Невеста проклятого волка (СИ) - Сапункова Наталья (книга регистрации .TXT) 📗
Как надоели недомолвки.
— Чем бы он заплатил, Турей? — Катя кашлянула, потому что у неё сел голос.
— Жизнью, конечно. Так бывает чаще всего. Или как мать решит. Она может забрать голос, зрение, ноги…
— Ты ведь не шутишь сейчас, Турей?!
— Нет, клянусь, айя. Когда шёл суд, я молилась. И не только я. Надо бы и вам, но вы, я вижу, ничего не знаете! Будьте осторожны, прошу вас, айя Катерина.
А Катя кивнула и ушла в дом, прилегла на кровать. Она и разозлилась, и испугалась. И этого сумасшедшего мира испугалась, и за Данира. Как тут жить?! Если Турей сказала правду.
А она, конечно, сказала правду.
Турей затеяла варить суп и кушу, ароматную, с травами. Возилась и всё погладывала на Катю, а потом в комнате запахло чем-то пряным и остро-винным. Турей принесла чашку:
— Выпейте, айя. Это винный чай. Вы успокоитесь, и все станет проще.
— Ты меня напоить решила? Это выход, — хмыкнула Катя.
— Нет-нет, не напоить! Просто успокоитесь. Поверьте.
— А, ладно. Давай, — она выпила предложенное питьё.
Оказалось вкусно, похоже на сладкий насыщенный грог.
— Прости меня, Турей. Я свалила на тебя все дела, а сама бездельничаю.
— А тогда зачем я здесь? — рассмеялась женщина. — Не тревожьтесь. Надо жить, а не тревожиться о жизни, айя.
— Ты философ? — усмехнулась Катя.
— Я простая женщина. Родилась здесь, и точно знаю, что нет земли лучше Манша. Хоть бы не пришлось переселяться! А вы пугаетесь, ведь у вас дома всё иначе. Так мало ли! Тут живут люди, и они счастливы. И вы могли бы.
«Не могла бы, — подумала Катя, — если мой муж собирается расстаться со мной через два месяца, потому что на нём проклятье. И может умереть оттого, что спросил что-то у Богини. Это глупость. Это дикость. Так вообще не бывает».
Так и подумалось — мой муж. Ну да, а кто ещё? Если он — не муж, то ей тут делать вообще нечего. А что он волк — уже такие мелочи.
— Ладно, Турей, — согласилась она вслух. — Ты права, люди у вас как-то живут. Плесни мне ещё немного?
Питье действительно не пьянило, но успокаивало.
Большую часть времени котёнок спал в корзине, когда ненадолго просыпался — лакал молоко и ел мясо, которое Катя выудила из супа и мелко нарезала. Он явно предпочитала Катю и жался к ней, а когда та попыталась занести его в дом, испуганно вцепился в её рубашку и истошно замяукал — и было не оторвать. А пару раз он принимался с мяуканьем тереться о Катины колени и заглядывал ей в лицо, словно что-то просил — так же, как это делают все кошки.
Чудесный зверёныш, ласковый и уютный, как плюшевая игрушка. Наигравшись, «игрушка» сама уползла в корзину спать. Катя оставила корзину снаружи, у стены. А потом…
Потом что-то случилось. Котёнок проснулся с жалобным мяуканьем. Он заметался, выгибаясь, тёрся о стенки корзины — Катя его поспешно вытащила и положила на брошенное прямо на жухлую траву одеяло. Зверёнышу явно было больно. Помаявшись немного, он обессиленно лёг и затих, иногда вздрагивая от короткой судороги. Ранки, которые уже закрылись, снова стали кровоточить.
Турей не вмешивалась, лишь смотрела и хмурилась. И волчица, которая так и не уходила и даже не пряталась, подошла и легла у самого порога. И остальные волки, Катя видела, тоже были неподалёку.
— Что с ней, Турей, ты понимаешь? — спросила Катя. — Болезнь такая? Что?
— Вряд ли болезнь. Но пусть лучше айт Данир сам решает. Уже скоро смеркается, айя. А я схожу-ка за водой, пока не стемнело… — она схватила вёдра.
— Данир разбирается в болезнях кошек? Турей! — Катя преградила ей дорогу.
— Я точно в них не разбираюсь, айя. И в делах оборотней тоже. Может, это и болезнь, а может, маленький оборотень не может совершить оборот.
— Что-о?..
