Дочь моего врага (СИ) - Эванс Алисия (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
— Ты любишь папу? — впервые в жизни спросила я, не отрывая взгляд от иллюминатора. Мама встрепенулась от этого вопроса.
— В твоей голове слишком много пустых мыслей, — вздохнула она. — Это я виновата. Нужно было запрещать тебе читать эти глупые книги! Ты выросла слишком романтичной. Моя вина…
— Так, ты любишь папу или нет? — устало повторила я свой вопрос. Её слова не произвели на меня впечатления. За последние дни она и не так сокрушалась. Два дня назад из ее уст прозвучала фраза о том, что я «гнилой плод». Сыновья удались, а дочь родилась «без души и без сердца». После этих слов у меня нет сил смотреть на нее с прежней любовью и трепетом. Нужно время, чтобы эта рана зарубцевалась.
— Любовь — не главное условия брака, моя дорогая! — ответила мама. — Брак строится не на любви, а на уважении! На умении слышать и слушать. На умении женщины придержать свой язык и подчиниться мужу.
— Когда папа приказал тебе прекратить тратить деньги налево и направо, ты не поспешила исполнить его приказ, — мрачно усмехнулась я. Два года назад начались проблемы с деньгами, а до того момента мама очень любила «ездить в город». Возвращалась она оттуда с огромными пакетами покупок, понятное дело, не дешевых. Как правило, в магазинах оставалось несколько сотен тысяч. Но когда папа попросил ее прекратить тратить так много, мама устроила грандиозный скандал. В итоге деньги ей дают сыновья. Формально она перестала тратить деньги отца, но бюджет стаи все равно терпит убытки. Братья никогда не решатся возражать матери, а отец знает лишь о части ее трат.
— Еще одно слово, и я ударю тебя, маленькая эгоистка, — злобно прищурилась мама.
Я отвернулась к иллюминатору и замолчала. У меня больше нет сил с ней ругаться. Отец так и вовсе перестал со мной разговаривать. Братья бросают сочувственные взгляды, но спорить с родителями не станут. Этой ночью мне в голову пришла странная мысль. Подумалось, что стать женой Романа — не такой уж плохой вариант. Глупость, конечно… Манкулову нельзя верить. Он хитер и интересы стаи ставит во главу угла. Увы, я к интересам никак не отношусь.
Бал должен проходить в пригороде столицы, поодаль от шумных улиц и лишних глаз. Уже сейчас сюда стекались оборотни со всей страны. Кто-то желал представить свою дочь в качестве невесты, а кто-то и сам хотел жениться. Гостей праздника заселяли в небольшие летние домики, расположенные на участках в один гектар каждый. Мы, оборотни, не любим постороннего присутствия и чужих запахов, поэтому Высшие каждой семье выделили отдельный дом. Сами они живут в огромном особняке, который своим видом очень напоминает замок. Там и будет проходить Бал…
Я ни с кем не разговаривала до самого заселения в номер. Завтра вечером состоится Бал, а до того времени меня будут готовить, как собаку на выставку. На праздник принято брать всю семью, поэтому с нами полетели все мои братья с женами и детьми, Марк, Тимур, и еще пара дальних родственников. Вся дорогу я плелась позади этой огромной толпы, чувствуя, что вся семья мною недовольна. В дороге никто, кроме мамы, не заговорил со мной. Впервые в жизни меня так открыто отвергали. Всякое бывало, но вот такое противостояние у нас впервые. Отец и вовсе не желал смотреть в мою сторону, а если и задевал взглядом, то никак не проявлял это, будто я стеклянная.
— Раздевайся и примеряй платье, — скомандовала мама, как только мы остались одни. — Швея вот-вот придет.
— Платье ведь уже готово, — вздохнула я. В последние дни меня измучили бесконечными примерками и подгонками. Самое противное, что у меня не было никакого интереса к происходящему. Надень мама на меня мешок из-под картошки, и я бы не стала возражать.
— Его еще подгонять и подгонять! — возмущенно охнула мама. Я устало закатила глаза. Боже мой, когда все это закончится? — Ну как ты можешь быть такой…равнодушной?! — не выдержала мама. Я едва не схватилась за голову. От ее громкого визгливого голоса виски пронзила резкая. — Ты же девочка, ты должна хотеть красиво наряжаться!
