Не принц, но сойдёшь (СИ) - Каминская Лана (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Кухарка заохала и бросилась извиняться, а Арлина, заливаясь краской от стыда, усиленно куталась в полупрозрачный палантин, стараясь скрыть свою наготу от пристального взгляда старика.
– С кроликом так уж и быть можете не торопиться, – остановил Тайернак хлопочущую служанку. – Вино ещё не выветрилось, и сил у меня полно. Я лишь зашёл проверить, как выполняются мои условия, и я доволен тем, что увидел.
Колдун бросил ещё один взгляд на Арлину, развернулся и зашаркал к выходу, сильно сутулясь.
– Ох, как я оплошала, – запричитала мадам Потаж, разгоняя полотенцем пар от приподнятой с кастрюли крышки. – Столько лет служу в этом доме, и именно сегодня хозяин первый раз соизволил сюда заглянуть. И надо же! Именно в этот день у меня потолок в жиру, кролик ещё не готов, и ты полуголая тут в самом центре кухни красуешься. Вот что он подумает?
Арлина равнодушно пожала плечами, промычала в ответ нечто нечленораздельное и откусила ещё морковку.
––––––––––––––
*Потаж – (с фр. potage) суп, в котором овощи (и иногда мясо) варят в воде до тех пор, пока не получится густой суп, своего рода суп-пюре.
**Час суслика – примерно 5 часов утра.
***Здесь и далее по тексту главы Грибо демонстрирует широкий кругозор знаний, успешно цитируя (иногда не дословно) А. Дюма (отца) и Эпиктета.
Глава 11. Первый блин комом
Утро следующего дня выдалось сырое и туманное. Всю ночь Арлина не спала. Перед глазами то и дело всплывали образы старика, Грибо, мадам Потаж, а к полуночи к ним добавился Пакстон. Когда же удалось всех прогнать, начала ныть голова. В том самом месте, где ещё не до конца зажила рана и кровь время от времени сочилась, стоило легонько потянуть за волосы или невзначай коснуться глубоких царапин. Можно было, конечно, встать с кровати и попросить Тайернака о помощи, но стоило Арлине на мгновенье представить, как тот дотрагивается до неё кривыми костлявыми пальцами, как девушку сразу коробило, и она решила, что стерпит что угодно, только бы не оказаться один на один с колдуном.
Когда боль утихла, начались сомнения. Что если рассказы старика – сплошные враки про эликсир? Что если и сон – тоже враки? Не снится же он уже столько ночей. Хоть бы раз заявил о себе со дня свадьбы, хоть бы раз напомнил о грозящих ужасах. Что если это всё – фантазия? Предсвадебное волнение, которое исчезло, как исчезла и свадьба, а вместе с ней прошёл и ночной кошмар. Но гадалка на площади воображаемой не была. Светящиеся во тьме глаза Грибо просто так не придумаешь. Как не придумаешь и большое жестяное ведро, которое Арлина обнаружила поутру в коридоре у дверей своей спальни.
«Куда столько? – промелькнула мысль. – В книге говорилось о небольшом котле и заполнении по нижнюю отметку».
Уверенная в правильности своего мнения, Арлина взяла ведро и вышла с ним в сад.
Туман стоял плотной стеной. Вытяни руку – кончиков пальцев не разглядишь. Куда идти? Куда смотреть? Пару раз Арлина наскочила на деревья, скидывающие на землю чёрную листву; пару раз ужалилась о крапиву, выросшую с человеческий рост. А нужен-то был всего лишь малахитовый четырёхлистник, который, как ни смотрела Арлина под ноги, ни в какую не попадался. Время шло, бродить в сыром тумане становилось невыносимо. Высохшая за ночь одежда впитала капли, которыми был полон воздух, и опять стала хоть выжимай. Пальцы на руках и ногах заиндевели, ресницы склеились от влаги, и тоненькие струйки воды побежали по лицу и шее, чтобы затем в районе воротника туники нырнуть под одежду и помчаться дальше холодить грудь и спину. А нужного растения всё не было.
И опять закрались сомнения. Что если лжёт старик про росу и рецепт эликсира? Что если он просто желает поглумиться над чужой бедой и отчаянием? Ведь нет в природе четырёхлистников, тем более малахитовых. Такого цвета бывают полные влаги, мясистые листья фиалок, но сейчас не весна, чтобы бродить по сырым затемнённым местам и выискивать нежные, трепетно-лиловые цветы. На дворе промозглая осень, и башмак так и норовит застрять в вязкой кашице из дождевой воды, глины и пожухших листьев. Вот и сейчас каблук прямо засасывает.
