Психология проклятий (СИ) - Либрем Альма (читать книги регистрация .txt) 📗
Когда наконец-то с обедом было покончено, Котэссе искренне хотелось ускользнуть куда подальше от Сагрона, но — она всё же не стала спорить и согласилась на прогулку. Да, ей ещё надо было перебраться в новую комнату, но там, по словам коменданта, ещё несколько дней шёл ремонт. Она уже записала имя-фамилию студентки Арко в соответствующую колонку напротив освободившегося места, ключи даже дала, но дышать краской — зачем?
Поэтому девушка и не спорила, когда мужчина предложил эти несколько дней провести у него в свободной комнате. А почему нет? Зачем девушка, молодая, работающая практически на износ, должна страдать.
Не возражала она и тогда, когда Сагрон, подав ей руку, предложил отправиться в парк.
Погода была просто замечательной. Первые летние двадцатки отличались особенно жаркими днями, но сейчас, когда уже вечерело, становилось легче дышать. В парку было очень зелено — и в этих вспышках яркости и в тот же миг невообразимого спокойствия можно было наконец-то надышаться кислородом.
Котэсса не отпихивала и руку Сагрона — он взял её под локоть и повёл по своим любимым уголкам парка.
— Удивительно, — промолвила она, — я уже три года учусь в столице, но никогда не бывала на этих дорожках. Даже не заходила в сторону от центральной аллеи дальше, чем на несколько метров. Мне всё некогда было, летом я уезжала…
— Жаль, — улыбнулся Дэрри, — ты многое потеряла. Но если остаться в столице, то можно ещё вполне успеть обрести всё это вновь. Или ты хочешь к своим родителям, откуда вы там?
— Из маленького городка, там, ближе к югу, — вздохнула Котэсса. — Они живут сейчас очень бедно. И я должна была помогать им, находясь рядом, но, поскольку не могу, хотя бы на расстоянии…
Сагрон вздохнул.
— Мои родители тоже далеко, тоже не самые богатые, но я зарабатываю немало, дом мне выделяет университет совершенно бесплатно — потому и посылаю им, сколько могу. Но не всё же. А я ведь мужчина, а не хрупкая слабая девушка, которой надо обеспечивать себя саму.
— Я не хрупкая и не слабая!
Мужчина только вздохнул в ответ на упрямое заявление, но спорить не стал. Он даже не ответил — некоторое время тишину заполнял исключительно хруст гравия под ногами и пение птиц где-то там, высоко-высоко.
Казалось, деревья специально переплетали ветви кроны, пытаясь создать купол над головами, не пропустить ни единого лишнего звука. Концентрированная, наполненная смыслом тишина позволяла дышать всё свободнее и свободнее.
В воздухе было слишком много кислорода — особенно много, как для столицы. Разумеется, мир шёл вперёд, технологии развивались — не одной только магией будешь сыт! Столицу давно уже наполнили пары, странные предприятия постепенно превращались в нечто само собой разумеющееся. Но ведь должен был оставаться кусочек незадействованной природы!
Здесь, вдали от паровых двигателей, от шума фабрик и криков людей, вдали от цивилизации и так близко к ней, наконец-то можно было насладиться реальной жизнью.
Котэсса вдруг пожалела, что столько лет попросту игнорировала парк. Её, жительницу крохотного городка, сначала поражали огромные базары и прекрасные здания, бесконечный перечень человеческих благ, таких далёких для родного дома. Водопровод, сияние ламп — магия, магия, магия!
Теперь, когда и к столице она уже давно привыкла, и мир перестал казаться до такой степени удивительным, она почувствовала всю красоту природы. Поразительную, наполнявшую её сердце каким-то странным, запредельным удовольствием.
Она уже и думать забыла о том, чтобы оказаться в лесу — а, оказывается, не следовало далеко уходить!
Ведь покой был так близко…
— Мне кажется, я будто бы попала домой, — прошептала она наконец-то, совсем тихо. Боясь разрушить эту чарующую атмосферу, девушка застыла на месте, не оборачиваясь, смотрела прямо вперёд.
Дорожка становилась всё уже и уже, вела куда-то в глубины леса, сворачивалась удивительными петлями и словно мечтала наконец-то провести её к свободе. К свободе от оков и обязательств.
