Заклятые враги (СИ) - Либрем Альма (книга бесплатный формат .TXT) 📗

…Медленно, холодной тенью стекали по ещё зелёным листьям дождевые капли. Становилось холоднее, близилось время к ночи — но останавливаться они не могли. Казалось, совсем близко цель, город, место, где они были кому-то нужны и полезны.

Шэйран запрокинул голову, позволяя упасть на лицо тяжёлому граду свежей воды, будто бы она могла вернуть ему здравый смысл, хоть какую-то свободу в сознание. Долгий путь не давал свободно, полноценно понять, что именно втолковывал ему Первый — и Рэй то и дело путался в глупых определениях, выслушивая, что и как нужно сделать.

Он немного придержал коня, позволяя Дарнаэлу выехать вперёд, и дождался Эрлу.

— Как общение с богиней? — в голосе его не чувствовалось раздражения, но, может быть, всё это было просто делом выдержки. На самом деле Рэю иногда до ужаса хотелось избавиться от Эрри — может быть, он просто узнавал в ней мамину надменность, самоуверенность, воинственность излишнюю для женщины.

Надо же — он столько лет прожил в Эрроке, а от того, что девушке место дома, а не на войне, от этого вечного стереотипа никак избавиться не мог.

— Замечательно, — сестра отвернулась, словно пыталась что-то скрыть. — Ты наконец-то разговариваешь со мной, как с нормальным человеком, а не винишь в каждом зле, свершённом в этом мире, или мне, глупой, просто показалось?

— Как знаешь, — пожал плечами Рэй. — В конце концов, ты натворила не так уж и много глупостей, теперь, когда всё закончилось.

— Не будь глупым. Ещё ничего не закончилось, — возразила она. — Да и ведь должен ты исполнить своё пророчество, в котором говорилось что-то там о высшем предназначении.

Она умолкла. Шэйран ничего не ответил — он и сам не знал, права ли была мать, говорил ли о том, о чём он думал, Дарнаэл Первый, рассказывая о Воине и Высшей на древнем языке звёзд. Высокое предназначение, затерявшееся в пустоте темнеющих над головой небес, постепенно становилось какой-то пошлостью, излишеством, попыткой заставить человека быть ответственным за то, чего он на самом деле никогда в жизни не совершал.

— Какой с меня человек из пророчества, — раздражённо повёл плечами Шэйран, — если я банальную формулу запомнить не смогу?

За спиной — он был в этом почти уверен, — фыркнула раздражённо Эрри. Для неё он и вправду лишь какое-то пятно на тле всеобщего мира, будто бы и Тэравальд, что всё плёлся бесцельно за ними, пытаясь не потеряться. Как и всякий мужчина — тот же Эльм, не отводивший от Эрлы пристального взгляда, Кэор, потерянный, далёкий после всего того, что с ними случилось. Ни у него, ни у Анри не осталось воспоминаний о том, что происходило там, между границами реальностей, но они могли в один голос заверить, что случившееся там не пожелали бы пережить и злейшему своему врагу.

— Ты пробовал колдовать? — поинтересовалась наконец-то сестра. — Использовать те чары, о которых вещал Дарнаэл? Ведь он раз за разом повторяет — поймать нить ненависти, попытаться вывернуть её, сделать петлю…

— Ага, будто бы я должен не колдовать, а вязать шаль, — раздражённо ответил Рэй. — Ничего у меня не получится.

— Тебе нужно на ком-то потренироваться.

Парень насмешливо фыркнул — будто бы здесь, среди тех, кому он пытался доверять, можно было отыскать человека, который бы его ненавидел. Дарнаэл говорил, что всё это поразительно просто — вытягивать нить за нитью боль, ужас, скопившийся на дне сердца.

Он повернулся к тем, кто следовал за ним. Улыбнулся ободряюще Монике — словно её взгляд был единственной целью этого жеста.

— Ты думаешь, из них кто-то тебя ненавидит? — фыркнула Эрла. — Ведь Дарнаэл говорил, что на этом основывается твоя сила?

— Он сказал — можно выковать боль из чего угодно, если кузнец довольно мудр. Но у меня ни опыта, ни умений, — покачал головой Шэйран. — Но, впрочем, может, он ошибается — во мне, наверное, и вовсе ни капли силы нет.

— А кто кричал “научите меня” несколько дней назад?