Раздраженная, Арлина дёрнула ногой, башмак слетел и, перевернувшись в воздухе, упал прямо на корни старого дуба, вылезшие на поверхность. Выхода не было – пришлось скакать на одной ноге, неистово громыхая пустым ведром, а, допрыгав до беглеца, плюхаться, тяжело дыша, прямо в ворох листьев, поднимая их в воздух и разбрасывая по сторонам. А когда пришло время тянуться за башмаком, то девушка вдруг вскрикнула и замерла от изумления.
Её старый и грязный башмак, грохнувшись с приличной высоты, разметал добрую часть опавших листьев и валялся в самом сердце малахитового ковра, который, если приглядеться, представлял собой ни что иное, как целое поле четырёхлистников, края которых были приподняты, образовывая чаши, полные кристально чистой прохладной росы.
Ликуя от восторга, девушка упала на колени и начала ползать по земле, осторожно разгребая листву. Срывала нужные соцветия, бережно подносила к ведру и опрокидывала. Капля за каплей, ведро наполнялось быстро. Малахитовые чаши трещали от воды, и их было столько, что руки не успевали за всеми. Вроде только рвёшь одну, как глаза тут же подмечают другую, а за ними и третью. Глянешь подальше – а там их целая россыпь, конца и края не видно. И во всех роса, словно слеза, хрустальная. И во всех по самые края, даже пролить не страшно. Ведь рядом ещё столько – не успеваешь собирать.
Когда ведро наполнилось наполовину, Арлина выпрямилась и провела рукой по лбу, вытирая. Вся мокрая, но горячая и довольная, девушка поспешила обратно в замок и, стоило ей только закрыть за собой дверь, тут же нарвалась на Пакстона. Невозмутимый, с усами, закрученными пуще прежнего, он стоял у входа с полотенцем в руках, словно ждал возвращения Арлины или догадывался, что она зайдёт именно в этот момент.
– Хозяин ожидает вас в Ледяной башне, – сообщил Пакстон, протягивая полотенце и с любопытством заглядывая в ведро.
Арлина вздрогнула, поёжилась, но пушистое полотенце взяла и вытерла мокрые лицо и шею.
– А в другом месте нельзя встретиться? Обязательно карабкаться на самый верх? Это же несколько сотен ступенек в темноте.
– Это распоряжение лорда Тайернака. Я дам вам свечу.
– Мне бы обогреться, – робко вставила девушка, – и высушить одежду.
– Милорд предупредил, что вы можете о таком попросить, и сказал, что обогреетесь наверху.
Арлина поняла, что возражать бессмысленно. Крепко сжав ручку ведра и хлюпая промокшими башмаками по полу, девушка поспешила за дворецким, а затем, вооружившись свечой, нырнула на чёрную лестницу и начала подниматься.
Тусклый свет выхватывал из темноты ступеньку за ступенькой. Иногда его хватало, чтобы рассмотреть наличие паутины на стенах и лишний раз избежать столкновений с ней. Но разглядеть что-то выше или ниже не представлялось возможным. Долго ли она шла, или это так казалось, Арлина не понимала, но искренне обрадовалась, когда света впереди стало больше, и она смогла коснуться рукой заветной двери, толкнула её и оказалась в тесной каморке.
– Явилась, – услышала Арлина знакомый сварливый голос, поставила ведро на пол и огляделась.
Комната на самом верху Ледяной башни ничем особым не впечатляла: одно окно с широким низким подоконником, на котором впору было спать, благо и мягкие бархатные подушки имелись, и было их много, а не одна-две; посередине – широкий стол, чем только не заваленный; шкаф у левой стены, дверцы которого с трудом закрывались – столько внутри было напихано и набито. Но главным зрелищем был вовсе не шкаф и не широкий подоконник, и даже не вид из окна. Последний вообще был под вопросом: облака в это утро опустились так низко, что высуни руку в оконную створку и коснёшься воздушной ваты, струящейся сквозь пальцы и застилающей горы на горизонте. Нет. Даже возможность потрогать небо не заставила Арлину разинуть рот да так и застыть, не решаясь сделать и шага вперёд.
