказала, что открытие полное. Пресветлая, сохрани ребенка, я слишком многим жертвовала ради него и готова еще пожертвовать, только чтобы мой ребенок родился живым. Мои губы несознательно шептали — Анарэль. Мриша принесла еще немного отвара:
— Это даст тебе силы и возобновит потуги. Старайся, Анна, ребенок может задохнуться. Воды отошли давно, а родить никак не могешь. Давай.
Через силу проглотила противный отвар, который минут через десять начал действовать. Пошли потуги, я старалась вытолкнуть ребенка из себя. Рубашка давно уже в крови и поту. Боль сотрясала тело. В муках крикнула:
— Боже, да в чем же я тебя прогневила? Помоги же мне разродиться! Пресветлая, где твоя помощь? Ты же обещала помогать своим детям! — на мгновение я как будто выпала из реальности и увидела Анарэля, шепчущего у статуи Пресветлой о моем благополучии и здоровье.
Через миг мое тело пронизала боль и, собрав последние силы, толкнула ребенка. И послышался писк младенца. Мриша осторожно обтерла от слизи, обвязала, обрезала и обработала пуповину, замотав, подала мне:
— Бери свою ушастую принцессу, — в ее усталом голосе были нотки удивления и много-много радости. Я расплакалась, держа и глядя на свою девочку. Даже сейчас она была прекрасна и безупречна. Мриша заворчала. — Чего реветь? Все же хорошо, теперь и дочка есть. Пойду заварю травку, чтобы послед вышел.
— Мриша, — травница остановилась в проходе, — спасибо тебе.
— Да чего уж там, — сказала она, исчезая за пологом.
***
Когда на небе стал только заниматься рассвет, беспокойство ушло, превратившись в тихую радость с ноткой печали. Такое бывает, когда искренне радуешься счастью кого-то, так и не дождавшись его сам. Анарэль прошел в свои апартаменты и лег. Через несколько минут уже крепко спал.
***
Малышка была удивительно похожа на Анарэля. Волосы блистали золотом, пока еще мутные глазенки отливали синевой, кожа, хоть и красноватая, но можно сейчас определить, что будет безупречно нежной и белой. А ушки? Крохотные, просвечивающиеся и остренькие, но не такие длинные, как у отца, Слава Пресветлой. Моя. Моя маленькая сладкая девочка. Как же я тебя долго ждала и мечтала о тебе! Как же я хотела тебя, вопреки всем прогнозам врачей. Счастье наполняло меня всю. Я была готова вновь и вновь проходить эти муки, если буду после них видеть лицо своего младенца. Осторожно прижимала ее к своей груди, наслаждаясь первыми минутами материнства.
Мриша принесла отвар, заставила выпить, но послед выходил уже сам, а минут через пятнадцать выпал полностью. Подруга подложила мне сухую простынь, помогла переодеть рубаху и, улыбаясь, ушла готовить отвар для первого купания малышки. Глянула на занавешенные окна — светало. Значит, моя девочка родилась на грани ночи и дня. Не могу назвать ее простым именем. Надо красивое… В голове прозвучал знакомый голос. Вздохнула. Богиня посылала мне поздравления и напомнила, какое имя назвала колдунья. Попыталась вспомнить. Неа, не помню. Насмешливый голос сказал: «Иссилиэль — дочь звезд». Произнесла имя дочки. Покатала его во рту, как вино. Красиво. Сказала Богине: «Спасибо». Усмешка была мне ответом. Хотя я бы назвала Марией. А пусть будет два имени, у эльфов их целая куча. В ответ фырканье. Не буду нарываться.
Мриша принесла воду, туда же вылила отвар, поставила корыто так, чтобы я могла помогать купать ребенка. Аккуратно вымыли малышку, промокнули, завернули в чистое. Я впервые приложила ее к груди. Маленькая не отказалась. Пока кормила, сообщила Мрише, что дала дочери два имени. Травница согласилась, что это справедливо.
25
Утром приехал Миха, поздравил с новорожденной. Мриша решила меня не отпускать, пока хорошо не поправлюсь. Одутловатость моей малышки прошла через сутки, а цветения, которое обычно бывает у только что родившихся малышей, и вовсе не было. Уже через неделю мое совершенство абсолютно с королевской грацией (как только это могло быть!?) не ела, а вкушала мое молоко. Правда и посвинятничать ее высочество тоже любили знатно — попускать молочные пузыри. Нас с Мришей это только умиляло.
После родов трое суток я в основном лежала, а после стала больше двигаться, чтобы быстрее восстановиться. И постоянно в голове вертелся вопрос: действительно ли я видела Анарэля, молящегося за меня у статуи Пресветлой? Мои размышление прервал призыв дочери, требовавший пищи, внимания и ласки. Она хорошо знала, когда прикасаюсь я, а когда Мриша.
— Счастье мое, — я проворковала над дочкой, — иди ко мне, моя радость…
Тяжелые роды были забыты, Мриша помогала мне ухаживать за малышкой, как мне казалось, ради собственного удовольствия, ведь она сама так и не вышла замуж и матерью не стала, а в сорок лет особенно чувствуется отсутствие семьи, даже если есть финансовая стабильность. Я была ей глубоко благодарна, послеродовая слабость все еще давала о себе знать, а недосыпы тяжело сказывались на мне.
Прошел месяц, но травница меня не отпускала, мотивируя тем, что нужно еще немного обождать, пока морозы станут мягче. Я часто помогала ей в лавке, составляя различные смеси, мне было чему поучиться у нее, а Мриша с удовольствием со мной этим делилась. Миха часто заезжал, передавал поклоны от жителей деревни и от своей семьи. В такие минуты меня терзала совесть — ведь обещала помогать им, а с другой стороны — матери моему ребенку никто не заменит, поэтому послушаюсь-ка я совета Мриши и посижу здесь еще месяц. А может и дольше.
Иссилиэль-Мария развивалась на удивление быстро, хотя внешне мало чем отличалась от своих сверстников. В полтора месяца она уже переворачивалась, кряхтя поднималась, лежа на животике, свободно крутила головой. И, к моему огорчению, ни в какую не хотела надевать чепчик, чтобы спрятать свои замечательные ушки. Зато требовала от меня и Мриши безоговорочной любви и море ласки.
Время летело, зима постепенно передавала свои права весне, когда я решилась вернуться в деревню. Миха предупредил, что теплые дни окончательно расквасят дорогу, и так не особо хорошую из-за таяния снега, и потом он сможет меня забрать только через месяц. Раньше всегда радовалась, что в этом мире холоду дано гораздо меньше времени, чем теплу, теперь это неприятно сыграло в обратную сторону. Быстро собралась, расцеловалась с подругой, потеплее одела ребенка (ей на днях уже было три месяца) и отправилась в дорогу.
Параня напекла пирогов, сварила каши с мясом, словом такой стол приготовила у меня в избе, что я аж прослезилась. Дома аккуратно размотала свою малышку, переодела, накормила, думала укачать, о Иссилиэль отказалась спать и была настроена на общение. Чепец стащила с головы с таким презрением, что я невольно рассмеялась, за что заслужила высокомерный взгляд. Я поняла, все эти некрасивые привычки не от воспитания, а от генов. Поцеловала ее и сказала очень серьезно:
