Там, среди звезд (СИ) - Бри Кети (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Подключенные к Корсини аппараты измерения жизнедеятельности издали писк, и электрокардиограф показал прямую линию.
— Ну вот и все… — удивленно произнесла его бывшая жена. Ее лицо неуловимо изменилось, приобретя выражение боли и грусти. — Я была знакома с ним полвека, была замужем за ним большую часть своей жизни. А теперь он умер, предварительно разрушив мою жизнь до основания.
— Послушайте, — сказала Анна вставая, — мне очень жаль вас, вашу загубленную жизнь и так далее, но причем тут я?
Старухаусмехнулась, вытряхнул очередную сигарету из пачки, помяла ее в руках, и полодила на место.
— Я через полгода, максимум год, умру. По крайне мере, врачи в этом уверены.
— У вас осталась собачка, заботы о которой не на кого повесить, кроме одной излишне совестливой шапочной знакомой? Я не заражена комплексом спасителя мира, и не намерена брать на себя ответственность за всех людей скопом.
Письма с просьбами помочь, приходили постоянно. Многие люди почему-то считали, что раз Анна помогла когда-то чете Кроули, то теперь она чуть ли не обязана бесплатно кормить, поить и чесать пятки любому желающему. Как будто то, что она делала, было мало! С Нетинебудет уже вернулись в метрополию почти десять тысяч, как только поняли, что там не текут молочные реки, и манна небесная не падает в руки. Впрочем, оно и к лучшему — если ненадежные люди будут отсеиваться сами по себе.
Анна встала, проводила взглядом медтехника, увозивших накрытое простыней тело.
— Подождите, — сказала ему в спину теперь уже точно вдова адмирала Корсини. — Помощь нужна не мне, а ребенку! Сыну Кевина Мак-Дугала и моему внуку!
Анна остановилась.
— Моя Мирцелла была, мой красавица-дочь, была умницей, но излишне романтичной и наивной. Что поделаешь — домашняя девочка, никогда не знала ни в чем отказа. Откуда ему было знать, как много в жизни значат деньги, связи…
Анна кивнула, предлагая продолжать. Вдова адмирала Моргана увлекла ее за собой, по бесконечным коридорам, продолжая на ходу.
— Влюбилась в бедняка-студента, к тому же не красавца, и без особых перспектив. Мой муж был в ярости — он представлял себе, что выдаст Мирцеллу за какого ни будь генеральского сынка, за того же Рассела Моргана, к примеру. Или еще кого из золотой молодежи военных династий.
Бывшая госпожа Корсини неосознанно ускорила шаг, и Анне пришлось опереться ногами в пол, что бы затормозить. Она удже запыхалась, и успела устать от быстрой хотьбы. Уже минут десять как вдова адмирала тоже остановилась, и продолжила:
— Мирцелла сбежала, они обвенчались, и Корсини запретил даже имя ее не упоминать. Кевин меж тем работал, поднимался из самых низов и вскоре уже имел вес в научных кругах. Этим вы с ним похожи, госпожа Воронцовв. Мирцелла был ему хорошей женой, поддержкой, родила ему сына.
Анна оперлась о стену, и продолжала внимательно слушать.
— Все было прекрасно, пока десять лет назад они не попали в аварию. Иногда я склоннаподозревать, что в этом есть вина Корсини. Но теперь уже не узнать. Мирцелл скончался на месте, ребенок уже десять лет лежит в детском хосписе, полностью парализованный, он не слышит, не видит и не ощущает ничего. Страшно представить его безграничное одиночество. Иногда я думаю, что лучше бы он совсем был овощем, потому что если там, внутри, в беспросветной тьме остался разум, он давно уже свихнулся.
Вдова прервалась, закашлалась, оглянуласьвокруг, будто бы вынырнув из кошмарного сна. Толкнула одеу из дверей, зм которойнаходился небольшой холл, с диванчиком и пищевым автоматом.
— Будете что нибудь? — спросила она Анну, подходя к автомату. Помигнула: — Я угощаю.
— Воды, — Анна с наслаждением опустилась наризкий и излишне мягкийдиван, вытянула ноги.
Бышая госпожа Корсини, прлодолжила, ненавилящим взглядом сверля пищевой автомат.