Дождь усиливался. Шэйран запрокинул голову вновь, пытаясь впитать себя целебные капли, но нет — легче не становилось, только всё холоднее и холоднее.

Он с лёгкостью вызывал пламя на пальцах, но не мог заставить ни воздух, ни воду повиноваться себе. Растения, руководимые его силой, вились вокруг пальцев, но ни зверя, ни человека он не мог направить в нужное ему русло. Зачем такая сила? Разве армии можно остановить потоком зелёных листьев? Или, может быть, он устроит им представление с использованием пламени — так его надолго не хватит!

— Знаешь, — протянул парень, — пророчества часто ошибаются. Может быть, у меня и потенциал этот магический только для того, чтобы передать его дальше. Чрезмерная сила — это очень плохо. Тебе повезло, что на тебя не смотрят с желанием увидеть могучего мага. А в тебе этого нет — только обыкновенный человек, нормальный, который хочет того же счастья и спокойствия, что и все остальные.

Эрла вздохнула.

— Я была в таком положении до того, как всё это началось. Может быть, ты и не поверишь, но мне тоже совершенно не нравилось то, как смотрела на меня мама и как шептали это гадское “избранная” в спину.

— Верю.

Шэйран умолк. Казалось, короткая пауза его была совершенно непроизвольной, словно он наконец-то решился ответить, а слов было слишком мало для того, чтобы окончательно сформировать мысль. Может быть, следовало изменить что-то, может, он перепутал этот короткий ответ, может быть — но нет, менять что-либо было поздно.

За шелестом дождя прятался мрак. Рэю казалось, он уже слишком близко, может быть, наступает на пяты. Холодные, тёплые сгустки боли и зла.

Он так долго пытался уловить их. Так долго искал тех, в ком могла бы вспыхнуть его сила. Но кто он? Для врага, к которому они идут — мертвец, мальчишка, которого обмануть оказалось так легко.

— Ты, Эрла, когда собираешься замуж? — пытаясь отвлечься от мрачных мыслей, спросил Шэйран.

— А что, есть за кого? — неестественно рассмеялась она.

Он сжал губы. Боль совсем рядом, дикая, могучая, преисполненная жажды. Кровь. Он чувствовал эту кровь, вдыхал её медный запах, смешавшийся с дождём.

— Ну как же? А твой ламадец? Ты ради него от матушки сбежала.

— Он меня украл.

— Это не имеет значения. Всё равно сбежала — и, к тому же, вы составили бы прекрасную партию. Если мать вернёт ему титул, то станешь герцогиней Ламады. Знаешь, почти королева — но так, как ты всегда хотела. Без этой надоедливой короны.

— А ты?

Он усмехнулся. Хотелось сказать, что мечтой его была корона, что он каждый раз, когда говорил о нежелании подчиняться матери, мечтал о том, что взойдёт на трон. А может, воспользоваться пафосным “корона мне не нужна”, что обычно так яростно ценится в дурацких книгах, разбросанных по отцовскому дворцу, тех самых, что предпочитают служанки, влюблённые тайно в незнакомого красавца-принца, что явится к ним на белом коне и заберёт из рабов очередного каменного зверя.

— А я думаю о том, что всё-таки сбегать от обязанностей не так уж и хорошо, правда, сестричка? Корона оставляет кровавые шрамы.

— Не больше, чем любовь на сердце.

— Не могу сказать, что согласен.

Они обернулись одновременно — на молчаливого, бледного Эльма, на цветущую на родной земле Монику. Шэйран вздохнул — он вновь не мог ни слова промолвить, не мог сказать ничего, что описало бы его чувства — ведь те были, но какие?

— У нас с ним ничего не выйдет, — наконец-то вздохнула Эрла, чуть пришпоривая лошадь, чтобы быть дальше. — Он слишком сильно ненавидит мою мать, чтобы видеть во мне большее, чем просто дочь Лиары Первой.

— Не будь глупой. Ты ведь знаешь человека, который больше всего на свете ненавидит Лиару Первую, правда?

Эрла усмехнулась.

— И кто ж это?

— Угадай с одного раза. У нас на континенте не так уж и много самоуверенных королей, способных сражаться с этой редкостно преданной поклонницей матриархата.

— Ты и вправду думаешь — ненавидит? — как-то неуверенно переспросила Эрла. — Папа? Маму? Но ведь они столько лет уже…