Теперь проклятие Сагрона не казалось камнем на её душе, оно обратилось в самый настоящий дар, лучшее, что только мог НУМ подарить своей прилежной ученицей. Она и не думала о том, что сможет в лице преподавателя обрести неожиданную поддержку, чужое крепкое плечо, о которое можно опереться, а тут внезапно осознала и силу, и то, что он не оставит её просто так, потому что пожелает внезапно умчаться в даль, как порой это делали временные друзья и подруги.
В этом проклятье было что-то стойкое и стабильное. В том, как он обнимал её, положив руки на талию, в этом странном цветочном аромате сада, смешавшимся с удивительным запахом пряностей, доносившимся из города. Странно было, что из всего пара, из всего дыма и шума сюда, в парк, проскользнул именно запах кофейни, чуть терпковатый, такой загадочный и нежный.
Когда она повернулась к Сагрону, в его глазах тоже было что-то такое мечтательное… Мысли раз за разом уплывали в даль — нет, леса вокруг её родного городка не обладали такой магией, как этот парк.
В них не было такого ощущения контраста. Не было за что говорить спасибо — лес, наполненный скрипом падающих деревьев, криком дроворубов, не задумывающихся о том, что столь ценное сырьё следовало бы экономить… Тот лес шумел, он кричал от боли, а не наполнялся счастьем редкого гостья.
…И в поцелуе — сокровенном, тайном, спрятавшемся где-то в уголке миров этого парка, было что-то невообразимое и необыкновенное. Котэсса не снимала чужое проклятье, не рассчитывалась за какой-то псевдогрех со стороны свободного мужчины. Она даже не могла почитать его нынче за своего преподавателя — Сагрон внезапно пересёк, в один миг, в один шаг, все пределы и границы, которые так долго и старательно выстраивались против любого представителя мужского пола.
Арко казалось, она больше не могла дышать. Осталось только удивительное пение птиц там, за границами сознания, и теплота его рук и губ в странных сумерках, окутывавших её маленький, персональный мирок…
И всё растаяло. Всё превратилось в какую-то вспышку пыли и пепла — она замерла, застыла на месте, чувствуя, как медленно осыпается то странное, загадочное чувство.
Сагрон стоял совсем рядом — так и не разжал руки, не выпустил её из тёплого плена объятий. На губах его застыла едва заметная улыбка, мягкая и нежная, и девушка не стала даже выворачиваться из привычно-приятного плена, ставшего почти обыкновением за последние дни.
Она не думала, что будет благодарить проклятие уже за то, что оно просто существует — сейчас не хотелось ни отталкивать его, ни говорить колкости. Она словно не задумывалась о том, что, может быть, мог потребовать мужчина. Зачем? Какой смысл был в требовании очередной ерунды, если он и сам, словно заколдованный, смотрел ей в глаза…
— Почему ты отправляешь своим родителям деньги? — внезапно спросил он, возвращаясь к той старой и неприятной теме. — Мне казалось, что ты уже на какой-то миг вознамерилась этого не делать. Ещё вчера речь не шла о подаяниях родителям, когда ты говорила со мной об общежитии.
Допустить мысли, что Котэсса надеялась на его деньги, Сагрон не мог. Не такой она была, чтобы выпрашивать лишнюю копейку, выгрызать зубами то, что ей не принадлежало. И на шантаж казалась неспособной.
По крайней мере, в общем понимании этого слова.
Нет, разумеется, она могла поставить какие-то условия — но мужчина и сам чувствовал себя виноватым за ту цепочку ожогов от Энниз. Там он заслужил и отказа, и даже требования платы, а Котэсса всё равно казалась слишком скромной в собственных запросах.
Может быть, просто была слишком неопытна.
Но всё равно — такое кошмарное рвение помочь своим родным, что явно не поддерживали её на протяжении обучения, казалось Дэрри диким. Он знал, что его родители ещё могли работать — они получали мало, но, проведя всю жизнь на собственных должностях в среднего размера городе, не столице, но и не глухой глубинке, не собирались просто так отказываться от трудов лишь из-за того, что их сын вполне мог обеспечить им пропитание и оплату дома.
