Жена навеки (...и смерть не разлучит нас) (СИ) - Волкова Светлана (книги хорошего качества txt) 📗
- Милый? - прошептала Нальдани.
- Что, моя восхитительная Нальда?
- Теперь, когда Нолгар бежал и объявлен вне закона, твой отец станет главой рода? А вслед за ним - ты?
- Мой отец и так глава рода, любимая.
- Только одного. У Нолгара еще один сын. Твой отец по праву старшинства должен возглавить общий род.
- Нет общего рода, любимая. Отец давно отделился от него. Теперь Сомар возглавит свой род, а вслед за ним - его сын Тармил.
- Это же неправильно. Ксар Эбел давно понял предательскую сущность Нолгара. А Сомар остался заодно с ним, значит - он сам в душе предатель. Нельзя делать его главой рода. Эбел должен возглавить всю семью. Ти может отдать Сомара под власть твоего отца. Он имеет право.
- Ты права, моя бесценная. У Диктатора есть такие полномочия. Но отец не станет этого делать. Он не ссорился с дядей Сомаром. Просто в свое время пошел своим путем, а Сомар остался с Нолгаром. Отец не захочет отнимать у брата положенное ему место. Да и зачем?
- Чтобы стать старейшиной крепкого и могучего рода, - промурлыкала Нальдани. - Он достоин того. А ты достоин унаследовать за ним его положение. Такой мужчина как ты достоин лучшего, большего!
Марел приподнялся на одном локте и поцеловал девушку в висок.
- Нальда, солнышко... Отец доволен тем, что имеет. У нас крепкий и могучий род. У Сомара тоже. Если бы Нолгар в свое время не совершил насилия над душой бабушки Дейрани, мы остались бы одной семьей. Увы, его неразумие посеяло раздор между братьями. Быть может, теперь они вновь сблизятся. Но уже на равных. Как два старейшины. Сделанного не отменить.
Нальдани повернулась на бок и прижалась лбом к плечу мужчины. Не потому, что жаждала его близости и нежности. Чтобы скрыть раздраженную гримасу. Ну почему Тибальд пожелал подложить ее в постель такому слизняку?! Неужели во всем Лударе не нашлось достойных мужчин, кого он хотел бы привлечь в союзники? Почему он не подослал ее к Нолгару? Вот с кем ей было бы хорошо, с настоящим мужчиной!
Нальдани не складывала одно с другим. Не думала, что настоящий мужчина не поддался бы ее манипуляциям и не стал бы играть под дудку ее брата. Выбор Тибальда был обусловлен мягким и привязчивым характером Марела... И конфликтом Эбела и Нолгара, разумеется.
Обо всем этом девушка не подозревала - в их семье думал Тибальд, а она послушно исполняла все, что он ей поручал.
***
Эрени проснулась одна в спальне, на скомканных простынях, но заботливо укрытая меховым одеялом. Минуту она наслаждалась негой и теплом. Тело хранило воспоминания о чудесных ощущениях прошлой ночи... А затем, вслед за памятью тела, пробудилась память разума.
Девушку захлестнули стыд, раскаяние и вина. Как могла она предаться разврату с тем, кто оболгал и опозорил ее семью, сделал изгнанником ее деда, а ее саму насильно взял в жены?! Почему она не сопротивлялась до последнего? Пусть бы он взял ее тело, но она сохранила бы душу, сохранила гордость и честь рода!
Вместо этого она наслаждалась объятиями Тибальда, пылала и плавилась от его ласк. И даже сейчас... Жар прилил к ее щекам, стоило вспомнить все, что он делал с ней ночью. Что она за человек, если не испытывает отвращения при этих воспоминаниях?! Эрени была готова возненавидеть себя за сладкую истому, что разливалась по телу.
В этот момент дверь спальни распахнулась. Вошел Диктатор собственной персоной - полностью одетый, выбритый, причесанный. Похоже, его утро началось уже давно. Он широко улыбнулся, увидев девушку на кровати. Присел рядом, запустил руку в ее волосы. Эрени дернулась, вскочила на постели.
- Не прикасайся ко мне, негодяй!
В глазах Тибальда промелькнула чуть ли не грусть.
- Ты опять за свое. Я надеялся, эта ночь изменила что-то между нами.
- Если только показала окончательно, какой ты подлый и коварный мерзавец! Ты соблазнил меня, принудил не только к браку, но и..., - она осеклась, не находя слов.
- К супружеским обязанностям? Принудил? Мне казалось, ты выполнила их с таким же удовольствием, как я.