— Семь лет Кевин крутился, как белка в колесе, работая на оплату услуг массажистов, анализы и уход для сына. Потом — сдался и пришел на поклон к Корсини. Попал к нему в рабство. Это ничуть не оправдывает его темные делишки на службе космофлота, но все же…
— Понимаю, — ответила Анна, приримая стакан воды. — Почему же Мак-Дугал ни разу не упомянул о сыне? Ни в суде, ни мне?
— Кевин очень горд и поглощен чувством вины. А еще он хочет как можно скорее умереть, и просил меня отключить маленького Анжело от аппарата. Он думает, что быть может, там, после смерти сможет встретиться с мужем и сыном.
Старуха подошела в плотную к Анне. Сделала движение, будто собиралась опуститься на колени. Анна испуганноповела рукой, расплескала воду.
— Что вы? Что вы? — слова щастряли в горле. Мокрая блузка неприятно холодила тело.
Госпожа Копсинивсежеопустилась на колени.
— Я просто хочу знать — жив мой внук или нет? Если… если там на кровати в больнице лежит просто тело, я с чистой совестью отключу его от аппаратов и присоединюсь к нему и моему сыну через полгода… Пожалуйста, попросите сына дать мне ответ! Я не могу умереть и оставить внука одного!
«Малыш?» — мысленно спросила Анна, и получил в ответ бурю эмоций.
Малыш сидел в песочнице, самозабвенно строя замок. Его обвевал теплый ветерок, солнце грело спину, слышались звонкие детские голоса. Малыш изучал человеческое общество, изучал тех, с кем ему придется взаимодействовать через двадцать лет. Попав в первый раз в детское общество, Малыш сделал ошибку — создал из песка настоящий волшебный замок: с песочными солдатами и конями, марширующими под стенами, с зазеленевшими деревьями в роще, созданной из сухих палок. Дети, конечно, была в восторге.
А Анна отозвала старшего сына в сторонку и тихо спросила:
— Кто ты? Кем ты хочешь быть? Другом, или чужаком, от которого никто не знает чего ждать? Человеком или машиной? Если ты хочешь адаптироваться в человеческом обществе, не стоит выпячивать чуждость… Будь таким же как они, Питер. Ты пришел сюда играть, так играй на равных.
С тех пор Малыш старался быть человеком настолько, насколько мог. Только один раз он отошел от этого правила, с молчаливого одобрения Анна — когда один из детей упал с качели и сильно ушибся. Это было не исполнение мелких прихотей, а действительная и нужная помощь.
«Ты ведь слышал, о чем мы говорили, Питер? Ты сможешь помочь?» — мысленно спросила Анна, выныривая из воспоминаний.
Малыш вылез из песочницы и отряхнул коленки от песка.
«Человеческое тело очень сложная штука, — задумчиво ответил он. — Все, с кем я входил в контакт, умирали. Кроме тебя, мама»
Анна передала слова Малыша своей собеседнице. Та только усмехнулась.
— Мне и Анжело нечего терять.
«Не забудь предупредить кого-нибудь из гувернеров, что ты уходишь, — мысленно добавила Анна, и назвала адрес хосписа, в котором лежал Анжело. — Подожди меня там, на улице. Я люблю тебя, Малыш.»
Малыш молчал. Анна уже села на заднее сидении такси, когда ее старший сын наконец ответил:
«И я люблю тебя… мама»
Анжело помнил, как они ехали вместе с мамочкой и отцом из Луна-парка. Потом… потом что-то случилось, мама так громко кричала. Было очень больно, так больно, что думать невозможно. А когда боль закончилась, на ее место ничего не пришло. Было темно и страшно. Анжело кричал и не слышал своего крика. Темнота висела непроницаемой завесой и тела будто не было.
Один раз Анжело залез в отцовскую библиотеку и прочитал древний пре-древний рассказ о том, как люди придумали телепортацию и непослушном мальчике, который телепортировал не во сне, как все остальные люди, а бодрствующим и сошел с ума, потому что прожил за насколько секунд телепортации целую вечность в одиночестве.* Этот рассказ сильно напугал Анжело, и ему часто снились кошмары о вечном одиночестве… Папа тогда его поругал за то, что он читает книжки, которые не подходят ему по возрасту.
И вот теперь Анжело оказался в своем кошмаре. Он потерял счет времени, и мысли его были тягучими и долгими, как его одиночество. Он не знал, сколько времени прошло — год, сто лет, а может быть всего день, когда одиночество закончилось. За Анжело пришли. Это был мальчик лет пяти с большими синими глазами и рыжими кудряшками. И вместе с ним пришли звуки, и свет, и тело вернулось.