— Это только догадка, сохрани нас Мать. Темнеет. Айт скоро придёт…
Когда сумерки совсем сгустились — а в горах это происходит так быстро, — Катя всё-таки переложила котёнка в корзину и внесла в дом, поставила у порога и открыла дверь, рискуя выстудить комнату. Ей пришлось почти переступить через волчицу, и вся волчья стая по-прежнему была где-то рядом.
Он пришёл совсем скоро.
— Привет, моя, — сказал так же ласково, спокойно, как обычно.
Не подошёл обнять, просто посмотрел, и тут же безошибочно нашёл взглядом корзину с котенком. Присел на корточки, разглядывая неожиданного гостя, потом положил на колено и осмотрел, повертел в пальцах круглую подвеску и взглянул на Катю.
— Турей проверяла на клеймо?
— Она сказала, что клейма нет. Тебе уже всё рассказали, да? Турей?
— Нет, волки. Я говорил, эти куматы рады не ставить клеймо, если удаётся. Моя, расскажи теперь ты, что случилось?
Её короткий рассказ он выслушал внимательно. Уточнил:
— Говоришь, раны были свежими и кровоточили?
Катя кивнула.
— Знак на амулете мне незнаком. Возможно, кумата поймали значительно раньше, где-то вдоль дороги. Просто раны уже открывались заново, когда начинался спонтанный оборот. Раны мешают, вот и не получается.
— Но ты не уверен, что это вообще… оборотень?
— До конца — нет, не уверен. По запаху не различишь. Просто ты описала яркие признаки. И судя по всему, жить ему недолго, если не доставить к их знахарям.
— Это она. Кошечка.
— Вот это мне точно без разницы. Собирайся, моя. Возьми платье для храма и хлеб. У нас с тобой, выходит, много дел на эту ночь.
— Мы поженимся сегодня ночью?!
— Да. Но сначала придётся повозиться с твоим котом.
— Данир, а зачем это нам вообще в храм? — осторожно спросила Катя. — Мы и так вместе. Благодаря кольцу айи Лидии все и так считают меня твоей женой. Я не понимаю.
— Пока доверься мне. Только так я могу дать тебе полные права. Я хочу быть уверен, что ты защищена, что бы ни случилось. Жаль, но нам уже пора перебираться в замок.
— Данир, но… — она сама не очень понимала, почему ей хотелось возражать.
Было беспокойно. Хотя… тут вообще беспокойно, даже после грога Турей.
— Я этого хочу, — с нажимом сказал Данир. — Пожалуйста, моя…
— С возвращением, айт Данир, — Турей зашла и поставила на место полные ведра. — Вы всё-таки собираетесь в храм сегодня? Доброго пути и большого счастья вам! А про котёнка что скажете? Это… кумат?
— Что сказать? — хмыкнул Данир, кивнув. — И везёт же мне на кошек последние дни. Как никогда…
Опять они ехали на лошади в окружении волчьей стаи. Данир посадил Катю перед собой, котёнка в корзине пристроил за спиной, а платье, завернутый в холст хлеб и остальные мелочи отправились в седельные сумки. Теперь тропа круче забирала вверх, потом вниз и снова вверх, лошадь шла медленнее, и не было даже луны в небе, лишь янтарно-зелёные огоньки возникали по разные стороны, исчезали и опять появлялись — глаза волков, Катя уже успела к ним привыкнуть. Один раз она испугалась и вскрикнула от неожиданности, когда внизу посреди тьмы шевельнулись и потянулись к ним какие-то белёсые то ли щупальца, то ли руки.
— Тихо, — Данир прижал её голову к своему плечу. — Не смотри вниз. Доверься мне. Я немного маг, всё будет хорошо.
— Что это было? — она попробовала глянуть в пропасть, на ту белую непонятность, чтобы разглядеть и успокоиться, но ладонь Данира заслонила ей глаза.
— Не надо. И не шевелись, не дёргайся. Тут нельзя пугать лошадь.
— Что это?..
— Это туман, моя. Просто туман. Мы на дольде, — он говорил тихо, его губы были возле самого её лица. — На древнем языке это значит «медленная тропа». Здесь не торопят лошадей. И не пугают их.
И она замерла, стараясь не шевелиться. Услышала, как в корзине завозился и заскулил котёнок, но быстро притих…
Место, куда они в конце концов прибыли, сначала показалось небольшой деревней. С десяток низких строений, ещё несколько высоких, с конусообразными крышами — за глухим забором. Окованные железом ворота, фонарь над воротами. Волки… волков не было. Они отчего-то отстали.
— Что это? — Катя недоумённо оглядывалась.