- Не думай, будто это что-то меняет! Я не забуду, как ты надругался надо мной и моей семьей в Базилике! Я никогда не буду принадлежать тебе!
Тибальд вздохнул.
- Будешь, моя медовая Эрени. По собственной воле или без нее. Я надеялся насладиться тобой немного прямо сейчас, прежде чем уйти в Базилику. Жаль, что ты настроена столь сердито. Сопротивление отнимет время, которого у меня нет. Придется подождать до вечера, когда ты снова будешь принадлежать мне, так же как вчера. Смирись с этой мыслью, моя прекрасная супруга.
Он поднялся с постели, шагнул к двери, затем обернулся.
- Кита подаст завтрак, как только ты прикажешь. Моя библиотека и оранжерея в твоем распоряжении. Читай, гуляй, знакомься со слугами. Только не пытайся выходить за пределы дома. Он обнесен магическим барьером, который пропускает только меня, магов и слуг. Ты не сможешь выйти.
Он окинул ее собственническим взглядом и вышел из спальни. Эрени гневно смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Схватила с прикроватной тумбочки маленький графин с остатками воды и швырнула. Брызги и осколки стекла рассыпались по полу.
Девушка разрыдалась на кровати, охваченная яростью и обидой. Разумеется, на себя. На собственное тело, бессовестно предавшее ее. А Тибальд... Он всегда был мерзавцем. Она знала это. Не знала лишь, что способна так отвечать на его коварные ласки. А раз способна, значит, такая же мерзавка как он. Порядочная девушка не может изнывать от желания, сожалеть против воли, что оттолкнула его... Осталась в одиночестве, неудовлетворенная, вместо утра любви.
В ушах звенело его обещание: вечером ты снова будешь принадлежать мне, как и вчера. Горячило и будоражило кровь, заставляло Эрени еще больше ненавидеть себя и мучиться угрызениями совести.
Через полчаса Кита постучалась в спальню; не дождавшись ответа, вошла. Едва не оступилась на влаге и битом стекле, бросилась к рыдающей взахлеб хозяйке.
- Ксара, вам плохо?! Ксара, чем могу помочь?
- Выведите меня из этого проклятого дома! - выкрикнула девушка.
- Простите, ксара, ксар Тибальд не дозволил, - покачала головой служанка.
- Тогда уходите! Оставьте меня одну.
Кита со вздохом вышла, вернулась с метлой и совочком, убрала осколки и вытерла пол. Печально посмотрела на молодую хозяйку, снова вышла из комнаты, аккуратно прикрыла за собой дверь. Такая нежная и красивая. Жаль ее. Ксар Тибальд умел быть очень жестоким. Но добрым и великодушным тоже - если слушать его внимательно, неукоснительно исполнять распоряжения, угождать каждой прихоти.
Вряд ли молодая ксара умела и хотела делать все это. Слишком гордая, чтобы склониться перед его волей. Слишком красивая, чтобы он отказался от нее. Лишь бы он не сломал ей душу, пожелала мысленно добросердечная Кита.
***
Диктатор шел в Базилику в приподнятом настроении. Чудесная ночь с Эрени подарила ему невероятное удовольствие. Он с наслаждением вспоминал ее прелестное тело, так отзывчивое на его ласки. Ее сопротивление придавало пряный вкус их страсти. Такая трогательная борьба с собой... Со своей принципиальностью и представлениями о порядочности.
Отстраняясь от собственной роли во всем, что случилось, Тибальд даже сочувствовал Эрени. Он мог себе представить, каково это - думать о себе как о доброй и принципиальной девушке, но заводиться от ласк такого негодяя, лжеца и мерзавца, каким он виделся ей. Это противоречие должно истязать Эрени. И он не собирался облегчать ей задачу. Продолжал вести себя напористо, провоцировать, задевать ее убеждения.
Если она лелеет в себе мысль, что защитила родных своим поступком, он заставит ее почувствовать себя продажной женщиной. Если беспокоится за них - напомнит, что их участь в его руках, а его решение будет зависеть от ее расположения к нему. Зачем он так делал? Да просто для остроты чувств.
В обыкновенных отношениях, с простыми и понятными чувствами, Тибальду всегда было скучно. Он искал чего-то необычного, хитровыкрученного. Где одно на поверку оказывалось другим. Так и происходило с Эрени. Ее демонстративная неприязнь к нему, видимое презрение и агрессия маскировали влечение к нему, которого она сама стыдилась. И стыд этот добавлял утонченный аромат в блюдо, которое Диктатор вознамерился вкусить с аппетитом и наслаждением.