— Я не кукла, — пробубнила в ответ, чувствуя себя в этот момент гораздо более взрослой, чем мама. Порой она напоминала мне маленькую девочку, которой нравится играться в куклы и наряжать красивую Барби в разные наряды. Вот только, у ее игрушки в груди живое сердце.
Мама проворчала что-то про книги, сказки и глупости, и все-таки дала мне возможность отдохнуть от ее навязчивого присутствия. Правда, передышка была совсем небольшой. Буквально через полчаса мама вернулась в сопровождении швеи, с огромным ворохом белоснежного сатина, которое и было моим бальным платьем.
— Белый — цвет невинности, — в сотый раз повторила мама. Каждая деталь моего наряда непременно что-нибудь, да обозначала. Форма рукавов, объем юбки, каждая бусинка и каждый шов имел некое символическое значение. Подозреваю, что знания обо всех этих «тайных» имелись только в голосе моей матери. Для всех остальных бисер оставался бисером, а рукава три четверти всего лишь рукавами три четверти. — Я сомневаюсь, стоило ли делать вышивку в виде розы… Не слишком ли вульгарно? Может, лучше было бы изобразить лилию? Или подснежник?
Я не удержалась и закатила глаза. Вышивка в виде подснежника на бальном платье?!
— Чем ты снова недовольна?! — мама заметила мой жест. — Когда я была в твоем возрасте, одна из девочек нацепила на себя брошку в виде черной розы! Она думала, что это будет красиво, — презрительно фыркнула мама. — Но черной розой раньше называли волчиц, который до свадьбы ходили по рукам! Только представь, на какой позор она обрекла свою стаю! Поэтому помолчи! Я лучше знаю, как ты должна выглядеть!
— Да хоть подсолнух на меня приделай, мне все равно, — пробубнила я и отвернула голову в окно. Близится полнолуние. Многие сегодня выйдут на прогулку по лесу, порадуют свои волчьи сущности. Интересно, отпустят ли меня? Место незнакомое, но моя волчица рвется наружу, ее переполняет энергия. — Сегодня вечером я хочу пробежаться, — сообщила матери, давая понять, что возиться с платьем до ночи я не намерена.
— Отец не одобрит, — равнодушно вздохнула мама, мол, она такие вопросы не решает.
— Так поговори с ним, — не отступилась я. Кто-то посторонний легко поверит, что слово отца — закон, но я-то знаю, что многие мелкие вопросы мама умеет решать в свою пользу. — Завтра бал, а потом мне будет не до того, — шумно сглотнула я. Что-то подсказывает, что затягивать с будущей свадьбой родители не станут. А уж о том, как долго у оборотней длится брачный период, я знаю по многочисленным примерам. Нашим сущностям нужно время, чтобы слиться воедино, стать одним целым, настоящей парой, и обычно этот страстный процесс занимает не меньше месяца.
Медовый месяц. Четыре недели любовных ласк, ежедневной близости и, как итог — беременность. Стоило вновь прокрутить в голосе свои перспективы, как голова закружилась.
— Эй! — мама успела схватить меня за руку и не позволила упасть. — Осторожней! Ты что, не выспалась?! — несколько секунд мать пристально смотрела в мои глаза, а затем нахмурилась. — Нет, роза не подходит… — мгновенно забыв о моем самочувствии, она опустила взгляд на вышивку на моем платье. — Абсолютно не твой цветок.
— Мне бы больше подошел гибискус, — вздохнула я, тряхнув головой.
— Гибискус? — встрепенулась мама. — Это же цветок смерти! — она замахнулась, словно хотела дать мне подзатыльник. — Прекрати паясничать! Стой ровно! Не смей сутулиться! — она хлопнула меня по пояснице, заставляя невольно выпрямить спину.
— Если сегодня ночью ты не отпустишь моего зверя побегать, я буду ходить на балу как горбатая бабка, — пригрозила ей, скосив глаза на мрачную матушку.
— Ты меня шантажируешь? — мать угрожающе нависла надо мной. Ненавижу, когда она вот так сверкает глазами, словно сейчас обрушит на меня все кары этого мира. Когда я была ребенком, такое ее поведение пугало меня до дрожи в коленках. Но сейчас я выросла, и испугать меня злыми глазами уже не так просто.
— Торгуюсь, — ровно отозвалась я.
